Михаил демонстративно поморщился.
— Ну что? Ничего не всплывает в памяти?
— Нет… — Выдавил из себя Арвинг. Слёз уже не было, даже сердце стало тормозить ритм. Дыхание выравнивалось. По крайней мере, он теперь мог говорить.
— Ну что ж — жаль. Ты действовал очень грациозно.
— Это не я. Я не верю — это всё ты…
— Посмотри на себя ещё раз — ты в крови, мальчик мой. А мои руки чисты — ты всех убил.
На лестнице послышались шаги. Шёл кто большой и, судя по тяжёлой походке, чем-то обременённый. Грохот приближался и скоро в свете зала показался демон, за собой он волочил Морева, тот отчаянно сопротивлялся, но из стальной хватки воителя выбраться не мог. У Арвинга промелькнуло, что всё-таки берсерки довольно точно описали демонов.
Воитель швырнул Влада на середину зала, тот попытался устоять, но поскользнулся и всем телом рухнул в лужу крови рядом с Вихрем. Он тут же вскочил и огляделся. Его взгляд остановился на Арвинге. Парень лишь отрицательно покачал головой, но взгляд Влада был неумолим. Все улики указывают на Арви.
— Што с этим дтедать? — Прошуршал голос демона. Пустые глазницы направлены на Михаила.
— Убей. — Ни секунды не сомневаясь, сказал Михаил, не сводя глаз с Арвинга.
Демон вытащил из ножен на поясе мясницкий кинжал и пошёл к Мореву, стараясь обходить кровь и внутренности. Влад, поняв, что ему уготовано, попятился к стене, но она оказалась предательски близко. Он завертел головой, но вход был только один, а окна забиты.
Демон в несколько шагов оказался рядом и, схватив Влада за шею, поднял его над полом. Ноги безвольно повисли. Морев пытался вглядеться в провалы глаз демона, но ничего не видел. Воитель занёс нож и всадил лезвие чуть ниже своей руки, над ключицей, лезвием вверх. Убрав руки, демон оценил свою работу — тело под собственным весом тянуло вниз, идеально заточенное лезвие медленно с хрустом прорезало плоть. На шее вспенилась кровь, местами пульсирующе прорываясь наружу. Глаза Влада закатились, тело перестало дёргаться, продолжая медленно опускаться. Наконец этот процесс завершился, когда лезвие упёрлось в нижнюю челюсть.
— Ну, вот и всё. — Прошептал Михаил. — Дело сделано.
Он взглянул на крылья, перепачканные в крови, попытался стряхнуть с них это, но не преуспел. Чуть поклонившись Арвингу, он пошёл прочь, следом за ним вышел демон.
Арвинг остался один среди трупов друзей. В настоящей кровавой бане. Вот как она выглядит на самом деле…
Он попытался подняться. Ноги тряслись, но встать удалось. Сделав пару шагов, он остановился. Стоя посреди зала, залитого кровью, устланного телами друзей и их частями тел, Арвинг закричал.
* * *
— Арви! — По лицу сильно ударила лёгкая ладонь Кристины.
В глазах вспыхнули искры, свет ударил из-за резко открывшихся век. Арвинг вскочил.
Тот же зал, тот же свет, всё то же. Но только все живые…
Он привалился к стене с зеркалом, прямо как во сне, и продышался. Царило гробовое молчание. Арвинг чуть усмехнулся, вышло это довольно плохо.
— Просто сон…
* * *
Просто снов не бывает. В особенности те, которые человек, или ангел, запоминает, и которые ещё некоторое время держат его под впечатлением. Каждый, хотя бы мимолётно, но задумывается — к чему бы это? И каждый для себя что-то решает, хотя в большинстве случаев сон истаивает за час-другой после пробуждения и полностью забывается. Мозг исторгает из памяти ненужное, но навязчивое видение.
Но когда снится кошмар, когда во сне ты ощущаешь всё так, словно это было на самом деле, то избавиться от этого гораздо сложнее. В случае, когда по пробуждению человек, или ангел, или кто бы то ни было ещё, продолжает ощущать боль, чувствовать в руках зажатый предмет, слышит выскакивающее из груди сердце — такой сон забыть очень сложно. Естественно, опять же каждый спросит себя, к чему нужно готовиться после такого сна или чего не стоило смотреть на ночь. Весь день человек находится под впечатлением этого сна, обдумывает его и мысленно возвращается в ту гнетущую обстановку, которая поглотила его, пока он спал. Порой возникает страх увидеть это сновидение снова и начинается бессонница.
Не каждый может с лёгкостью отринуть ощущение страха. Арвинг, пусть и был ангельских кровей, но не смог спокойно продолжать спать, развалившись на матах посреди зала «ЦПД». Зала, который теперь всегда будет являться ему в воспоминаниях залитым кровью и заваленным телами друзей.
Он сидел внизу в импровизированной кухоньке и пил кофе. На вкус он был ужасный, но выбора не имелось. Заедал он напиток, чем нашёл — сыскались белый хлеб, колбаса и майонез. Этим вполне можно было набить брюхо. Руки продолжали подрагивать, но гораздо меньше, чем тогда, когда волна осознания накрыла его.
Это был сон. Просто сон.
Но простых снов не бывает.
Кофе был уже еле тёплый. Арвинг залил кипяток и долго сидел, продолжая переваривать приснившееся. Это затянулось, и кофе незаметно остыл и стал ещё более противным, чем был. Сделав первый глоток, Арви едва удержался от желания выплюнуть его куда-нибудь, но не найдя годного резервуара, сморщившись, проглотил.
— Отлично… — Прошептал он, когда перекошенное от мерзкого кофе лицо приобрело человеческие черты. — Ну и гадость они тут пьют.
Стараясь выпить коричневую мерзость как можно скорее, Арвинг делал большие глотки и сразу заедал бутербродами, ибо в ином случае его бы стошнило.
— Не будешь больше спать?
Как гром среди ясного неба появился Шекспир. Подпрыгнув от неожиданности, Арвинг таки выплюнул последний глоток и закашлялся.
— Нет, что-то больше не хочется.
— Ну, я так и понял. Чё? Сон фиговый?
— Да не то слово… Жесть какая-то. Приснилось, что я вас всех перебил.
— И меня?
— И тебя. — Глупый ответ на глупый вопрос выдавил из Арвинга улыбку. Что-что, а это Шекс умел отлично. Даже в самой, казалось бы, фатальной ситуации брякнуть что-то такое, над чем все обязательно посмеются или хотя бы улыбнутся.
— Чё, и всё? Больше никого не было?
— Михаил был. Сказал, что Вихрь и Зверь… пара…
— Ну, так и есть. Они просто шифруются.
— А ты с Кристей?
Шекспир сделал неясное выражение лица, но после всё-таки утвердительно кивнул.
— Анхель учил нас не влюбляться до тех пор, пока все войны не кончатся. Ну, он имел в виду такие вот — междомировые. Говорил, что это вредно для чистоты мыслей во время боя. Может он и прав, но мне без музы жить надоело. Да и ты вроде видов не имеешь.
— Хех. Муза…
— Ну а что? Я уж год ничего сочинить не могу — заболел, блин! Как сочинил прощальную, так всё — как отрезало.
