Отвалив правую воротину, удалился будить конюха. Я завел колымагу во двор, фонарь, висевший на возке, рядом с козлами, тушить не стал. Господин Оденг и дружище Люг на пару выводили замысловатые рулады. Я подождал малость, пока смутное «бу-бу-бу» перешло в полусонное шевеление.
Теперь-то красавцев моих разбудят, в комнаты препроводят — в общем, не нужен я им больше. Вон уже и конюх идет, тоже мрачный. Ниче, толстомясый, тебе зад поднять не вредно.
Пора потихоньку убираться. Извините, господин Оденг, дожидаться, пока вы изволите продрать глаза, не буду.
Вышел я за ворота, лыжи с палками — подмышку. Сюда — под горку, в возке, а обратно — пехом да в гору. Ладныть, приятель, перевал кончится, свернешь на свою тропку. Ребята, может, и проснуться-то не успеют. А то начнется — где был, зачем, бросил, ушел…
Скучали, ишь… Ничего, теперь уже — все. К выходу готовы. И засиживаться не будем. Имори, он тоже не идиот. Сообразит что к чему, если провозимся. А тут скажет Альса — закончила книжку раньше срока, видишь, какая я умница… Через перевал — к Канаоне, только до самой Канаоны не доедем. На последней стоянке перед Канаоной повяжем тебя, друг Имори. Извинимся да и пойдем своей дорогой. Лодочку…
Грохот копыт за спиной — гулкий в ущелье.
Несколько всадников — галопом.
Лошади — крупные…
На всякий случай — с дороги.
Шестеро.
Шестеро.
Трое быстро спешились.
Трое проскочили вперед и тоже спешились.
Не трое.
Двое.
Один остался в седле.
И впятером пошли на меня.
Спокойно, слаженно.
Силуэты — знакомые.
Как из снов моих силуэты…
Тан.
Алуш.
Даул.
Близнецы.
Вот и все, ребята.
Вот и все.
Нашли меня.
Полная связка.
Как в воду глядел…
Швырнул им в ноги лыжи, перехватил палки — ты учил меня драться двумя легкими палками, Тан… Вы не станете убивать. Вам нужно взять меня живым…
Я медленно отступал, пока не уперся лопатками в стену ущелья. Хоть бы посох мой, боги…
Близнецы синхронно пустили арканы, я пригнулся, бросив палки, ринулся головой вперед — выручайте, сто девяносто фунтов и скорость…
Прорвусь к лошадям — хрен возьмете меня.
Захват за шею — локтем в сплетение.
Прорвусь. Ребята ждут.
Скользящий — в плечо.
Короткий острый удар в грудину.
Темнота.
Я почти бежала. Хорошо, что под горку. Однако в боку скоро закололо, пришлось сбавить темп.
Снег скрыл все весенние отметки, весь лесной мусор. Чисто и бело. Насыпало порядком, дюймов на десять. Кромка юбки скоро обледенела.
Я спустилась почти до самой долины, когда небеса послали мне жуткий замогильный хохот и вой. Мне уже доводилось это слышать, но я все равно подпрыгнула. Вампирские позывные.
Низко, почти цепляя древесные верхушки, пронеслась черная комета. Вывернулась в воздухе, грохоча крыльями, сшибая ветки, и обрушилась на несколько шагов впереди меня. Взвился снежный фонтан.
Я подбежала. Стуро уже поднялся, растирая колено. Взлохмаченный, злой. В руках, как я и расчитывала, плащ.
— Куда?
— Где?
— Ушла! Ауара! В голове что? Что в голове?
— Где ты был? Ты его видел? Что ты видел?
— Нет! Нет его! Собак нет! Тебя нет!
— Тебя, знаешь ли, тоже нет! А я иду в деревню. К людям. Там можно узнать…
Он замолк, хлопнул глазами.
— Можно узнать?
— Надеюсь. Нам необходимо посоветоваться с людьми, лишенными навязчивых идей. Стуро. Что ты видел?
— Где лес кончается. Следы… собачьи следы выходят на дорогу. Которая на юг, из долины. И все. Я сразу вернулся. На дороге ничего не видно.
Почти до перевала долетел, пока я тут за сердце хваталась. Злодей.
— Надевай плащ.
— Что?
— То, что у тебя в руках. Надевай. Незачем крылища на людях демонстрировать. Не поймут.
— Зачем ты его бросила?
— Что бы ты его поднял!
— Альса! Это нарочно? Я сверху вижу — лежит… Я подумал…
Он не договорил, развернул обнову и тут же в ней запутался.
Да, этого я не учла. Мой плащ тоже черный.
— Извини. Не хотела тебя пугать. Дай, помогу. Ну что ты дергаешь, зацепилось же за крыло. Я решила, раз ты все равно отправишься за мной, то хоть чтобы в плаще. А ждать я тебя не могла. Я же не знала, когда ты вернешься…
Я оправдывалась до самого Косого Узла. Стуро молчал и дулся. В плаще и капюшоне он казался грузным, неуклюжим, даже как будто горбатым. На нас пялились из окон.
У трактира произошла небольшая заминка. Стуро и так поджимался, кося глазами по сторонам, и мне подумалось, лучше бы ему не появляться в скопище трупоедов. Мало ли что…
Я уговорила его постоять снаружи, в арке ворот, благо в доме напротив ничья любопытная физиономия не отсвечивала. Он поворчал, но остался. Надеюсь, за это время никто к нему не привяжется.
В трактире, за своим любимым столом напротив камина капитально расположились альханы. Похоже, они никуда не торопились. Вокруг вертелась Данка и Норв вяло ее пощипывал. Увидев меня, он осклабился, но руки не убрал. Я поздоровалась.
А вот Имори я заметила не сразу. Он сидел за дальним и темным столом, вдобавок в самом что ни на есть углу. Перед ним возвышалась кружища в добрых две кварты.
— Что, золотко, проведать пришла? Присаживайся рядышком. Нет, этак далеко, я тебя не разгляжу, давай к старику под бочок.
Я пересела, и мне сразу стал понятен столь странный выбор места. Весь небольшой трактирный зал был виден, как на ладони. Профессия, куда денешься.
— Как поживаешь, Имори? Не скучно? Ты, наверное, все здешние новости знаешь…
Дверь открылась. В зал один за другим вошли три человека.
Три чужих человека. Я замолчала на полуслове.
Первый — аристократ. Вроде и одет неброско, никакой показной роскоши, а сразу видно — голубая кровь. Высокий, смахивает на альда, но масть темновата. Полукровок, наверное.
С ним какой-то странный, маленький. Весь в черном, смуглый, а глаза светлые, кошачьи. Нервная, текучая походка. Мне почему-то подумалось, он актер или акробат.
Ну, и слуга. Длинный унылый найлар.
Абсолютно чужие, никогда не виданные мною люди. Имори наклонился, ткнув меня бородой в висок.
— Кто такие?
— Понятия не имею.
Маленький актер-акробат оглядел залу. На мгновение глаза наши встретились и я осталась в уверенности, что он прекрасно разглядел в темном углу и меня, и Имори. К ним порхнула Данка.
— Добро пожаловать, добро пожаловать! Лошадки ваши на улице? Сейчас кликну отца, о них позаботятся…
