Кантор отвернулся и поспешно схватил амулет, чтобы, не приведи небо, не почувствовали вдруг окружающие его непреодолимое желание застрелиться на месте. Азиль, радость моя, ну что ж ты так непомерно болтлива? Если ты видишь на людях черную паутину, неужели обязательно нужно говорить об этом вслух? Это только я не знал, что означает эта проклятая паутина, а они ведь все знают… Только не говорите ничего… и не смотрите на меня. О небо, они ведь знали с самого начала!. И Ольга тоже знала… И Элмар, и Жак, и та же Тереза… не смотрите на меня, я ведь спиной чувствую, когда смотрят.
— Пойду схожу в оранжерею, — как можно спокойнее сказал он и встал, стараясь не слишком торопиться. — Не заходите туда пока.
— Не надо, — попытался остановить его Элмар. — Ты ее только напугаешь.
— Не напугаю, — возразил Кантор, на ходу надевая амулет. — Да и вообще, должен же я извиниться.
Когда мистралиец скрылся за дверью, Этель посмотрела ему вслед, чуть прищурившись, и сказала:
— Что с ним случилось? Мужик убежал в полнейшем шоке. Что мы такого сказали?
— Да ничего, — пожал плечами Элмар. — Видимо, что-то вспомнил… Или просто он более чувствителен, чем кажется. А с чего ты взяла, что он в шоке?
— Разве не заметно? — удивилась Этель. — Я увидела, не колдуя… Ладно, это его проблемы. Плохо другое — он меня почему-то опасается и категорически не желает иметь со мной дела.
— И с чего бы это? — саркастически вздохнул Элмар. — Почему-то боятся мужчины нашу дорогую подругу… То в королевских кабинетах от нее прячутся, то в оранжереях… А она ведь такая скромная, такая ненавязчивая…
— Да ну тебя с твоими шуточками! — беззлобно отмахнулась нахальная волшебница. — Ладно, раз Кантор спрятался и не велел за ним ходить, попробую разбудить Жака. Может, он уже отдохнул, и если с ним чуть-чуть поколдовать… А ты не лодырничай, герой, а развлеки девушку подобающим образом, раз уж ее кавалер убежал. А то сразу лопать, куда только влезает…
И она действительно направилась в комнатку, где спал утомленный подвигами королевский шут. Элмар тяжко вздохнул и вопросительно посмотрел на Ольгу.
— Ну что? Развлечь тебя… подобающим образом?
Девушка засмеялась и сладко потянулась, отчего с нее тут же свалилась простыня.
— А тебе не кажется, что это будет уже явный перебор?
Принц-бастард мгновенно просветлел лицом и стиснул ее в могучих объятиях.
— Ольга, я тебя обожаю! — счастливо возгласил он. — За развитое чувство меры и полное отсутствие сексуальной озабоченности. Наконец-то я спокойно поем, и меня никто не будет домогаться!
А жизнь-то налаживается!
Из анекдота
Эльвира сидела в своей постели и не могла заснуть. Какой может быть сон, когда такое творится?.. Сначала страшный путь от города до пещеры, затем жуткие звуки битвы, а потом не менее ужасающее зрелище… Зачем ей понадобилось ходить туда? Как будто Кире легче от того, что подруга на нее посмотрела и чуть не лишилась чувств, увидев огромный шип, торчавший прямо из смятого забрала. А заодно — огромную тушу с оскаленными кошмарными зубами, лужи черной крови, клочья мяса и чешуи, заляпанных кровью подруг, которые пили из пригоршни еще теплую кровь. Даже ей предложили, добрые девушки… Эльвира, конечно, знала, что это очень полезно, но взять в рот эту гадость не нашла в себе сил. И скажите, можно ли спать после всего этого кошмара? Хоть бы кто-нибудь пришел, что ли… Хорошо доблестным героиням — заперлись в большой купальне с друзьями-любовниками и расслабляются. А ты тут сиди… Палмер в запое, да и на кой он сдался — связываться с ним после того, что было. Жак чуть жив, и хорошо, если хоть в своем уме. Даже его величество изволит лежать без чувств. Если честно, сейчас Эльвира даже с ним была готова пообщаться, лишь бы не сидеть здесь одной, молча уставясь в пространство. Придворные дамы, удовлетворив свое любопытство, разбежались по своим комнатам и спокойно улеглись спать, им-то что, они не видели своими глазами истекающую кровью тушу дракона и лучшую подругу с торчащей из лица костяной пластинкой. Ничего они не видели, не слышали и не нюхали, спокойно спали в своих постелях… или не спали, но совсем по другой причине, куда более приятной. Вот уж дожили — одна из первых красавиц королевства сидит ночью в своей спальне в полном одиночестве и трясется. Некому даже пожаловаться, не говоря уж об утешениях и прочих радостях жизни. Не идти же бродить по дворцу в поисках хоть плохонького мужичка… да и на кой он нужен, плохонький? Уж лучше как-нибудь до утра потерпеть, а там проснутся дамы… Можно будет сходить навестить Киру, узнать, как дела у Жака… Ох, Кира, подружка моя, как же ты так, что ж теперь будет? Как ты будешь жить с черной повязкой на глазу, как у разбойника из какого-нибудь романа? Я тебя знаю, ты не станешь принимать сочувствий, скривишься презрительно и скажешь, что ты потеряла не руку и не ногу и по-прежнему в состоянии держать меч, а остальное — ерунда, шрамы украшают воина. Но когда я уйду, ты посмотришься в зеркало… и с размаху разобьешь его об пол, потому что, что бы ты ни говорила, ты молодая красивая женщина и тебе меньше всего нужны подобные «украшения».
Ну хоть бы заглянул кто-нибудь, что ли, хоть бы спросил, как дела… Хоть бы грабитель какой-нибудь забрался… Надо же, додумалась — грабитель в королевском дворце! Совсем вы, почтенная дама, одурели с перепугу. Книжку почитать? Так ведь все равно ничего в голову не полезет…
И тут посреди комнаты возникло серое облачко. Как будто кто-то из богов задолбался слушать ее нытье и послал гостя. Дескать, хотела грабителя? На — и не ной. Кто это, интересно? Кто-нибудь из младших магов? По делу или поухаживать? Среди ночи?
Фигура в телепорте проявилась полностью, и Эльвира едва сдержалась, чтобы не завизжать. В ее комнате находился совершенно чужой мужчина. Более того — совершенно чужой мистралиец. Размножаются они здесь, что ли?
«Многовато их сегодня развелось», — мимоходом подумала Эльвира, поспешно поправляя пеньюар, дабы не вводить гостя в искушение.
Незнакомец выглядел так, будто он только что покинул поле битвы. Причем битвы магов. Весь в грязи и в копоти, рубашка висит живописными клочьями, на лице несколько ссадин и весьма заметный синяк, а штаны разорваны на самом интересном месте. Он растерянно похлопал огромными эльфийскими глазами и что-то произнес по-мистралийски.
— Я не понимаю, — сказала Эльвира и потянула на себя одеяло, опасаясь, что пеньюар — недостаточно прочная защита от пылких взоров мистралийцев. Гость просиял и тут же сменил язык.
