— Перебраться в Вартбург Лютеру опять посоветовал курфюрст Фридрих? — спросил Вольфгер.
— Нет, не он, — покачал головой Меланхтон. — Фридрих, к несчастью, тяжко болен, он уже стар и, боюсь, не сумеет побороть немочь, он в том состоянии, когда человека уже мало интересуют мирские дела… За курфюрста решает его секретарь, Георг Спалатин. Георг ценит Лютера и заботится о нём…
— Что ж, нечего делать, значит, нам придётся ехать к Лютеру в Вартбург, — вздохнул отец Иона.
— Да, разумеется, — кивнул Меланхтон, — но предварительно вам следует нанести визит Спалатину, без его разрешения вас не впустят в замок. К счастью, Георг сейчас в Виттенберге. Знаете, что? Я напишу ему записку с просьбой об аудиенции, и если он согласится, схожу вместе с вами. Не будем откладывать!
Меланхтоном овладела лихорадочная жажда деятельности. Он бросился к столу, набросал записку, запечатал её своим профессорским перстнем, вызвал слугу и велел отнести послание в замок.
— Подождём, — сказал он, обессиленно падая в кресло. — Замок недалеко. Если Георг на месте и захочет принять нас, мы скоро узнаем об этом.
Внезапно он спохватился, покраснел и извиняющимся тоном сказал:
— Господа, примите мои искренние извинения за то, что я не приглашаю вас к столу, но в нашем доме не едят мясного. У нас нет ни пива, ни вина, боюсь, наша скромная трапеза только отобьёт у вас аппетит…
— Ничего, мы отобедали заранее, — холодновато-вежливо ответил ничего не евший с утра Вольфгер. Отец Иона, который к отсутствию пропитания относился куда более спокойно, только улыбнулся.
— Герр доктор, — сказал он, — может быть, пока у нас есть немного времени, вы окажете нам честь и поясните основные принципы учения Мартина Лютера, так сказать, устами ближайшего сподвижника? Мы много слышали о лютеранстве, но рассказывали о нём в основном либо люди малообразованные, либо церковники, придерживающиеся догматов римской католической церкви. Тем более ценным был бы для нас ваш высокоучёный рассказ.
— Конечно, конечно, с охотой и удовольствием! — воскликнул Меланхтон, ощутив себя в привычной роли университетского преподавателя. Он вскочил на ноги и стал мерять шагами кабинет, нервно потирая руки и прикидывая, с чего лучше начать.
— Учение Лютера часто называют евангелическим, — начал он, — и в этом главная особенность лютеранства. Мы утверждаем непогрешимость Священного Писания. Вы можете спросить: ну и что, ведь римско-католическая церковь утверждает то же самое? Верно, но мы идём дальше: мы отрицаем Священное Предание, то есть сочинения отцов церкви и решения Вселенских соборов. Уже одно это влечёт за собой огромные, поистине небывалые последствия, ведь в Евангелиях ничего не сказано о разделении христиан на священников и мирян, там нет ни единого намёка на существование духовного сословия, а, следовательно, оно и не нужно. Вообще, если вы попросите меня перечислить основные принципы лютеранства, то я назову следующие.
Во-первых, это принцип всеобщего священства — каждый христианин может проповедовать и отправлять религиозные обряды. А раз это так, вся существующая церковная иерархия — от приходского священника до Папы Римского — не нужна, ведь церковь Восточного обряда как-то обходится без папской курии! Папство по Лютеру — это антихристово установление, вся римско-католическая церковь ставится вне закона.
И вообще, у каждого государства должна быть своя, независимая церковь. Церковной жизнью должны управлять Соборы, созываемые монархами и проводимые при участии князей, дворян и представителей сословий.
Во-вторых, из принципа всеобщего священства следует, что священник, которого Лютер называет пастором, не назначается церковным начальством, а выбирается самой общиной.
В-третьих, католическая месса на латыни, непонятная простым прихожанам, отменяется. Вместо неё пастор обязан читать проповеди, посвящённые насущным вопросом жизни общины.
Все церковные праздники и почитание святых отменяются.
Паломничества могут совершаться только в добровольном порядке и если они не мешают прихожанину выполнять его семейные обязанности.
В-четвертых, поскольку в Новом Завете нет упоминания о монахах, монастырях и монашеских орденах, монашество запрещается, монахи возвращаются к мирской жизни, а монастырские земли и собственность распределяются между членами общины.
В-пятых, церковная десятина отменяется, церковь существует на добровольные взносы прихожан.
В-шестых, категорически запрещается продажа индульгенций.
И, наконец, в-седьмых, из 7 таинств остаётся только два: крещение и причастие. Лютер учит, что вера в таинства — это род дурмана, с помощью которого христианин усыпляется и отвлекается от терпеливого несения мирского креста. Спасение заключается только в силе веры. От пастора не зависит ничего, спасение человека зависит только от силы, глубины и искренности его веры.
— Да вы хоть понимаете, на что подняли руку? — потрясённо спросил Вольфгер. — Вот теперь мне окончательно ясно, почему Лютера собирались предать суду инквизиции и сжечь на костре. Нужно быть слабоумным, чтобы не понимать: ваш евангелизм уничтожает всё здание католической церкви, не оставляя от него камня на камне!
— Конечно, мы всё понимали, — кивнул Меланхтон. — Мартин говорил мне, что был близок к тому, чтобы принять венец мученика. Вы скажете, что когда его вызывали на допрос к папскому легату, а потом на рейхстаг в Вормс, ему давали гарантии безопасности. Это так, но сто лет назад Яну Гусу тоже давали гарантии, и они не помешали сжечь его в Констанце на костре из его же книг…
— Говорят, Гус предсказал приход Лютера, — задумчиво сказал отец Иона, — якобы он сказал: «Я-то — Гусь, а за мной придёт Лебедь!» Интересно, правда это?
— Что ж, в предсмертные минуты на некоторых людей нисходит пророческий дар, — кивнул Меланхтон, — я тоже читал об этом. Правда, эта фраза Гуса толкуется по-разному, но так всегда бывает с предсказаниями…
В кабинет вошёл слуга и протянул Меланхтону письмо. Он распечатал его, пробежал и сказал:
— Господа, нам сопутствует удача! Георг Спалатин в замке и готов принять нас. Не будем терять времени!
* * *
Личный секретарь и доверенное лицо курфюрста Фридриха Мудрого Георг Спалатин уже ждал их. Высокий, узколицый человек с длинным носом и хитрыми умными глазами, богато одетый, с тщательно завитыми волосами встретил гостей с улыбкой:
— Я знаю, что в доме у профессора Меланхтона гостей угощают только варёными овощами, поэтому мы сначала пообедаем, а потом займёмся делами. Ну-ну, Филипп, не красней и не обижайся, мы простые люди и твоя аскеза не всем по плечу. Нам остаётся смиренно вкушать мясо, запивать его вином и завидовать твоей стойкости духа!
