— Разумеется, дорогой отец.
Ристана улыбнулась отцу, а затем брату со всей возможной искренностью. Но, похоже, совершенно напрасно утруждалась: из отцовских глаз не ушла настороженность, а Дукрист с Шуалейдой и вовсе не сочли нужным притвориться, что верят в ее добрые намерения.
Ну и пусть. При всем влиянии Длинных Ушей ему нечего противопоставить Рональду, кроме девчонки. А девчонка — мелочь: как ни прикрывали Флом и Бродерик ее проделки в Сойке, Ристане не составило особого труда разобраться, что такое эта ведьмочка. Отчаянно везучее, сверх всякой меры одаренное силой дитя, невоспитанное, избалованное, вздорное и не имеющее никакого представления о дворцовых интригах и нравах. Пора бы ей немножко с ними познакомиться…
Добросовестно подавая соответствующие ожиданиям отца реплики, Ристана выжидала подходящий момент. От идиллической картины всеобщей семейной любви уже сводило скулы, хотелось заорать и разбить что-нибудь со звоном и грохотом. Просто чтобы почувствовать себя вновь живой, а не расписным цуаньским болванчиком, умеющим только улыбаться и кивать.
Наконец король затронул нужную тему:
— Я думаю, вы оба вполне сможете за две недели выбрать себе подобающую свиту, — обратился король к младшим детям. — По десяти юношей и девушек из благородных семей будет достаточно.
— Конечно, отец, — начал было щенок, но Ристана его перебила.
— А почему только из валантских семей, отец? Его Высочество мог бы приблизить например, племянника сашмирского посла.
— Интересная идея, дорогая, — кивнул король. — Вы можете за него поручиться?
— О, зачем я, отец? За него поручится маркиз.
Дукрист слегка приподнял бровь, но не удостоил ее ответом.
— Маркиз? — переспросил король.
Ристана удержала при себе снисходительную ухмылку: сдал отец, ох сдал. Лет пять назад он бы знал ответ заранее — и не спросил бы.
— Конечно, отец. Маркиз проверил юношу и снаружи и изнутри. Я уверена, глава Тайной Канцелярии не стал бы вступать в столь тесную связь с недостаточно благонадежными личностями. Не так ли, дорогой Дайм?
Специально для девчонки Ристана во всех подробностях представила, в какой позе «дорогой Дайм» вступал в связь с сашмирцем — и, судя по вспыхнувшим невнятно-серым глазам ведьмочки, та прекрасно все поняла.
— На взгляд Тайной Канцелярии, дорогая Ристана, сиб Лусаама совершенно бесполезен в качестве придворного Его Высочества, — равнодушно ответил Дукрист.
— О, простите, маркиз, — усмехнулась Ристана. — Я думала, что раз вы проводите с ним столько времени наедине…
— Дорогая, мы же доверяем маркизу, не так ли? — прервал ее Ниль.
— Разумеется, дорогой, — сладко улыбнулась Ристана, делая вид, что отступает. — Как думаешь, мне стоит попробовать суфле?
— Непременно, — не менее сладко улыбнулся супруг.
— Мы так доверяем маркизу, что даже не спрашиваем, почему он привел Ее Высочество с прогулки лишь перед завтраком, — выпустила она отравленную стрелу: утренний разговор с Рональдом не пропал зря. — Голосу Императора виднее, чего стоит репутация Валантской принцессы.
Тщательно пряча торжество, она окинула быстрым взглядом собравшихся. Ожидания оправдались: за столом повисло молчание, от благостной идиллии не осталось и следа. Король, Дарниш и Флом заледенели в светском безразличии, мальчишки переводили растерянные и возмущенные взгляды с маркиза на Шуалейду и обратно. Дукрист же одарил Ристану таким взглядом, что она помянула десятью добрыми словами Закон и свой неприкосновенный статус.
Не оправдала ожиданий лишь девчонка. Вместо того чтобы смутиться и предоставить мужчинам разбираться самим, воспользовалась мгновением паузы, задрала нос и заявила:
— Ах, дорогая сестра, я так счастлива, что между нами наконец воцарилось понимание! Ваше доверие — воистину благословение Светлой. — Ведьмочка осенила лоб светлым окружьем.
Дукрист опомнился от мгновенного замешательства, спрятал промелькнувшую злость и ответил тоном заботливого тирана:
— Ваше Высочество удивительно верно понимает ситуацию. — Он кивнул Ристане милостиво, словно сам Элиас Второй, и обратился к королю: — Ваше Величество, смею надеяться…
— Мы рады, что Ваша Светлость взяли на себя обязательство обучать нашу дочь магии, — прервал его король. — Мы одобряем твой выбор учителя, Шуалейда.
На миг Ристане показалось, что пол покачнулся… но она быстро взяла себя в руки. Партия не закончена. Проиграна стычка — но завоевана ударная позиция. Теперь-то Рональд никак не сможет получить ведьмочку и вынужден будет ее убить. Значит, все к лучшему.
До окончания обеда Ристана исправно изображала из себя беленькую овечку: была мила, покладиста, скромна… Настолько мила, что супруг забеспокоился и вызвался проводить ее до покоев. Но… поздно. Давно прошло то время, когда она была готова позабыть все на свете, лишь бы вернуть того Ниля. А сейчас — сейчас ей казалось, что тот Ниль приснился ей прекрасным солнечным утром, а на самом деле первый советник Адан не более чем холоднокровный зануда и лицемер, как и все прочие.
— Благодарю, но не стоит, дорогой. У меня дела, — отмела Ристана лживый намек на мир и отправилась в Рассветную башню, будить темного: хватит ему грезить о принцессе, детях-магах и короне Валанты.
* * *
Шу еле дождалась конца семейного обеда и последующего разговора с отцом. Он на удивление спокойно принял шокирующее известие. Ей даже на миг показалось, что король ждал чего-то подобного — но читать его мысли она не умела и не решалась, мало ли, еще королевский амулет примет ее интерес за нападение. А когда Дайм подтвердил — уже кабинете, где отец устроил им небольшой допрос — что официально берет сумрачную Шуалейду в ученицы, она чуть не взлетела от радости. О таком подарке она и мечтать не смела.
За обедом, когда король заявил, что рад ее выбору, она на миг испугалась: а вдруг Дайм скажет, что ничего подобного? Зачем ему еще и ученица? Но Дайм, казалось, обрадовался такому повороту. И там же, в кабинете отца, они обменялись клятвами… о, если бы то были другие клятвы…
Но об этом Шу запретила себе думать. Учитель и ученица — связь не менее крепкая, чем супружеская. И этого достаточно. Пока достаточно. А там… сначала дожить бы.
Она не помнила, как закончился разговор с королем, не помнила, как возвращалась к себе. Ею владело бурлящее, щекотное чувство, что жизнь снова переменилась — который раз за последние дни! Но в этот раз определенно к лучшему.
Все к лучшему! — хотелось петь и танцевать, будто она съела пыльцу циль. Хотелось убежать в Фельта Сейе и целоваться с Даймом… При воспоминании о прошлом вечере и утре петь и танцевать хотелось еще сильнее. И совсем не хотелось думать о Закатной башне.
