Зато с подберезовиками получилось проще. Три изящных серых грибка с хрупкими шапочками кучкой произрастали под кроной одной из высоких берез. Ну, а с белым грибом, вообще, нет никаких проблем. Милли сказала, что это государь грибного царства. Поэтому это величавое белоснежное создание с высокой шляпкой, торчащее из травы, пропустить было невозможно.
Какая удача! Мы закончили сбор грибов задолго до наступления темноты. И, явившись домой, еще застали Иванов-диверсантов.
— Вас только за…грибочками посылать! — прыснул в кулак Дураков, когда увидел аккуратно разложенную по лукошку добычу.
— Ах, — развела руками Агафья, разглядев все содержимое.
— Это ж поганки! — взвыл от ужаса царевич. — И чем мы теперь будем потчевать моего отца?
— Что-то не понял, — поставив лукошко на стол, я принялся извлекать грибы, приводя описание. — Это красноголовики-подосиновики…
— Мухоморы, — фыркнул Дураков. — А белый ваш гриб — бледная поганка. Съешь такой, даже Асклифенко к жизни не вернет.
А тем временем я чувствовал, как кто-то сидит под окном и изучает ингредиенты царского блюда да на ус мотает. А лягушка прыгала вокруг лукошка и отчаянно квакала.
— Ладно, кхе, — устроившись на скамье, громко, чтобы шпион одной из невест тоже слышал, сказал я, — варим блюдо из того, что принесли, а когда наступит ночь… — злорадная улыбка украсила мое лицо, — пойдем охотиться на вампира.
— А как же блюдо для царя? — не понял Иван-царевич.
— Царь и царица в первую очередь заботятся о народе, — поднял я вверх указательный палец, — а народ страдает от кровопийцы. Что может обрадовать государя больше, чем отравленный преступник? Варим грибную кашу по рецепту Агафьи, только вместо добрых грибов в нем будут поганки!!!
Иван-царевич гордо шел по царскому терему, а тетушка Агафья несла за ним следом закопченный котел, из которого торчали два вареных мухомора. Шляпки их уже были не так ярки как в лесу, но отличить эти привлекательные грибы от остальных невзрачных собратьев все равно было легко. Бояре, заметив столь странное блюдо, не по-доброму перешептывались за спиной у младшего царского сына. Стоило Ивану встать рядом с братьями, то заметил он: ни Феофан с невестой, ни Тимофей со своей любимой не выглядели бодрыми и отдохнувшими. Фёкла с Марусей, не одним слоем косметики закрасившие синяки под глазами, держали в руках по блюду, укрытому расшитыми рушниками.
— Чем же порадуют меня избранницы детей моих на этот раз? — довольный Горох подошел к стоящим у трона сыновьям. — Ну, Марусенька, дай мне отведать своего пирога.
И боярская дочь откинула полотенце, прикрывающее выпечку. Она, стыдясь, протянула царю черный обгоревший кусочек, замазанный белой глазурью.
Горох чуть зуб не сломал и буркнул:
— Этим только сарай подпирать…
Боярин Савелий вскочил со своего места да как заорет:
— А что вы, царь-батюшка, хотели, если сын ваш младшенький, Иванушка, у нас во дворе всю ночь деревья обматывал туалетной лентой. Мы гонялись за ним, гонялись, а он, бестия, смеялся как черт, но дела своего не бросал. И помогала ему вот эта девочка маленькая в красном сарафанчике.
Перст боярина указывал в сторону невинно разглядывающей потолок Милли.
Удивленно посмотрел Иван-царевич на разгневанного Савелия.
— Да, в детстве я любил пошутить у вас во дворе, но это все в прошлом! — учтиво говорил сын Гороха.
Он привел тысячу и одну причину, почему его не могло оказаться рядом с теремом почтенного боярина, и самая веская из них заключалась в том, что колдун кеметский, Небом именуемый, попросил его помочь с поимкой вампира заморского, лангсуяр называемого.
— Батюшка, — царевич поклонился отцу в пояс, завершая речь, — не я то был, а бесы заезжие.
— Те, что в тыквах живут? — ахнула Маруся.
— Поверим, — фыркнул государь.
— Но из-за этих бесов Марусенька моя печь забросила, да гонялась за негодными, вот и пирожок получился… хммм… пригоревшим, — продолжал выгораживать дочку боярин.
— Ладно, ладно, — решил поверить Горох, — посмотрим теперь, чем порадует меня Фёклушка.
И подошел царь к купеческой дочери. Легкий румянец покрыл щеки девушки, когда государь решил отломить кусок от ее каравая. Но не получилось у него: недопеченное тесто не желало рваться.
— Ой, не разгневайтесь, царь-батюшка, — поклонилась ему девушка, — но у меня тоже проблемы возникли.
Горох изумленно посмотрел на нее, а невеста рада болтать, мол, сын царский, меньшой который, вздумал в ее огороде морковку и свеклу выкапывать да зарывать ее обратно ботвой вниз.
— Полноте, — царь чуть не смеялся, — станет ли мой Иванушка глупость этакую творить? Он и лопатки-то в жизни в руки не брал! Да и сказал же он, что за вампиром заморским…
— А то как же, — тоном опытной сплетницы нашептывала Фёкла, а Тимофей ей поддакивал, — кого мы тогда видели у нас в огороде? А пока мы его по всему царству с женихом гоняли, наш каравай в уголек превратился, пришлось новый в печь закладывать…
Ахала она, охала, а Иван стоял краснее свеклы, припоминая странную просьбу шемаханского колдуна. Только теперь, услышав историю от Маруси, он понял, какую хитрость задумал заморский царевич, дабы сестру свою замуж выдать.
Горох полными гнева глазами смотрел на младшего сына. А тотлишь плечами пожимал: не мог же он раздвоиться!
— Что же ты, Ваня, род наш позоришь? Да и котел с мухоморами твоя невеста приготовила, чтобы меня со свету белого сжить!
— Батюшка, то… — начал оправдываться Иван, глядя на бледную поганку, плавающую между двумя красными шляпками в горошек…
— Ваше превосходительство, не велите казнить, велите слово молвить! — поклонившись, я встал рядом с Агафьей и царевичем, на плече которого восседала царевна-лягушка.
Государь бросил на меня лукавый взгляд, но махнул рукой, мол, начинай. А рассказать было что. Нет, о задании двум похожим друг на друга Иванам можно и умолчать. То я ответил за слежку, организованную одной из девиц. Я так и не выяснил, купеческая то дочь, али боярская снарядила шпиона. Но зато обеих ввел в ступор странным поведением якобы царевича. 'Месть' оказалась воплощена настолько быстро, что можно было не заботиться о железном алиби для царевича и свалить все на московского программиста. Тот, стоя рядом с Милли, специально изображал на своем лице отсутствие интеллекта, поэтому все поверили, когда я назвал его Иваном-дураком, ищущим приключений на свое заднее место.
— Царевна лягушка, — начал я, — прекрасно понимает, что не пировать надобно, когда в государстве беда творится, и заморская убийца каждую ночь учиняет расправу над красной девицей. Потому вместо того, чтобы готовить государю блюдо славное, лягуха наквакала нам свой план безотказный, как же уничтожить вражину чужеземную. Сварить для этого надобно суп из самых красивых грибов, растущих в лесу у городской стены.
