Едва он решился и повернул обратно, затылок пронзила боль и в глазах потемнело. Ничего не видя и не соображая, Келм взмахнул ножом наугад, но сильная рука перехватила запястье, вывернула… Он чуть не заорал от боли.
— Хорош чудить, малыш, — послышался голос Исмарского Нырка. — Ну ты и дыру нашел, хе!
Сквозь рокот прибоя в ушах пробился голос Угря:
— Я ж говорил, он не из тех, кто сдается.
— Ладно. Сойдет, — хмыкнул Нырок.
Келм почувствовал, как взлетает в воздух. Сгруппировался, и, преодолев слабость, по-кошачьи приземлился на твердую землю, по пути оцарапавшись о ветки. Вывернутая рука подломилась, и он ткнулся носом в траву.
— Хватит валяться, — бросил Угорь.
Но не успел продолжить, как Келм вскочил на ноги — в привычную боевую стойку.
— Ну, развоевался, — хохотнул Нырок, уже успевший с удобством расположиться под деревом. — Садись, разговор есть.
Келм кинул настороженный взгляд на Угря — тот кивнул: садись, мол, не бойся. И сам сел, скрестив ноги, неподалеку от Призывающего.
— Ты еще не передумал придушить Лягушонка? — огорошил Келма Нырок.
Замерев, Келм не знал, что отвечать.
— Значит, не передумал, — удовлетворенно кивнул Призывающий. — И правильно. Но не сейчас. Что ты знаешь об испытаниях?
— Выжить, добраться до Алью Хисс, заключить договор, — не понимая, к чему клонит убийца, ответил Келм.
— В чем суть договора, знаешь?
— Хисс показывает путь в Ургаш в обмен на службу…
— И?
— Душу… — совсем тихо закончил Келм.
Мастер не раз говорил об этом — но до сих пор как-то не верилось, что всерьез. И что этот момент когда-нибудь наступит. А сейчас, глядя в колодцы черноты на заурядном, с носом-уточкой и тонкими усиками, лице Нырка, Келм вдруг понял: скоро. Совсем скоро! Там, в колодцах, не было дна.
— Что, испугался? — ухмыльнулся одними губами убийца.
Келм замотал головой, не желая признаваться.
— И зря. Ургаш вовсе не такое страшное место, как пугают народ святоши Райны. Ну да если выживешь, сам поймешь. А что вам говорил Мастер про жертву?
— Жертву? — Келм лихорадочно пытался вспомнить: что же? И говорил ли?
— Да, дело серьезно, — покачал головой Нырок. — Ты знаешь, что только тот, чью жертву примет Хисс, сумеет войти в храм?
Келм кивнул: он понял, о чем говорит Нырок. Охотиться на претендентов будет не только Гильдия, но и они сами, друг за другом. Хисс никогда не принимает всех претендентов. В лучшем случае половину — а чаще одного или двоих. Но чего Келм пока не понял, так это зачем Нырку вдруг понадобилось устраивать экзамен.
Словно прочитав мысли Келма, Нырок подтолкнул его дальше:
— Единственное, на чем держится Гильдия, это закон. Отними закон — и что останется? Подорвать устои просто, но Мастеру дороже его маленькие слабости.
Нырок усмехнулся, предоставляя Келму самому додумать, что за слабости у Мастера Тени. Это было несложно. Вопиющее нарушение традиций: жена, сын — пусть Фаина и звалась экономкой, но стоило лишь раз увидеть Мастера и Свистка рядом, и вопрос о том, кто отец юноши, исчезал. Но снова: зачем Нырку Угорь? И зачем Келм? Для Призывающего убить ученика — что цыпленку шею свернуть. Разве что…
Келм поднял вопросительный взгляд на Нырка. Тот, ухмыляясь, разглядывал Келма, словно ждал: догадается сам или нет?
Ну конечно. Толку Нырку от смерти Свистка, если Мастер узнает, чьих это рук дело. А если…
— Именно. Единственная возможность — убить обоих на испытаниях. — Нырку надоело ждать, и он снова заговорил. — Это и ваша единственная возможность остаться в живых. Мастер не зря воспитал из Лягушонка верного пса сыну. Против них двоих ни у кого из вас нет шансов. Только если объединитесь. И лучше не вдвоем, а втроем.
Келм, забыв дышать, слушал Нырка. Почему Мастер не говорил, что Хисс с первого мига испытаний является всем претендентам и требует жертвы? И не просто жертвы, а как минимум одного из соучеников? И не говорил, что претендент может попасть в Тень до того, как завершит ритуал… конечно, зная все это, ученики будут совсем иначе смотреть друг на друга — а на Свистка с Лягушонком и подавно.
Время от времени Келм поглядывал на Угря: тот сидел с непроницаемым лицом, словно его дело не касалось. Словно не он больше всех выиграет, если Келм согласится стать его напарником, его тенью — и, скорее всего, щитом. Не очень радостная перспектива, но остальные еще хуже. А так будет хоть небольшой шанс уцелеть.
— Буду вас тренировать. Мастер не посмеет ничего сказать, а вам за два года нужно научиться доверять друг другу.
При слове «доверять» Келма перекорежило. Заметив это, Нырок замолчал и посмотрел ему в глаза. Очень, очень спокойно и внимательно:
«Хочешь жить? Научишься».
Обратно в дом Мастера Келм возвращался вместе с Угрем. Его грыз страх: неужели Наставник не почует подвох? Неужели ему не покажется странной внезапная дружба между двумя учениками?
За пару кварталов будущий «друг» единственный раз открыл рот:
— Учти. Дашь слабину — убью.
Равнодушный тон Угря мгновенно убедил Келма: убьет и забудет.
Кхе корр сишах! И кто сказал, что убийцей быть хорошо? Лучше бы, проводив мать-шлюху в последний путь под причалы, он остался среди портовых крыс, а не попался на глаза Мастеру. По крайней мере, тогда бы у него была мечта: стать Призывающим Тень. А теперь? Как ни изворачивайся, везде ждет Ургаш. И самое большее, на что можно надеяться, это оттянуть последнюю встречу с Хиссом еще на несколько лет.
* * *
Стоя посреди гардеробной в одной нижней сорочке, Ристана оглядела разбросанные платья и трех камеристок с трясущимися губами.
«Тупые криворукие клуши. Никакого вкуса. Никакого понятия о стиле».
Запустила безобразным веером в ближайшую и потребовала:
— Лазурное, с жемчугом.
— Но… Ваше Высочество собирались надеть его на бал послезавтра… — пискнула вторая камеристка, пятясь.
Ристана, не тратя слов попусту, лишь кинула на нее выразительный взгляд, и та, приседая и лепеча извинения, понеслась за платьем.
Если бы можно было так же просто поставить на место бледную мышь — Шуалейду… но девчонка слишком много о себе воображает. Как будто это ее заслуга — дар! Боги зло пошутили, оделив никчемную девчонку магией и лишив благословения истинную дочь Суарда. Среди предков Ристаны не было проклятых темных, чистоте ее крови позавидует сам Император! Разве она не достойнее, чем ведьмино отродье? О, если б был хоть какой-нибудь способ получить магию, Ристана бы не остановилась ни перед чем. Тогда бы не нужен был Рональд, тогда бы отец не посмел лишить ее наследства. Тогда бы проклятые кобели, и темный и светлый, не смотрели на неё, как на ошибку природы.
