Обязательно!
Вдруг я могу превращаться в кого-то еще?
Равашар, вожак стаи оборотней.
В замок мы собирались ночью. То есть Марси. Лисе легче пролезть, подсмотреть, удрать. Я же буду ждать его под стенами. При погоне зубы у меня острее, а ноги быстрее.
Хоть бы Заюшка была здесь!
Мы с Марси переглянулись — и направились к присмотренной дыре в заборе. Очень вовремя.
Из нее, шипя и ругаясь, вылезал какой-то парень.
Вылез, отряхнулся — и протянул руку… Заюшке!!!
Моя дочь абсолютно спокойно оперлась на лапу… то есть руку этого негодяя. Улыбнулась ему и подмигнула.
— Пойдем, пока Шакр нас не хватился?
— Пошли.
— Зая! — не выдержал я. правда, поскольку я был в волчьей форме, из горла вырвался полурык, но дочь меня отлично поняла. Заюшка пискнула, а потом вдруг метнулась за спину человека. Вцепилась в него что есть сил, пригляделась.
— Папа?!
Но на шею мне броситься даже и не подумала. Что тут происходит?
Колин.
Большую серую собаку я заметил не сразу. А когда заметил — было поздно. Меч был в ножнах, Заюшка чего-то испугалась — и я понял чего, только когда она изумленно спросила: "Папа?!".
Так это что — тесть припожаловал?
Интересно, зачем? Если забрать мою девочку обратно в лес — пусть облезнет и неровно обрастет, псина блохастая! Не отдам! Я сделал шаг вперед.
— Уважаемый Равашар, не затруднит ли вас принять человеческий облик? Затруднительно разговаривать, когда вы не можете мне ответить.
Волк оскалил зубы, но наперерез ему метнулась рыжая тень. Притормозила всеми четырьмя, кувыркнулась через голову — и на ноги поднялся уже абсолютно голый рыжий мужчина.
— Зайка!
— Дядя Марси!
Любимая бросилась к человеку и повисла у него на шее. Тот подхватил ее, подкинул в воздух и расцеловал в обе щеки.
— Ну и доставила ты нам хлопот, мелочь! Ты с чего решила из дома удрать?
Зая потупилась.
— Э…
— Да, мне тоже хотелось бы знать всю историю, — вмешался подходящий мужчина. Я и не заметил, как он перекинулся. Теперь передо мной стоял настоящий гигант — чуть ли не на две головы меня выше, в полтора раза шире в плечах, но не мясистый, а жилистый, словно перевитый волосяными канатами. Серые волосы падают на плечи, желтые глаза смотрят неприязненно.
— Я — Равашар. Вожак стаи.
— Колин. Лойрио Торвальда.
Мы смерили друг друга неприязненными взглядами. А чего он?
Зая — моя!
— Пап, не рычи на Колина, — вмешалась моя любовь, — я за него замуж выхожу.
— Что!?
Это оба оборотня спросили в унисон, как репетировали. Я фыркнул. Решительно привлек к себе девочку, не обращая внимания на урчание сероволосого. А что? Может, у него просто живот болит — вот и урчит.
— Да. Так что прошу у вас руки вашей дочери. Я люблю ее и хочу, чтобы она стала моей парой на всю жизнь.
Зая улыбнулась, но тут же осеклась, наткнувшись на весьма недовольные взгляды.
— Нам надо поговорить, — решил рыжий. — я Марси. Ребята, пошли туда? Мы там вещи оставили, там костерок развести можно…
Я был не против.
Можно бы пригласить их в замок, но пока они себя будут чувствовать уверенней в лесу, вот в лесу и поговорим. Ничего с нами не случится.
Костерок развел рыжий. Серый в это время был занят — испепелял меня глазами. Я и не собирался воспламеняться, чести много.
Наконец все уселись — и молчание нарушила Заюшка.
— Папа, а зачем вы за мной пошли?
— А почему ты сбежала?
— Потому что Райшен мне изменил с Лайсой. Вы считали меня слабым оборотнем и вообще — позором семьи. Ну и что я в лесу забыла?
— А среди людей ты что потеряла?
— А тут у меня Колин есть. Теперь… Он меня от волков спас…
— Ты меня потом три раза спасла — по меньшей мере, — я поцеловал любимую в щечку. Зая улыбнулась, потерлась об мое плечо.
— Я здесь счастлива и домой не хочу. Да и не могу теперь.
— Это еще почему?
— Потому что я убила Лайсу. Я защищалась, но все равно ее убила.
Равашар, вожак стаи оборотней.
Известие рухнуло на меня камнем.
Вот уж действительно — не было горя. Есть такой закон. Если два оборотня подрались — и один убил второго, то оставшийся в живых либо убивается, либо изгоняется из леса. Иначе никак.
Кровь-то горячая, народ мы вспыльчивый, поэтому лучше еще никто ничего не придумал. И вот сейчас, моя дочь…
— Зая, мы можем об этом никому не говорить.
— Да? — дочь смотрела весьма скептически. Верно. Лгать запахом не способен никто. Тем более, такой слабенький оборотень, как она. Но и оставить дочку здесь?
Да мне Калайя глотку вырвет!
Опять же, что это за парень такой? Лойрио, я знаю, у людей это важно, а у нас другое в почете. Надежен ли самец, способен ли защитить логово, добыть пищу для щенят…
А пока мне очень хотелось порвать наглеца и утащить отсюда дочку, можно и в пасти, только вот она не простит, ни за что не простит.
— Мы можем попробовать скрыть про Лайсу…
— Можем. Но я не хочу возвращаться.
— И ты готова весь век прожить с людьми, как человек?
— А что в этом страшного?
Заюшка смотрела с улыбкой.
— Папа, я ни о чем не жалею. Даже о том, что Райшен мне изменил. Я бы могла никогда не встретить Колина, никогда не почувствовать себя не просто бесполезной обузой…
— Зая!
— Скажешь — нет так? Я — заяц. Не волк, не лиса, не медведь. Я добыча. И вы в разговорах между собой часто называли меня бесполезной, а братья и сестра — еще и уродиной. Было?
— Да никогда мы тебя такой не считали!
— Но никогда мне об этом и не говорили!
Я задумался.
Что было — то было, не говорили. Но…
— Но мы же все равно тебя любим!
— Вот и любите. На расстоянии. А я собираюсь остаться здесь — и с Колином.
— Тогда уж и со мной, — вдруг встрял Марси.
— Что?!
Зая.
Кто больше удивился заявлению дяди — я, отец или Колин — еще вопрос. Наверное, все трое.
— Как?
— Зачем?
— Почему?
— Объясняю, — рыжий лис хитро прищурился. — Мы с Ревом останемся здесь, пока вы по-человечески не поженитесь, так, Рев?
Отец мрачно кивнул.
— Во-от. Обратно тебе, и верно, нельзя. Но ты оборотень слабый. Что, парень, возразить хочешь?
Колин и хотел бы, да я вовремя ущипнула. Про дракона — промолчим. Ни к чему…
— Разве слабый? Она легко оборачивается.
— И это есть. Но — слабый. Зайцы — добыча.
Ага. Зато драконы охотники.
— Домой ей так и так нельзя, убийство Лайсы скрыть не получится, ее наверняка уже хватились. Значит, надо устроить девочку здесь, а самим ее навещать, благо, тут недалеко. Дней двадцать на лапах…
