Это кончилось столь же внезапно, как и началось. По небу все так же путешествовала луна, а цикады орали, не умолкая, словно это был последний день Хары. Трава вокруг нас пожухла, а Шен стал бледным и потным, словно его заставили взбежать на вершину Грох-нер-Тохха, таща блазга на закорках.
– Ну, что?! Получилось?! – жадно спросил я у него.
– Это ты мне скажи! – устало произнес он, вытирая рукавом намокший лоб.
Я позвал Лаэн. Десять долгих ун ничего не происходило, а затем я различил тихое:
«Благослови Мелот! Наконец-то! Спасибо, Шен!»
Я едва не подпрыгнул от радости. Хотел сказать Целителю, но тот уже сам все понял и улыбался, словно ему подарили тысячу соренов:
– Я услышал, Нэсс. Я услышал!
Рога затрубили в унисон с грохотом барабанов, едва начал алеть рассвет. Альга подняла тяжелую от недосыпа голову с куртки, служившей ей подушкой, и прислушалась. Казалось, что гудело само небо. Рев заглушал крики солдат и резкие команды набаторцев.
Мита не спала – сидела, забившись в угол и, кажется, плакала. Альга страшно устала от чужих слез, но сделать, к сожалению, ничего не могла. Она встала, подошла к окну и, встав на цыпочки, выглянула наружу. По улице маршировали тени, от лезвий алебард и длинных наконечников пик отражались первые, еще очень слабые лучи пробуждающегося солнца.
– Что происходит?
– Разве ты не видишь? – Мита шмыгнула носом. – Они идут на штурм Корунна. Сегодня война закончится.
– Это еще неизвестно! – запальчиво возразила Альга. – Альсгара держится до сих пор, хотя прошел уже почти год!
– Теперь нас точно убьют, – Мита закрыла глаза, и по ее ввалившимся щекам потекли крупные слезы. – Мы им станем не нужны.
– Мы им и так давно не нужны! Ни ты, ни, тем более, я! Но, как видишь, до сих пор живы! Чума не забрал тебя, хоть ты и боялась этого. Он о нас даже не вспомнил и теперь со своей армией впереди. Идет в битву! С нами ничего не случится.
Но губы подруги обреченно шептали про смерть. Альга, вздохнув, обняла девушку:
– Послушай, что я тебе скажу. Все мы когда-нибудь умрем. Это неизбежно. Бояться каждую минку всю жизнь невозможно. Ты все равно не убежишь от смерти.
Мита в ответ лишь всхлипнула, но девушка продолжила, и ее голос стал еще более уверенным, чем раньше:
– Если мне суждено умереть, если они захотят меня убить, то я буду сражаться до конца. До последнего вдоха. И ни одна тварь с темной «искрой» не посмеет потом сказать, что меня убили, как покорную овцу! Я – Ходящая и буду бороться!
– Ты забыла, что нам нечего им противопоставить. У нас нет «искры».
– У нас есть зубы, ногти и кулаки! Чтобы впиться им в шею, в лицо, выцарапать глаза! Хотят нас убить?! Пусть! Но они заплатят за это!
Она сказала это с такой горячностью, что, кажется, смогла растопить стену недоверия, отчуждения и страха Миты. Во всяком случае, та посмотрела на подругу странным, наконец-то осмысленным взглядом и тихо сказала:
– Мне очень страшно.
– Мне тоже, – призналась Альга. – Но надо быть сильной, хотя это очень непросто.
Она вновь вспомнила о Роне, и ее сердце сжала тоска. Насколько все было бы проще, если бы сестра сейчас оказалась рядом. Она-то уж точно знала бы, что следует делать!
Несколько раз Альга пыталась рассказать Мите, на запястье которой не было браслета, как можно попытаться дотянуться до «искры». Но та не желала слушать. Одна мысль о боли приводила ее в истерику. Кадир хорошо обработал Ходящую.
Альга с яростью подумала о пахнущем мускусом некроманте. Теперь она не переносила этот запах и, едва только ощущала его, ее начинало колотить. В день, когда девушка так неудачно бежала и выскочила на Проклятого, Кадир был в ярости.
Он появился из зарослей крапивы с красной перекошенной рожей, ругаясь на гортанном сдисском наречии. Заметив Чуму, колдун подавил гнев, поклонился, но когда с формальностями было покончено, и северянин с усмешкой отдал ему беглянку, впился в густые волосы Альги жестокими пальцами и рванул на себя так, что девушка взвыла от боли.
Она упала на землю, больно ударившись коленом, из глаз брызнули слезы. Некромант хотел пнуть ее ногой, но Проклятый не дал. Его широченная, похожая на лопату ладонь отвесила Кадиру такую оплеуху, что тот едва не улетел обратно в кусты.
– Не сметь! – рявкнул Чума.
Перепуганный и порядком обескураженный некромант стал извиняться, но о нем словно забыли.
– Поедешь со мной! – безапелляционно заявил северянин Альге, которая все-таки не выдержала и теперь плакала от обиды и разочарования, что ее побег не удался.
Тихо свистнув, Проклятый подозвал лошадь, которая подбежала к нему, словно собачка. Забрался в седло, протянул руку и помог девушке сесть позади. От него пахло едким потом, медвежьей шкурой, грубо выделанной кожей и хвоей.
– Надо говорить, что я буду зол, если ты выкинешь со мной такой же фокус, как с этим червяком? – спросил он, не оборачиваясь.
– Нет, – тихо ответила Ходящая.
Он, кажется, остался удовлетворен ее ответом.
В усадьбе их встретила Батуль. Она цепко, но без тени недовольства посмотрела на девушку, которую привез Чума, и преклонила колено перед Проклятым.
– Приветствую вас, господин Лей. Звезднорожденная ждет.
Тот мрачно кивнул, спрыгнул на землю, взял Альгу за талию и легко, словно пушинку, снял с лошади.
– Где вы ее держите?
– Я покажу, – еще раз поклонилась Батуль.
Тяжелая лапа северянина легла на плечо Ходящей и не грубо, но настойчиво подтолкнула вперед. Альга, опустив голову, покорно пошла обратно в свою темницу.
Оказавшись в «камере», рыжеволосый с суровым видом изучил ее, мельком, без всякого интереса, глянул на вжавшуюся в стену Миту, подошел к окну. Перегнувшись, посмотрел вниз.
Батуль молча указала Альге на ее матрас. Девушка выполнила приказ – забралась на свою лежанку с ногами, мрачно, исподлобья наблюдая за мужчиной. Тот вдруг повернулся и посмотрел на нее в упор. Усмехнулся, отчего его суровое, морщинистое лицо внезапно стало почти дружелюбным:
– Отчаянная смелость, девочка. Я бы не рискнул. Она причиняет вам массу неприятностей, Батуль?
– Именно так, господин. Это не первый ее побег. Она убила брата господина Ка.
– Дави? Превосходно.
Ходящая недоуменно нахмурилась, не понимая, почему он остался доволен услышанным.
– Потрудись объяснить Кадиру, что я буду очень недоволен, если он продолжит быть грубым без нужды.
– Обязательно.
На окне появилась сияющая решетка.
– Второй раз тебе может не повезти, и ты свернешь себе шею, – пояснил пленнице Проклятый и, не прощаясь, вышел.
Потом, путешествуя в клетке, Альга еще несколько раз видела его. Он ехал бок о бок с Аленари далеко впереди. Почти неделю огромнейшая армия подтягивалась к Корунну пока, наконец, не был назначен штурм.
