Хотя, доля страха у Арвинга присутствовала. Пожалуй, это нормально. Вести себя подобно тому, как ведут себя Зверь, Вихрь или Шекс, он не мог. Просто не получалось. По Шекспиру так вообще можно сказать, что завтра не начало очередного конца света, а день рождения или Новый год. Двое Хранителей, хоть и ведут себя внешне спокойно, но глазки у них нездорово бегают, и эти взгляды искоса… Скорее всего что-то идёт не так, но они стараются это умолчать. Приятно осознавать, что если всё падёт прахом, крайних он точно знает. Смотреть на Лужецкого с Вавиловым сегодня определённо жалко, а вот Морев молодцом держится. Молчалив только сегодня и слегка бледен, не заболел ли?
— Предлагаю отбой. — Сказал Вихрь.
— Солидарна. Арвинг?
— Давайте. Никто не против, если на бой я выйду завтра же?
— Конечно, чем скорее, тем лучше. — Зверь огляделась. — Так, спать?
Дружно закивавшие друзья и Хранители сошлись во мнении, и вскоре «ЦПД» уснул. Спали на матрасах, накрывшись, чем придётся, и что нашлось, подсунув под голову. Уснули, правда, далеко не сразу. Шекспир рассказывал Арвингу, как они морально готовились в прошлый раз, на многочисленные замечания Зверя он никак не отреагировал, за что и получил порядочную взбучку, перемежающуюся с устными наставлениями. Потом наступила тишина, когда Арви успокоился от накрывшего его смеха.
Арвинг уснул довольно быстро.
* * *
Он открыл глаза, в голове молотом стучала кровь. Воздух жадно ворвался в лёгкие и чуть не разорвал их. Во рту ощущался вкус крови, губы болели. Ноги подогнулись, и он упал на колени. О пол звякнул меч, доселе покоившийся в руке. В глазах стояла муть. За пеленой было сложно что-либо разглядеть, но света вокруг было достаточно, и сквозь муар он чётко увидел, что лезвие меча в крови.
Ахнув, он отскочил от оружия. Пелена сходила на нет, он узнавал место, где находился — это верхний этаж «ЦПД». Горит свет, здесь всегда он горит — окна забиты для конспирации. Да, меч в крови и полит ею щедро. Арвинг потянулся к лицу, дабы утереть моментально прохудившийся нос, к глазам подступали слёзы. Ладонь была тоже в крови, парень смотрел на неё и ужасался — ладонь, предплечье до самого локтя были в крови. Вторая тоже была забрызгана красной жидкостью, но не так обильно. Арвинг вскочил и всмотрелся в огромное зеркало, что висело на стене. Да — сбылись его худшие опасения, он полностью был забрызган кровью. С ног до головы.
Дыхание спёрло, ноги вновь обмякли, и он упал, но на сей раз на пятую точку. Руки дрожали, сердце отбивало невероятный ритм.
Неожиданно раздались хлопки, Арвинг дёрнулся и посмотрел туда. У стены, где висела доска с различными оперативными записями, стоял ангел. Блестящие доспехи, светлые крылья, жутковатый шрам от подбородка к щеке и хищный взгляд — сомнений не было, перед ним Михаил. Он аплодировал, глядя в глаза Арвингу. Его лицо выражало гордость и, одновременно, самодовольство.
Арвинг смотрел на Михаила, его смятённый внутренний мир не знал, что же делать. Руки не переставали отплясывать, к горлу подступала тошнота, а глаза слезились. Он задыхался.
— Ты оправдал мои надежды. — Тихо сказал Михаил, переставая хлопать. Опустив руки, он сделал шаг навстречу Арвингу. Он шёл с той же миной на лице. Шёл легко, словно парил в сантиметре над полом. Его взгляд скользнул вниз, и он переступил через что-то, доселе незамеченное Арвингом. Опустив глаза, молодой Мессия увидел тело Звери.
Она лежала в луже крови, её шея и грудь были рассечены двумя сильными ударами. Её открытые глаза, залитые кровью, смотрели на него. Арвинг хотел закричать, но крик застрял в горле. Архангел подходил. Его улыбка становилась шире. Он мотнул головой, намекая Арвингу, чтоб тот огляделся.
Гром в ушах усилился в разы — Арвинг повернул голову, медленно отведя взгляд с тела Веры. Чуть в стороне лежал Вихрь. Точнее основная часть тела. Его рука лежала поодаль, в другой стороне валялась срубленная ступня. И снова кровь.
Слёзы уже не стеснялись литься сплошным потоком. У противоположной стены лежали изрубленные Кристина и Шекспир, последний, видимо, до самой своей гибели пытался защитить девушку, его тело выглядит, как пример издевательств маньяка-мясника. Девушка убита точным ударом в сердце.
Совсем рядом с ними Сеной с перерубленным до позвоночника горлом, голова вывернута лицом на спину, на лице маска ужаса. У самой двери лежал труп Семангелофа, который, судя по длинному следу крови, полз к выходу и даже успел наполовину преодолеть порог. Полз потому, что его отрубленные ноги были в другой стороне. Он принял смерть в спину — подло и хладнокровно.
Больше никого в зале не было. Только Михаил, который невесть как очутился прямо рядом с Арвингом. Не опасаясь замарать крылья кровью, он присел перед сидящим у стены Арвингом. Перья обмакнулись в кровь и иные субстанции, что щедро были на полу. Михаил не обращал на это внимания. Он смотрел в глаза Арвингу. Смотрел с безмятежным лицом и чуть улыбался. Было в этом что-то отеческое, что-то одобрительное, словно архангел гордился своим племянником.
— Дыши ровнее — люди умирают каждый день. Такова жизнь.
Арвинг замотал головой, отказываясь верить в то, что это он убил их.
— Да. Да — это ты убил их. Ты не помнишь? — У Арвинга из глаз с большей силой потекли слёзы, он глубоко задышал. — Нет? Так Я напомню. Ты проснулся, включил свет, взял меч. Первой проснулась она, — он указал на тело Звери, — ты подскочил к ней в два прыжка и в два же удара задушил её крик. Вот — этот след, это первая чужая кровь на тебе. Тот медведь не в счёт — он был болен.
Как бы там ни было, проснулись остальные. Вон тот попытался тебя успокоить, но увидев, что ты сделал с его возлюбленной, передумал. Успокоил его ты — отрубил лишнее и убил, затем на тебя налетел Сеной, он даже почти попал по тебе, но ты увернулся и убил его. Затем парочка — парень стоял молодцом. Герой. — Михаил сотворил соболезнующую мину. Затем улыбнулся. — Ты тоже был молодцом. Девчонка даже завизжать не успела, когда её друг пал перед ней грудой мяса. Один удар и всё.
И вот с лестницы примчался на крики Семангелоф. — Михаил поднялся и встал на то место, от которого полз убитый Хранитель. — Вот здесь ты одним ударом срубил его, словно старый сухой дуб. Он заблеял как овца. Пополз обратно, крича о помощи и моля о спасении. Просил тебя пощадить. — Михаил взглянул на рану в области позвоночника. Пожал плечами. — Как по мне — это можно считать пощадой. Он не мучился почти, наверное, умер от стыда, когда наделал в штаны перед последним вздохом.
Михаил демонстративно поморщился.
