– Здорово, – прошептал восхищенный Валик.
– Но ведь и шестерка, умноженная на себя, возвращается к себе, – вмешался Арик, – разве не так? Шестью шесть – тридцать шесть.
Якоби поморщился, как от зубной боли.
– Не говорите мне о четных числах, о них сейчас и речи нет. Они не прочны, они легко раскалываются пополам, это числа-предатели и нам сейчас совсем не нужны. Конечно, они тоже не без свойств, но… оставим пока. Это понятно?
– Понятно, – сказал смущенный Арик.
– Вернемся к славной нашей пятерке. Во многих монастырях (у вас, в ваших северных краях, кстати, тоже) над дверями вешают пятиугольник-пентаграмму. Обычно просто рисуют, а иной раз из металла выковывают. А зачем ее к дверям прибивают?
– Мм-м… – честно промычал Валик.
– Вешают ее для защиты от темных сил. Беда в том, что это прекрасное число – пять – захватил в свое вооружение и дьявол. А знаете почему? Да потому что пентада – это символ проницаемости, о чем мы уже толковали. А дьяволу как раз и хочется всюду проникнуть. Вот он и прикидывается. Разного рода дьявольские штуки и сооружения обычно прикрываются пятиконечной звездой. Сатана себе эту звезду и на лоб надвинет, и на грудь нацепит, поди его отличи! Различного вида и калибра бесы только и орудуют пятеркой, влезая в душу человеческую. Сами всяческую ложь учат на пять баллов и других заставляют. Заклятием от этакой напасти выступает правильная пентаграмма. Это понятно?
– Пока не очень. А как сделать правильную?
– Об этом я вам прочту специальную лекцию. Это искусство тонкое. А сейчас пойдем дальше.
– Число семь?
– Вот видите, юноша, вы уже начинаете соображать.
– Угу, – сказал Валик и расправил плечи.
– Это знаменитое число, оно же гептада, и вовсе смешное. Семизвездье. Семь планет. Семь духов. Большую Медведицу на ночном небе сумеете найти?
– Конечно, – важно ответил Валик.
– Сколько в ней звезд?
– Семь! – Валик сам удивился своему ответу.
– Вот видите? А у греков семь – число жизни. Семимесячный ребенок выживает, а восьмимесячный – нет. Ведь так? Тайна велика сия.
– Да, – сказал Валик.
– Сколько человек не ждут одного?
– Семеро! – бодро сказал Валик.
– Если вы вышли в поле с сохой, то сколько человек будут дожидаться с ложкой.
– Семеро! – уверенно ответил Валик.
– А почему не шесть и не восемь?
– Не знаю.
– Но тайну семи чуете?
– Чую.
– А теперь вообразите, что все вышеперечисленные качества – и тройки, и пятерки, и семерки – вы сложили в один мешок.
– Ох! – сказал Валик.
– Теперь вы поняли, – Якоби перешел на грозный шепот, – что это такое – это жуткое, немыслимое, невероятное число – 357?
– Ну! – сказал Валик.
Якоби умолк и вытер пот на лбу. Валик сделал то же самое.
Языки костра спутанными тенями бежали по ближайшим каменным стенам.
– Что будем делать дальше, господин Якоби? – тихо спросил Галик.
– Вы правы, юноша. – Якоби постучал пальцами по собственному покатому лбу. – О, как вы правы! – Он без сил опустился на кучу хвороста.
– И все же? – Арик в упор смотрел на доктора волшебных наук.
– Ну что ж! – Якоби поднял голову. – В принципе ясно.
– Ясно что? – не выдержал Валик.
– Мы имеем магический квадрат, это раз. В нем есть магическая горизонталь. Это число 357. Это два. Есть и магическая вертикаль – число 159. Это три.
– А почему не 951? – спросил Арик.
– Любая вертикаль, как и всякая башня, строится снизу. Об эманации, то есть истечении сверху, сейчас речи нет. Только животворящий крест рисуется сверху. Но это, братцы, пока не про нас.
– Предположим, – сказал Арик. – А дальше?
– А дальше мне достаточно припомнить лекции профессора Эльвеция. Горизонталь – это широта. Вертикаль – это меридиан.
Услышав это, удивленная Сэнди повернула голову и впилась взглядом в Якоба Якоби.
– Так просто? – спросил Арик.
– О, это совсем не просто, юноша. Совсем не просто. Но в данном случае заявляю вам ответственно: мы должны искать следующую точку – 35,7 градуса северной широты, 15,9 восточной долготы.
– А-а! – воскликнул Галик. – Вот почему в обгорелой бумаге говорится про градус!
– Да, поэтому. Именно поэтому. У нас нет под руками карты? Как жаль! Что в этой точке? Что? Это море или суша?
– Не знаю. – Арик пожал плечами.
– Я знаю, – сказала Сэнди.
Сказала она тихо, но на ребят и доктора волшебных наук эти слова произвели впечатление грома. Словно по команде они повернулись и уставились на девушку.
– Что там? – спросил Якоби.
– И суша, и море.
– Как это? – удивился Валик.
– Это море. А в той самой точке, о которой вы говорите, – остров. Точнее, крохотный островок.
– Постой, а море какое? Сейчас не соображу. – Якоби напряженно смотрел на девушку.
– Это знаменитое море Ста Земель, лежит на запад от нас. Из Южного моря мы можем пройти в него через Форбосский пролив.
– Откуда ты знаешь про остров? – Арик от волнения даже охрип.
– Капитан Резотто… Он мне говорил…
– Капитан знал про этот остров?
– Он мечтал туда попасть. Он бредил этой точкой. Но он не знал ее координат. Не знал этих цифр. А мы их теперь знаем.
– Но откуда капитан?…
– Он знал про таинственный крест из чисел. В Лабаре он дружил с какими-то учеными, математиками… Он ходил в тамошний университет, пил с ними ром. Но цифр они ему не назвали. Видимо, сами не знали.
– Еще бы! – сказал Якоби. – Они не смогли исчислить волшебный квадрат. Не всякому математику это под силу.
– Капитан Резотто сам пытался вычислить, – продолжала Сэнди. – Он и меня пытался привлечь, показывал какие-то сумасшедшие вычисления… но я тогда не понимала. Ничего не понимала. Только сейчас… – Сэнди замолкла.
– Плывем туда! – вскочил Валик. – Немедленно! Туда!
«Да… да… да…» – разнесло гулкое эхо.
– Эй, а чего это вы так раскудахтались? – раздался вдруг мрачный баритон сержанта. – Забыли, где сидите?
Валик так и сел на свою вязанку хвороста.
Все внезапно умолкли. Темная громадная пещера навалилась на них всем своим пространством.
– А сидите вы в тюрьме, – тихо продолжил сержант. – В подземелье. Возможно, в одной из самых жутких тюрем мира. И сколько просидите тут, ведает один Господь Бог.
В тишине и полутьме они просидели около часа.
– Все! Я пошел купаться! – заявил Валик. – Сил моих нет. С одного боку холодно, а с другого почти поджарился.
– Валяй! – сказал сержант. – Запрета не будет.
– Я тоже хочу, – сказал Галик.
– И я, – сказал Арик.
– Только по очереди, – пробурчал сержант.
– Да, конечно, – сказал Арик.
А Валик уже влезал в воду.
– Эй, а вода-то стала горячее, – вскрикнул он и быстро вылез на каменистый бережок. – Она совсем горячая! Фиг искупаешься.
