Поверженный ангел смотрел в глухую непроглядную Тьму устремленных на него глаз. Белое лицо. Огромные белые крылья.
— Квардинг… — сипло произнес Мизраэль. — Я принесу клятву верности.
Он даже поднял руку, чтобы наложить на себя заклятие. Но Андриэль медленно и по-прежнему безмолвно покачал головой и скользнул в сторону. Смертоносная молния взлетела, прочерчивая в ночном воздухе сияющий полукруг. За спиной мучителя Вилоры влажно хрустнуло. Тьма из глаз отступника пролилась в сердце. Оно глухо стукнуло в последний раз, и поверженный противник ничком повалился в траву.
…Да, возмездие сладко и после него легче на душе. Мститель поудобнее устроился в излюбленном кресле на балконе. Из серебристого тумана медленно выплывало солнце. Он любил наблюдать восход и наслаждаться покоем. Там, в комнате, спал неожиданный подарок — вампирша. Он пришел к ней накануне вечером, чтобы залечить синяки, наставленные Мизраэлем. А она, похоже, настолько верила во всемогущество своего Хранителя, что до сих пор боялась его воскрешения и скорой мести. Наивная. Риэль никогда не оставлял недобитков.
Впрочем, может, она просто не хотела оставаться одна… Так или иначе, Гнездо первый раз за долгое время приняло в свои стены гостью. Кстати, достаточно красивую для того, чтобы вызвать интерес. И пусть Ви даже не подозревала о мыслях, бродивших в голове ее заступника и спасителя, сам ангел расчетливо взвешивал «за» и «против» претендентки в своей постели. Совсем, как Амон когда-то. Амон… его друг сказал однажды, что он становится все больше похож на демона. В устах квардинга Ада это звучало, как наивысшая похвала. И сейчас раб-отступник был с ним согласен. Только демоны не прощают обид. Обитатели Антара все больше бьют исподтишка, как делал это Мизра. А ведь когда-то тоже, как и остальные, ратовал за разрушение Алтаря, но вот торопиться что-то делать… Нет.
Риэль хмыкнул, и прищурился, увидев высоко в светлеющем небе черную точку. Амон.
Ангел вернулся в Гнездо и прикрыл дверь спальни, не желая показывать другу свою гостью. Выйдя обратно на балкон, он какое-то время неверяще смотрел на Кэсс, стоящую около демона. Ее волосы…
— Она и тебя довела? — наконец насмешливо спросил Андриэль.
Демон нахмурился, а потом хмыкнул:
— Нет. Она решила показать характер, и сама их отрезала.
— Сама? И еще жива? Как?
— Человек. Что с нее возьмешь? Верни, как было.
Девушка, которой надоело чувствовать себя бездушным предметом обсуждения, показательно кашлянула. Демон посмотрел на нее и вопросительно вскинул бровь.
— Не надо их возвращать! За них все дергают!
— И сделай так, чтобы, кроме меня, никто не мог их дергать, — милостиво разрешил квардинг.
От этой снисходительности нииде очень захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. А ведь скучала, мучилась.
— Сволочь бездушная, — пробурчала она, а потом посмотрела на ангела. — А ты со мной даже здороваться не считаешь нужным? Вроде знакомы.
— Прости, Кэсс… Стоп. Ты меня помнишь?
— Я все помню, — скрестила руки на груди невольница, копируя позу Хозяина, и так же насмешливо повела бровью.
После лицезрения набора этих вполне однозначных жестов Риэль принял притворно-испуганный вид:
— Господин уже меня наказал: убил, потом воскресил и заставил жить, чтобы мучиться дальше.
Девушка перевела взгляд с Амона на Риэля и медленно, задумчиво протянула:
— Ты изменился.
Ангел пожал плечами.
— Иди сюда, чтобы наложить заклинание, надо дотронуться до волос. Или ты мне не доверяешь?
— Ну, раз ты все ещё жив, значит, Амон тебе верит. И бояться мне нечего, — резонно ответила девушка, и, не обращая внимания на удивленный взгляд собеседника, бесстрашно шагнула вперед.
Андриэль положил руки ей на затылок, поворачивая к себе, и застыл. Зеленые, как малахит, глаза на миг стали черными. От заглянувшей в лицо Тьмы Кэсс затрясло. Мягко проведя пальцами по огненным прядям, хозяин поместья беззвучно проговорил заклинание, и улыбнулся, видя, как подопытная ежится — проклятые волосы снова свисали до талии!
— Как же ты все вспомнила, Мышка? — поинтересовался мужчина и тут увидел на её плече безобразный синяк, заметный в рыспахнутом вороте рубахи.
Пронзительный взгляд прожег квардинга, ибо без объяснений было понятно, кто мог оставить такой уродливый кровоподтек. Осторожно отогнув ткань одежды, ангел присвистнул.
— Ну ты даешь, Мышка. Болит?
Она кивнула и залилась краской. А ведь не болел этот синяк, пока он не спросил. И тут вдруг сразу начал пульсировать.
— Сейчас вылечу, — тонкие губы опять что-то зашептали, а когда заклинание отзвучало, целитель снова спросил. — Ты так и не сказала, как смогла все вспомнить.
— Она уникальна, — ответил Амон, все это время неотрывно следивший за действиями своего раба.
Демон подошел к девушке и тоже посмотрел туда, где была гематома.
— Еще где-нибудь больно?
— Нет.
— Уникальна… — Риэль грустно улыбнулся, а потом сказал. — Там в комнате есть расческа. А если спустишься на первый этаж, увидишь столовую. Амон ведь наверняка не кормил.
— Не кормил, — согласилась ниида и ушла.
— ЧТО ОНА ТУТ ДЕЛАЕТ? — резко развернулся Андриэль к Хозяину, едва излеченная скрылась за дверью. — Мы вроде решили, что ты возьмешь ее после того, как все кончится.
— Вышло иначе, — последовал короткий ответ.
— Иначе? Ты в своем уме? Убить ее хочешь? Она была бы в безопасности! Какого… Тьма тебя пожри, она же умрет!
— НЕ УМРЕТ! — рявкнул демон, вмиг залившись антрацитовой чернотой. На лице вспыхнули багряные узоры. — Я не позволю…
— Ты уже позволил! — за спиной ангела развернулись два белых языка пламени.
Крылья. Риэль редко раскидывал их.
Амон глухо зарычал и прыгнул. Свистнули когти. Но противник был готов к нападению и взмыл в небо. С высоты он видел, как квардинг перемахнул через перила балкона и камнем рухнул вниз. Распахнулись призрачные, словно сотканные из копоти, крылья. Черный воин исчез из виду, а белый метнулся ещё выше, зная, что последует за этим исчезновением. Демон обрушился сверху, темный, как летучая мышь. Андриэль успел извернуться в воздухе штопором, однако сделал это не достаточно проворно, а может, ветер помешал… Стальные когти рванули так, что кровь безобразными потеками расползлась по ослепительным перьям. Торжествующий рык разнесся в воздухе.
Обронивший первую кровь канул вниз, нырнул под неприятеля, но тот ловко перевернулся в полете, снова оказавшись лицом к лицу с противником. Белое крыло сверкнуло в лучах солнца, тяжелой россыпью слетели с перьев багряные капли, воин Антара издал торжествующий вопль. Амон взвыл зверем — крылья ангелов обманчиво мягки, но в бою могут разрубить противника надвое. Из рассечённой брови лилась кровь. Это было не столько больно, сколько досадно — теперь будет заливать лицо и мешать смотреть. А ведь этот гаденыш нарочно так сделал!
