– Готов… ужин, господин сотник…
– А ты, видать, уже поужинал! – Усмехнулся сотник, – и, похоже, съел что-то несвежее. Смотри, если госпоже не понравится еда, ползать тебе тараканом по стене!
Все, стоявшие во дворе гвардейцы дружно расхохотались шутке начальства, но мне эта шуточка не понравилась… Насторожила она меня, из слов сотника выходило, что в окружении даны Хольны был маг! И Отрату шутка, похоже, пришлась не по вкусу – его физиономия еще больше помрачнела.
В этот момент один из стоявших у ворот гвардейцев что-то гортанно выкрикнул, и стоявшие толпой гвардейцы бросились врассыпную, выстраиваясь вдоль дворовой изгороди. Посреди двора остался только сотник.
Через минуту в ворота вкатилась элегантная коляска, запряженная белоснежной парой. В коляске сидело две женщины – молодая белокурая красавица и старуха укутанная в темное покрывало. За коляской последовали конные гвардейцы, среди которых я вдруг заметил двух молоденьких всадниц, державшихся в седлах с удивительной грацией. Ворота начали медленно закрываться, и я понял, что мне пора на выход.
Когда я распахнул дверь и шагнул на крыльцо, белокурая дана Хольна как раз выбиралась из коляски.
– Как я рад, дорогая, что ты решила приехать ко мне сюда! – Громко произнес я, и во дворе все окаменело! На полпути со ступеньки коляски к земле остановилась крошечная ножка супруги дана Тона, замерли около своих лошадей только что спешившиеся гвардейцы, сотник застыл в полуобороте к своей госпоже, прервав недосказанную фразу… И только черная старуха быстро метнулась со своего места и сунула в откинутую назад руку своей госпожи какой-то небольшой предмет.
«Я никогда не называл свою жену „дорогая“, – недовольно пробурчала Блуждающая Ипостась дана Тона, на что я едва слышно прошептал:
– Все в мире когда-нибудь бывает в первый раз…
Первой пришла в себя дана Хольна. Сунув руку с зажатой в ней блестящей вещицей в небольшую шелковую муфточку, она шагнула на землю и пропела музыкальным голоском:
– Сияющий дан, я рада видеть вас в добром здравии, счастливо избежавшим гибели в Трольих горах… Хотя, признаюсь, меня мучили сомнения, вы ли это…
– Именно поэтому ты и разогнала моих черных извергов, и сколотила собственную гвардию?.. – Усмехнулся я в ответ.
– Конечно! – Воскликнула сияющая дана, – И, думаю, вы одобрите мои действия. Ведь, окажись на вашем месте самозванец, он, опираясь на вашу гвардию, мог бы наделать очень много бед! Я вынуждена была принять меры, чтобы защитить достояние дома Тонов!
– Ну что ж, – все тем же насмешливым тоном проговорил я, – теперь ты убедилась, что никакого самозванца нет, и можешь совершенно спокойно распустить эту свою… гвардию. Прямо сейчас… Тем более она не слишком… э-э-э… боеспособна.
На ее прекрасном, слегка надменном лице отразилась некоторое беспокойство, но она быстро нашлась:
– Сияющий дан, не будем совершать поспешных поступков… Я думаю, мы вернемся в наш замок и там все обстоятельно решим.
– Что мы будем делать, дорогая, решать дано только мне! – Резко изменив тон, рявкнул я, – и если я решил распустить твою, так называемую гвардию – она будет распущена! Прямо сейчас!!
Дана Хольна невольно бросила взгляд на своего сотника, и тот мгновенно его «понял». Взметнув над головой выхваченный из ножен клинок, он неожиданно тонким голосом взвизгнул:
– Медведи! Вашу госпожу оскорбили!! За нами месть!!!
Сотник рванулся в мою сторону, но высоко над моей головой сухо щелкнула арбалетная тетива, и короткий черный болт вонзился прямо в середину его лба. Черная струйка сбежала ему на переносицу, сделав его удивленное лицо странно, гротескно перекошенным. Меч с глухим бряканьем вывалился из разжавшихся пальцев сотника, а сам он упал навзничь в пыль перед ногами своей госпожи.
И снова весь двор замер.
Я сделал шаг вперед и, остановившись на верхней ступени крыльца, презрительно бросил:
– Неужели, дорогая, ты думаешь, что узнав о твоих… приготовлениях, я не принял соответствующих мер. В моем распоряжении достаточно черных извергов, чтобы сделать из всей твоей гвардии… Не из этой пары десятков, а из всей твоей гвардии, – с нажимом уточнил я, – мертвое мясо!!
Затем, оглядев застывших гвардейцев, я рявкнул в полный голос:
– Оружие на землю!! Малейшее неверное движение, и каждый из вас получит вот такое же украшение!!
Я ткнул пальцем в направлении лежащей фигуры сотника.
Гвардейцы неуверенно, осторожно потянулись к оружию, но в этот момент снова заговорила дана Хольна. И теперь ее голос звучал совсем по-другому – двор услышал низкий, хриплый рык:
– Я не знаю, кто ты такой, но даже если ты, как утверждает Пард, и в самом деле сияющий дан Тон, тебе это не поможет!! Я разберусь с тобой и без помощи моих гвардейцев, а твои черные изверги пусть попробуют достать меня!!
Она плавно повела правой рукой, и короткая шелковая муфта соскользнула на землю. Тут я наконец разглядел, что было зажато в этой тонкой, изящной руке. Длинные белые пальцы крепко сжимали короткий, толстый стержень, напоминающий городошную чурку. Выточенный из какого-то темного дерева, он был обвит тонким, причудливым золотым узором. Свободный конец стержня был похож на розетку перстня, в которой сиял удивительно крупный и красивый рубин.
Последовал новый взмах руки, и тонкая фигура даны Хольны окуталась призрачной дымкой, чуть мерцающей красноватыми всполохами. Белокурая красавица расхохоталась и ласково провела ладонью левой руки по стержню. В следующее мгновение рубин, украшавший его, вспыхнул мрачным багровым светом, и из него начала вытягиваться узкая струя темного вишневого пламени. Спустя десяток секунд, она превратилась в длинный, причудливо изгибающийся жгут, напоминающий… плеть!
Дана Хольна взмахнула рукой, и светящаяся вишневым светом плеть свистнула над ее головой, завиваясь в послушную восьмерку. Последовал еще один взмах – мои доспехи обвила рубиновая спираль, а затем всесокрушающая сила сдернула меня с крыльца и швырнула в истоптанную пыль двора.
Я каким-то чудом не сломал себе шею, я даже не потерял сознания и увидел, как расплетается опутавшая меня плеть, как ее светящаяся петля, словно бы пройдя сквозь мои доспехи и самое тело, вновь взметнулась над головой белокурой фурии, извернулась стремительной восьмеркой и снова обрушилась на меня.
В последний момент я успел усилием воли сжать свой магический кокон, и рубиновый жгут, злобно зашипев, соскользнул в сторону, мимо моей, протянутой по земле руки. Но при этом магический кокон, окружавший меня, вдруг немощно раздулся, стал почти прозрачным.
Я не услышал щелчка тетивы, но мне было ясно видно, как короткая черная молния ударила из чердачного окошка точно в голову даны Хольны и… с противным визгом ушла в сторону, отброшенная окружавшей женщину дымкой.
