Да разве такой пустяк смог бы хоть чуточку омрачить мое восприятие теперешней жизни?!
Абсолютно нет!
Я обрел новый дом! Я получил новую жизнь! Великолепный вождь позволил мне влиться в его уникальное племя!
А еще он велел мне благодарить его прекрасную дочь!
Дочь вождя такого невероятного племени! Дочь вождя таких бесподобных людей!
Я еще не видел ее толком, наверное, она был в числе тех девиц, которые подходили к нам с Феофаном. Значит, это она решила мою судьбу? Осчастливила меня одним лишь словом!
Отныне она стала для меня центром Вселенной!
Мне не терпелось скорее найти ее и благодарить, и еще благодарить — без устали и не прекращая!
Снова Феофан пришел мне на выручку. Мой столь отзывчивый новый друг! Правда, он уже находился на другом конце стойбища, а заметив меня, бегущего с распростертыми руками, лихорадочно завертел головой и тотчас поторопился скрыться. Видно, у него возникло спешное дело.
Но не тут-то было! Моя нужда сейчас важнее всего на свете!
Я быстро настиг его. Как же хорошо, что я успел его перехватить, до того как он с головой погрузится в заботы, так резко потребовавшие его внимания. Как же здорово заиметь такого друга — верного и надежного, откликающегося по первому твоему зову!
— Чего тебе? — повернувшись боком, словно готовясь защищаться, буркнул Феофан — с глубоким пониманием и искренним желанием оказать мне любую услугу.
— Проводи меня к дочери великого вождя! — попросил я и даже всхлипнул от полноты обуявших меня чувств.
— Только это тебе нужно? — уточнил он, источая саму любезность, но при этом как-то странно хмурясь и кривясь, а затем тихо произнес: — Вот же, старый хрен, что-то новенькое придумал. Такого эффекта я еще не видывал.
У меня пересохло в горле от волнения и от предвкушения встречи со своей благодетельницей. И я мог лишь только утвердительно трясти головой, непрерывно перебирая ногами на одном месте.
— Ну, пойдем, — облегченно вздохнул Феофан.
Его облегченный вздох я понимал по-своему: он опасался, что не сумеет выполнить свой дружеский долг, если моя просьба вдруг окажется довольно сложной. Но разве бы я захотел напрягать своего друга какой-то замысловатой и трудной задачей?!
Мы с Феофаном обогнули шатер вождя, за которым оказался тоже достаточно высокий кочевой «домик», но чуть пониже.
И лишь сейчас я опомнился, бросился другу на грудь и вопрошал его с болезненной горячностью:
— А их имена?! Вождя и его дочери! Скажи мне! Назови мне их! Я хочу беспрерывно повторять эти сладостные звуки!
— Вождь носит имя Мархот, — вытаращившись по-дружески и силясь меня отпихнуть, протараторил Феофан. — А дочь его — Марха. Всё! Пришли! Отцепись!
Он выскользнул из моих рук, засунул голову в шатер и кого-то окликнул. В ту же минуту оттуда выскочила девица, теперь это было очевидно по ее длинным волосам, выбивающимся из-под наспех наброшенной головной накидки.
Феофан ей что-то шепнул на ухо, она кивнула, скрылась в шатре и вскоре появилась вновь.
— Можно, — махнула она рукой и снова спряталась за пологом.
Мой друг заботливо, но чрезмерно торопливо запихнул меня внутрь…
* * *
Я, наверное, секунд пятнадцать не решался открыть глаза, умеряя дыхание. А как только это сделал, то чуть было не ослеп от великолепия, открывшегося передо мной. Убранство этого шатра значительно отличалось от того, где меня принимал вождь.
Точно как небо и земля!
Будто я снова попал в императорский дворец. Позолота буквально слепила. Она окаймляла чудесные картины, развешанные на стенах, и покрывала всякие непонятные штуковины эстетического толка. Восхитительные скульптуры и вычурная мебель услаждали мои глаза.
Я проникся и обомлел.
Но где же она?! Где моя благодетельница?!
И тут я увидел ее. Грузное тело дочери вождя скромно покоилось в кресле-качалке. Сейчас она позволила мне лицезреть ее девичий лик.
О, могучий ВЕТЕР! Никакая позолота не смогла бы затмить ее очарования! До чего же она хороша! Теперь я понял, что не изысканные «внутренности» шатра, а красота этой девушки мгновенно ослепила меня, лишь открыл я глаза. Ее черные сальные волосы, заплетенные в две толстые косы, небрежно разбросались по ее дивным плечам.
Вот она естественная красота! Без ужимок и женских хитростей…
Такая бесподобно оттопыренная нижняя губа! Такие ослепительные желтые зубки, торчащие в разные стороны и мешающие этому прелестному ротику полностью закрываться.
Ее густые мохнатые брови — как невиданное украшение, как таинственный дар природы! Лицо вытянутое и слегка перекошенное… прекрасное, как полумесяц! Да она само совершенство! Иначе и быть не могло, ведь эта девушка — дочь моего вождя!
Так вот почему она, покидая шатер, скрывает лицо под накидкой! Лишь для того, чтобы не смущать своей безупречной красотой суровых воинов племени!
Я от умиления повалился к ее ногам и рассыпался в благодарностях:
— О, восхитительная Марха! Моя роза ветров! Я никогда не забуду этот день, когда впервые увидел тебя…
— Называй меня Изабелла, мне такое имя больше нравится, — перебила она меня сердито, и чуть картавя.
Ах, какой у нее божественный голосок! Какая милая картавость! Как прекрасны ее топорщащиеся ушки — идеально круглые и большие, словно две тарелки-антенны дальней разведки, и которые забавно шевелятся, когда она произносит слова!
Рядом с ней были еще две девицы, но я их совсем не замечал. Мое внимание полностью поглотила Марха, вернее, Изабелла, раз ей так больше по нраву.
Черт возьми, как же она прекрасна!
— Так ты, имперский недоносок, и вправду бывал во дворце? — уточнила она, заинтересовано ковыряясь пальцем в ноздре и время от времени поглядывая на то, что оттуда извлекала.
— Да! Да! Да! — воскликнул я, с восхищением ловя каждое легкое движение ее прелестных губ.
Как же она проста и прямодушна, никакого высокомерия и чванства. До чего же она воспитана и деликатна! Одному ветру известно, как ее утонченная натура умудряется сохранять свою чистоту и непорочность среди этой убогости и среди этих — пусть и достойных, но всё же грубых — мужчин!
— Надоела мне такая серая и грязная жизнь, — сказала она певуче, но как-то странно цокая языком. — Хочу стать цивилизованной, как ваши господа. Тута есть две пленницы из империи, вместе с ними устроишь для меня сегодня вечером бал. Научи их быть моими фрейлинами. Ты же знаешь, что там надо им делать?
От восторга я не в силах был выдавить из себя даже слово и в ответ быстро-быстро закачал головой вверх-вниз, точно как игрушка-болванчик.
Милейшая дочь вождя доверила мне организацию сегодняшнего раута! И во что бы то ни стало я должен порадовать ее!
Ни в коем случае мне нельзя огорчить ее хотя бы ничтожной мелочью! Я такого не переживу! Всё должно пройти на высшем уровне!
Одна из девиц по приказу Изабеллы проводила меня в отдаленный маленький шатер.
— Жди здесь, я их сейчас приведу, — сказала мне сопровождающая и убежала.
Я не находил себе места и слонялся из угла в угол. Наверное, эти пленницы жили тут. В центре — ворох грязных шкур, на веревке, протянутой на уровне головы, болтается потрепанное женское исподнее. Я то и дело тыкался в него носом, но даже не замечал этого.
Наконец-то девицы появились, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, судя по их рваным одеждам, горожанки. Ну, уже хоть что-то. С таким материалом можно работать.
Меня совершенно не интересовало: кто они, откуда и как здесь оказались. Для меня важно было только одно: смогут ли они выполнить свои роли и порадовать прекрасную дочь вождя?
Правда, после более тщательного осмотра будущих «фрейлин» я загрустил.
Смотреть на них противно! Ни рожи, ни кожи. Руки тонкие, запястья узкие, талии осиные, ноги длинные и прямые. Сами — белые как мел, а волосы пышные и кудрявые…
Да разве можно таких делать фрейлинами?! Они же своим отвратным видом будут только портить светлый облик Мархи-Изабеллы!
