– Хорошее и доброе! – воскликнула я вслух. – Нет, дедушка Гвин, конечно, хороший, но – добрый?!
Сейчас мне казалось, будто я никогда больше не стану разговаривать со своим дедом.
Потом я пришла в себя и увидела, что сад заполняется белым предрассветным туманом. Сэр Джеймс шагал вниз по склону холма, неся бутылку и бокал. Остальные двое шли следом, прихлебывая из своих бокалов. Жуткого штандарта, развевающегося у них за спиной, никто из них, похоже, не заметил, но следы на лужайке у ворот они разглядели прекрасно. Седая от росы трава была истоптана зелеными и бурыми отпечатками ног, копыт и когтистых трехпалых лап.
Заговорщики бросились туда и уставились на лужайку. Постояв немного, они запрыгали от радости.
– Теперь нам служит настоящая Сила! – воскликнула Сибилла.
Мерлин хихикнул.
– Да, и мы можем использовать ее, чтобы подчинить себе новые!
Мне снова стало противно, и я отправилась восвояси…
Проснулась я у себя в кровати. В окно светило яркое солнце, а я была всерьез озабочена. Если Сибилла и ее дружки способны поработить дедушку Гвина, что же их остановит? Теперь ни на кого и ни на что нельзя положиться. Я пыталась убедить себя, что мне просто приснился странный сон, но не могла. Я была уверена, что все это случилось на самом деле.
В доказательство того, что я права, за завтраком были только мы с Грундо и стол был накрыт только на два прибора.
– А дедушки дома нет? – спросила я у Ольвен, когда та принесла вареные яйца.
– Он уехал по делам, – сказала Ольвен. – На кобыле.
– Вот тебе и попросили о помощи! – мрачно сказала я Грундо, когда Ольвен ушла.
– Ну, он же сказал, что помочь не сможет, – ответил Грундо, безмятежно разбивая сразу три яйца. – А в чем дело? Чего ты такая несчастная?
Я рассказала ему о том, что, как мне казалось, произошло ночью. Разумеется, Грундо было неприятно слышать такие вещи о своей матери. Он приуныл. Но к Сибилле он привык. Он угрюмо, но решительно доел третье яйцо и сказал:
– Должен быть кто-то еще, кого можно попросить о помощи. Вот почему он отправил тебя за всеми этими знаниями. Подумай об этом.
– Ты прав, – сказала я. – Я подумаю.
Я сидела смотрела, как он ест тост, и пыталась открывать один файл за другим. Я пролистала «Ворсянку», «Чертополох», «Плющ», «Дрок», «Куманику», «Шиповник», «Мокрицу» и еще несколько колючих или неприятных на вид растений, названий которых я не знала, – в голове всплывали только мысленные образы. Это было странно. Я знала, что каждый цветочный файл под завязку набит магической информацией. Я даже примерно представляла, что содержится в каждом из них, но для меня это все оставалось туманным. Даже тот, что я использовала сегодня ночью, не сознавая, что использую, – «Красная артемизия: странствия вне тела», – и то сделался для меня туманным.
В конце концов я просто принялась просматривать один за другим десятки заголовков файлов, пока не появился файл, который проявился отчетливо. «Колокольчики: взаимодействие с волшебными народами, видимыми глазу». И целый список этих народов: «драконы, великие силы, боги, маленький народец, келпи, домовые, призраки, эльфы, пикси…» – и так далее. Я даже не думала, что их так много. И я обнаружила еще один файл – «Коровяк» – о взаимодействии с волшебными народами, которые невидимы. Этот файл располагался рядом с «Колокольчиками» на случай, если он мне тоже понадобится. Но отчетливее всего стоял у меня перед глазами образ колокольчика. Мне как-то даже не верилось. Колокольчики были совсем не такие сухие и колючие, как прочие травы хромой женщины. Но хотя бледно-голубые цветки выглядели нежными и сочными, я увидела, что растут они на сухих, жилистых стеблях – таких же сухих, как травы остальных файлов. Так что, похоже, все сходилось. Значит, нам нужен кто-то из волшебного народа, который может дать совет, – кто-то мудрый.
Я снова проглядела список народов. Я ожидала, что файл предложит мне кого-нибудь вроде дракона или бога, но нет – и, поразмыслив, я сообразила, что, если бы такое огромное существо явилось сюда поговорить с нами, оно создало бы мощное магическое возмущение. Даже если бы Сибилла этого не заметила, заметил бы мерлин. Когда я это поняла, во мне пробудилась надежда. Значит, никто из трех заговорщиков не подозревает, что мы с Грундо знаем об их затее, и нам надо не привлекать к себе внимания, пока мы не узнаем достаточно, чтобы их остановить. Список прокрутился у меня в голове и остановился на «Маленьком народце». Что ж, довольно очевидно.
Грундо нехотя положил последний тост на подставочку.
– Ну что, нашла?
– Нашла, – сказала я. – Где растут колокольчики?
– В развалинах той деревни их было множество, – сказал Грундо, – но это за много миль отсюда. А помнишь заросли колокольчиков на склоне на той стороне долины? Я вроде бы заметил там колокольчики, как раз перед тем, как мы увидели твоего дедушку, который нас ждал.
Я вскочила на ноги.
– Пошли посмотрим!
Я была так довольна, что побежала на кухню с чайником и стопкой тарелок. Ольвен ужасно удивилась.
– Мы вернемся к ланчу, – сказала я ей и выбежала на улицу следом за Грундо – он уже трусил по дорожке, которой мы шли вчера.
Но все вышло не так просто. В конце долины оказалось всего несколько колокольчиков, а я знала, что мне их нужно много. Мы искали почти все утро, прежде чем нашли покатый, укрытый от ветра склон, где росли эти цветы в больших количествах. К тому времени мы забрались уже довольно далеко в горы, двигаясь в сторону часовни. Но наконец мы нашли подходящее место: маленькую теплую лощинку, сплошь заросшую трепещущими бледно-голубыми колокольчиками. Мы присели на солнечный край лощинки, я аккуратно сорвала пять цветков и обвила их жесткие стебли вокруг пальцев левой руки нужным узором. Потом я произнесла нужные слова из файла три раза подряд. И стала ждать.
Наши тени, падавшие на сухую траву на склоне холма, успели довольно заметно сместиться, а все еще ничего не произошло. Грундо растянулся на траве и задремал. Это вышло очень неудачно, потому что, когда кусок поросшего колокольчиками склона мягко сдвинулся в сторону, Грундо вздрогнул, резко сел – и уже не смел шевельнуться. Я видела, как он косится вбок поверх своего конопатого носа, чтобы ничего не упустить.
Как я уже сказала, кусок склона сдвинулся в сторону. Как будто в нем была невидимая складка, которая теперь распрямилась, выпустив наружу маленького человечка. Человечек держал руку над головой, отодвигая складку, и ужасно запыхался.
– Прошу прощения, мудрая леди, – выдохнул он. Голос у него был хриплый и пронзительный. – Ты терпеливая. Долго ждала.
Я перевела взгляд с него на склон холма. «Для маленького народца пространство похоже на раздвижную ширму» – гласило знание, хранящееся у меня в голове, и похоже, так оно и было. Холма, по-видимому, было на самом деле в два раза больше, но его сложили вдвое, чтобы скрыть то место, где живет этот человечек. Я старалась не смотреть слишком пристально ни на складку, ни на человечка. Если бы я встала, он доходил бы мне до колен. До сих пор я думала, что маленький народец ничем, кроме роста, не отличается от людей. Но это оказалось не так. Человечек был весь покрыт мягкой, песочного цвета шерсткой, которая особенно густо росла на голове и на заостренных ушах. Должно быть, по этой причине на нем почти не было одежды – только ременная перевязь крест-накрест да веселенькие красные панталончики. Мне было особенно трудно не глазеть на его ноги. Они сгибались назад, как у животных. Но руки были почти как мои, только волосатые. Его озабоченное личико смахивало на кошачью мордочку, только глаза были карие. В одном ухе у него была золотая сережка, и он то и дело нервно ее подергивал. Думаю, ему я казалась ужасно большой.
Мне не хотелось, чтобы он подумал, будто я заявилась просто на него поглазеть. Так что я вежливо приветствовала его указанными в файле словами.
– Тебе ведомо древнее наречие! – с уважением произнес он. – Но не нужно. Древнее наречие нынче трудное для нам. Ты ждала, потому что меня искать. Я один знаю говорить на вашем наречии.
Я посмотрела на колокольчики, свисавшие с моих пальцев.
– По идее, они должны помочь мне понимать ваш язык, – сказала я ему. – Почему бы тебе не говорить со мной на том языке, на котором вы говорите обычно?
Человечек очень расстроился.
– Но мне надо учиться! Практиковаться! – возразил он. – Я слушать, я знать больше, чем знать говорить. Пожалуйста, говори на своему языку.
– Ладно, – сказала я. Нехорошо было бы ему отказывать. – На самом деле я пришла просить совета. Можно попросить вас о помощи? Нужно ли вам что-нибудь взамен?
– Нет-нет! Ничего взамен. Нужно только послушать наречие большого народа, – сказал человечек, прыгнул вперед и уселся на своих странных ногах, как будто на корточки.
В результате он оказался почти вне поля зрения Грундо, и Грундо пришлось изо всех сил скосить глаза, чтобы его видеть.
