— Фи, не царевна, а нищебродка какая-то, из мешка рубаху шить, — фыркнула Маруся.
— Да не шила она ничего, а ее прихвостни на базаре у юродивого спёрли! — добавила Фёкла. — Эка невидаль!
Но их никто, кроме женихов, не слушал.
— Ладно, первое испытание прошло успешно, я остался доволен. Но не стоит кому-то радоваться, — царь добрым взглядом окинул младшего сына, — а кому-то расстраиваться, — сказал он, жалея купеческую и боярскую дочерей, — потому что завтра утром вы, невестушки, должны принести мне ко столу блюдо. Да не простое, а такое, коего я никогда не пробовал.
Царевичи и невесты кивнули и удалились.
'Час от часу не легче', - подумал Иван, грустно глядя на… сияющую от восхищения Милли. Не надо и спорить, девочка опять придумала что-то оригинальное и жаждала победы. Умей моя сестра говорить по-человечески, Янсен бы получила немало отзывов на свою странную деятельность.
— Так, — скрестив руки на груди, шагал я по комнате, постоянно останавливаясь, чтобы прокашляться, — я ничего варить-жарить не умею. Мне всегда слуги еду делали, а последнее время в ресторанах питаюсь.
— А я умею 'Роллтон' заваривать! — радостно кричал Иван-программист. — И такого царь тутошний еще не пробовал! Зуб на рельсы!
Но я его тут же остановил:
— Если Горох испробует твой 'Роллтон', который, кстати, здесь не продают, то он больше ничего есть не будет…
— Почему? — вопросительно посмотрела на нас Милли. — Лично мне 'Доширак' очень нравится. Вкусная и полезная пища… Главное, быстрая!
— А, может, действительно, попробуем? — предложил царевич, который и не догадывался, о каком заморском блюде идет речь.
— Нет! Нет! И еще раз нет! — крикнул Иван Дураков. — Такого позора мы не переживем. Мы же не травить Гороха вздумали. Или опять станем байку заливать, что блюдо наше — средство против вампиров: заваришь такое, и ни один кровопийца к дому не подойдет, а заодно и ни один добрый человек. Есть, кстати, у нас кусочки тыквы…
Царевич посмотрел на обрезки в тарелке и многозначительно покачал головой, бросив что-то о тыквах-демонах во дворе у купеческой дочери.
— Скатерть бы самобранку… — мечтательно произнес я, устроившись на кровати.
Слишком кружилась голова, и делать что-либо не возникало никакого желания. Сколько делом ни занимайся, а болезнь брала свое. Отвернувшись лицом к стене, я вскоре задремал.
Милли Янсен
Неб вчера настоятельно просил не отпускать больше меня с Иванами без его присмотра. Но болезнь слишком быстро свалила его, и он уснул так, что разбудить рогатого колдуна можно было только из пушки. А царский сын ждать не желал, поэтому пока Агафья готовила для Неба лечебное зелье, я отправилась с Иваном в город.
Грустный бродил царевич по шумным улицам тридесятого царства. Я пыталась его развеселить, рассказывая разные анекдоты из большого мира. Но у меня плохо получалось. Царевич покупал мне леденцы-петушки на палочке, и я тут же пыталась рассказать ему про 'Чупа-чупс' со жвачкой внутри. Он показывал мне магазины лучших белошвеек, но я кривилась, глядя на разноцветные сарафаны одной модели: в детских бутиках, что в центре Москвы и, тем более, Цюриха, больше ассортимента будет.
— Смотри, Милли, живая вода! — показал вдруг царевич на богатую лавку.
— Бон Аква, — выпалила в ответ я.
— Как хочешь, а я куплю, редко ее к нам в царство привозят.
И Иван-царевич, не обращая внимания на мое нытье про никому не нужную бутыль воды, за которую сдирают десять золотых, приобрел себе пузырек ценной (для него одного) жидкости. Надо будет учесть, если доведется бизнесом заняться. Живая вода втридорога стоит!
— Понимаешь, девочка из другого мира, — иначе царевич не мог назвать меня, — пускай тебе кажется, что пузырек этот с обычной водой. Но капни ей на запеченную курицу, и взлетит она, махая крылышками под потолок над столом. Чудо-чудное, диво-дивное.
Рэд Бул окрыляет. Пингвины тоже летают, если запустить соответствующую игрушку в Линуксе у папы на ноутбуке. Я скривилась, бубня под нос:
— Фи, окрылятор! Придумали, лучше бы механизм на пульте дистанционного управления в курицу свою засунули, а когда царь вилочкой потянется, под столом бы нажали на кнопочку. Вот веселья бы было: догонялки какие!
— Злая ты, девонька, — вздохнул царевич. — Скажи мне, зачем этакую шутку над отцом моим устраивать?
— Весело! — подпрыгнула на месте я, вспоминая лучшие американские комедии.
— Это тебе смех да радость, а царю — позор. Шутить надо, милая, так, чтобы смешно было всем.
— Фу, училка нашлась, — фыркнула я, поворачивая к дому тетушки Агафьи, где даже во дворе чувствовался вкусный запах пирогов.
Когда мы пришли домой, на нас тут же набросилась хозяйка. Пока мы гуляли по городу, она рассказала Небу и Ивану Дуракову о некой грибной каше, секретном рецепте, использованном по молодости самой троюродной теткой. Стала бы она царевной, да другие испытания не удались. Каким волшебным свойством обладала указанная каша, не знала даже Агафья. Главное, вкусно и безотказно добрит душу царя-батюшки.
Два подосиновика, три подберезовика и один белый гриб — гласил рецепт троюродной тетки царевича. Пойти решили втроем: я, Иван и его московский тезка. Но некоторые события изменили расклад. Неб вдруг резко обернулся к окну и указал в сторону ворот, куда мчались козлы нашей хозяйки, отчаянно блея.
— Некто в черном плаще подглядывал за нами в окно! — заявил колдун.
Он некоторое время молча всматривался вдаль, а потом шепнул:
— Иваны, вы отправляетесь к избе боярской дочери и делаете там невообразимую глупость.
— Зачем? — не поняли парни.
— Надо, — коротко ответил Неб. — Именно вам, похожим как две капли воды.
Неб
Грибы, растущие в Лесоморье, я не знал, но названия у них были вполне говорящие. А когда еще рядом идет Милли, которая по книжкам знала в общих чертах внешний вид искомых предметов, то задача становится очень легкой. Пока мы бродили по лесу вблизи от городской стены, заботливая Агафья занималась приготовлением бульона для лакомого блюда.
Проще простого! Подосиновик — это такой гриб с красной шляпкой, который растет под осинами. Первый мы нашли практически сразу. Его ярко-красный головной убор в мелкий белый горошек зазывал к себе своей броскостью. Второй гриб пришлось поискать подольше, потому что в лесу как назло росло очень мало осин, и под теми немногими, что мы встречали по пути, сквозь прогнившие коричневые листья пробивались какие-то грибки-толстячки с тускло-красными шляпками. Один такой я срезал от любопытства и пожалел. Это какая-то отрава! Срез становится синим, а потом чернеет от выделяющегося из ножки гриба яда. Но в конце-концов второй подосиновик нас ждал под березой, такой же стройный, на белой ножке, как и первый.
