— Я узнала об этом способе ночевки от горцев… да, по-моему, от того же Ольвара. — Сказала Тео, высыпая в котелок крупу. Кинула туда же несколько кусков копченого мяса и прикрыла крышкой. Сучья в костре тихонько потрескивали.
Гринер протянул руки к огню. Он все еще не мог избавиться от холода, поселившегося даже в костях, судя по ощущениям. Он чуть ли не с ногами в костер залез, но знакомство со снежным призраком даром не прошло — его все еще знобило.
Тео достала трубку.
— Давайте обсудим, что делать дальше. Когда мы возьмем розу.
— Почему, кстати, именно 'роза'? — спросил Рик. — Они же тут не растут.
— Это название в ходу у магов. Согласно местной легенде, предок владельца крепости, ярл Скага, получил в дар от горных великанов 'Ледяной Цветок'. А история его потомка напрямую связана со Снежным Воином. Я расскажу ее, потому что, если честно, не знаю, с какой стороны к этому воину подступиться. Может, у кого-нибудь из вас случится озарение.
— Люблю красивые истории… — промурлыкал бард.
— А эта еще и печальна. Ярл Скага — последний из этого рода, — две сотни лет назад скакал, спасаясь от врагов, к своей крепости. Отряд его был малочислен, враги нагоняли и им всем грозила неминуемая смерть. И тогда один из его воинов, молодой и храбрый Эйнар, сказал: 'Я останусь тут, и задержу врагов. Скачите дальше и помните о моем подвиге'. И он один удерживал сотню воинов на этом подъеме.
— Легенды, как всегда, сильно преувеличивают, — с видом профессора Академии заметил Рик. — Они бы его шлемами закидали.
— Я там не была, не знаю. Но итогом этой битвы стало то, что ярл Скага добрался до своей крепости, где мог обороняться сколько угодно долго, отряд преследователей полег почти полностью — как говорится в сказании, снег окрасился кровью от ущелья и до края леса, — а Эйнар умер. Но своего сюзерена защитил, и тот воззвал к Хельгу. Верховный бог наградил Эйнара бессмертием и теперь он охраняет ущелье.
— А ярл? — поинтересовался Гринер. — Почему крепость заброшена? Он что, не смог выехать оттуда, боясь призрака, и помер с голоду?
Тео хмыкнула. Затянулась терпким дымом.
— Разумный вопрос. Никто не знает. Хотя, если б все было так, я бы подумала, что у Хельга отменное и очень злое чувство юмора. Оказаться запертым в крепости, окруженной со всех сторон скалами, и не иметь возможности выбраться, потому что единственный выход охраняет тот, кто спас тебе жизнь… Но нет. Никаких больше сведений о ярле. Разве то, что второе название этих гор — Скага. И это все.
— Меня каждый раз передергивает от этих имен, — внезапно сказал бард.
— Слишком грубы для твоего нежного слуха? — спросила Тео.
— Нет, тут не то… даже не знаю. Они кажутся удивительно знакомыми. Более того — я слышал их в песне. Но забыл ее.
Тео внимательно посмотрела на Рика. И, помедлив, сказала:
— Поскольку у нас нет других идей… могу помочь тебе вспомнить.
Бард дернул плечом.
— Попытайся. Сам я только тошноту испытываю от усилий. И голова начинает болеть.
Тео протянула ему трубку.
— Кури.
Бард выглядел здорово удивленным, но смолчал. Обхватил губами чубук, затянулся и чуть не закашлялся. Гринер тоже впервые видел такой способ… помощи. Но Дерек был абсолютно спокойным и вроде не собирался валить Тео на землю с криками: 'Она сошла с ума!' так что Гринер сел поудобнее и принялся только наблюдать, надеясь только, что магичка закончит свой странный ритуал до того, как каша в котелке остынет.
Сначала Гринер просто смотрел, как курит бард. Ничего особенного с ним вроде не происходило — он морщился, как всякий человек, не привыкший к крепкому табаку. Либо Тео все время, что Гринер ее знает, курит что-то не вполне обычное, либо… он просто не туда смотрит. Юноша перевел взгляд на Тео — она сидела напротив барда, глаза в глаза, и, кажется, не мигала… 'Как и Рик', - понял Гринер. А еще она дышала как-то странно… Слишком медленно и глубоко. Гринеру понадобилась минута, чтобы понять — она дышит в унисон с бардом. И оба они постепенно замедлялись. Вдох… пауза, за время которой грудь самого Гринера успела подняться и опуститься три раза… выдох.
Он посмотрел на Дерека. Тот шепнул:
— Она вводит его в транс и в нужное время подтолкнет. Тут важна размеренность… — Он вынул трубку из пальцев барда. — Так что курить ему было нужно только в самом начале. Чтобы сконцентрироваться.
— И надолго это? — сипло спросил Гринер.
— Зависит от того, глубоко ли это воспоминание. А каша, кажется, готова. Бери, пока горячая, они позже поедят.
Гринер достал миски и ложки.
Юноша как раз доедал вторую порцию — он не жадничал, но съел даже больше, чем хотел, просто каша была горячая, а он замерз, — когда Рик судорожно вздохнул и сказал:
— Точно… старик-горец на рынке!
Гринер чуть не выронил ложку от неожиданности. Рик по-прежнему сидел прямо, уставившись на Тео. Она спросила, не сводя взгляда с барда:
— Ты вспомнил все?
— Да. — Ответил тот.
— Теперь выходи.
Они оба стали дышать чаще. Минуту спустя бард заморгал и расслабился.
— Это было очень давно… — пробормотал он. — И я слышал ее всего один раз, но вспомнил каждое слово. — Он криво усмехнулся. — Тебе бы нашлось много работы среди наших забывчивых бардов.
— Я подумаю об этом, — серьезно ответила Тео. — А теперь, пока не забыл ее снова, пой.
Рик достал лютню из мешка, провел ладонью по дереву, проверяя, согрелось ли оно. И запел, прикрыв глаза:
На севере, где снег и лед сокрыли горы Скага
Трубят рога, спешит отряд, и с ними — господин.
'Вас заклинаю, чьи сердца наполнены отвагой —
Ваш сюзерен в беде, врага сдержите у равнин!'
И выступил вперед Эйнар, и вынул меч из ножен
'Мой лорд, спешите в замок свой, и поднимайте мост
Кровь предков горяча во мне, я буду, сколь возможно
Проход в ущелье защищать при свете дальних звезд'
Стук копыт растаял в сумеречной дали
Яркий лунный отблеск на полоске стали
Ветер свистит, смерть поймала свой шанс
Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс
А кровь в ночи — черна, как смоль, как молнии — удары
Наполнил звон ущелья пасть, несется время прочь.
И конь под седоком хрипит, дыханье рвется паром
Эйнар не замечает ран, и клич разносит ночь.
Но не под силу одному сдержать врагов надолго,
Эйнара грудь клинок пронзил, все ближе звездный свет
'Мой лорд, я сделал все, что мог'. Рассыпались в осколки
Луна, и небо — всадник ярла выполнил завет.
Стук копыт растаял в сумеречной дали
