О том, как Романов меня презирает, я старался не думать.
Вместо этого я стал думать о той девочке, Родди. Я бы очень постарался попасть туда, к ней, если бы только она не хотела, чтобы я разобрался с их политическими проблемами. Она действительно девчонка что надо. Меня вроде как потряхивало каждый раз, когда я вспоминал, как она стояла там, на холме. Но она смотрела на меня так, словно я был каким-то орудием, а это меня не устраивало. И я не представлял себе, как это я смогу что-то сделать с королями, мерлинами и прочими важными персонами. В конце концов, я отказался от своего наследства не затем, чтобы снова связываться с политикой и правителями. Нет, пусть уж это подождет несколько лет.
Я шел все дальше. Я попытался представить себе, какой станет Родди через несколько лет, и слегка увлекся, но тут заметил, что тропа сделалась гораздо шире. Стало немного светлее, и эхо моих шагов звучало теперь иначе.
«Вот черт! Откуда я знаю, вдруг тропа, которая мне нужна, свернет направо?» – подумал я.
Я вышел на середину тропы и принялся вроде как пробираться на ощупь, вытянув одну руку перед собой.
И тут вдруг что-то принялось ощупывать меня.
Оно вроде как тыкалось в меня, мокрое, холодное и страшное. Сперва ухватило меня за руку, потом ткнулось в лицо. Я с воплем отшатнулся и с размаху сел в лужу. Оно было похоже на змею. Однако когда я завопил, оно тоже завопило и шарахнулось назад. Земля у меня под задницей задрожала. Я сидел, глядя во тьму и весь дрожа. В слабом сероватом свете я различил нечто, что выглядело как пара небольших деревьев, с которых свисала змея, извивающаяся в разные стороны. Я подумал, что, наверное, забрел в лес.
– Помогите, пожалуйста! – сказал лес – а может быть, змея. – Вытащите меня! Я заблудилась!
– А что ты за змея? – поинтересовался я.
– Я не змея! Я слониха! – безнадежно ответили из тьмы.
«Ну вот, теперь еще и говорящие слоны!» – подумал я. Но с другой стороны, я ведь уже встречался с пантерой, которую я понимал, так почему бы и не говорящий слон? Все это был один долгий безумный сон.
– Мне кажется, это больше похоже на кошмар, – возразила слониха. – И я не то чтобы говорящая. Ты, наверное, просто хорошо понимаешь мысли четвероногих. Помоги мне, пожалуйста!
Я слышал, как она топочет своими огромными ногами прямо передо мной. Она была очень нервная и, по всей вероятности, могла в любой момент наступить на меня. Я поспешно встал.
– Ладно, ладно, – сказал я вслух. – Все равно мне положено тебе помогать. Куда ты хочешь отправиться?
– Только не сюда! – ответила слониха. – Тут так ужасно темно, и я не могу развернуться!
И она принялась трубить и топотать от страха. Я тоже пришел в ужас. Я решил, что слониха взбесилась.
– Прекрати! – заорал я. – Прекрати сию минуту, а не то я не стану тебе помогать!
Слониха заткнулась почти мгновенно. У меня сложилось впечатление, что она привыкла, чтобы люди на нее орали.
– Извини… – смиренно сказала она.
– Вот так-то лучше, – сказал я. – В этом месте опасно поддаваться панике – от этого становится только хуже. Откуда ты взялась? Как ты сюда попала?
– Я была в цирке, стояла у шапито, ждала своего выхода, – сказала она, – и тут вдруг налетел этот ужасный вихрь. Все палатки попадали или улетели, и люди закричали. Боюсь, я тоже закричала и побежала прочь. Я увидела дорожку, которая выглядела безопасной, и бежала, бежала по ней, а потом дорожка сделалась слишком узкой, и я…
Тут она снова принялась топотать и фыркать.
– Спокойно, спокойно! – сказал я. – Как тебя звали в твоем цирке?
Топот прекратился.
– Мини, – стыдливо призналась слониха.
Я не удержался от смеха.
– Это сокращенное от «Падмини»! – надменно сказала она. – Я – индийский слон!
– Ну а я – английский мальчик, – сказал я, – а как я сюда попал – это долгая история. Зовут меня Ник – сокращенное от Никотодес, если тебе интересно, – и я иду к человеку, которого зовут Романов. Он, наверное, сумеет помочь нам обоим. Так что если ты разрешишь мне помочь тебе развернуться…
– Не могу я развернуться! – воскликнула Мини. – Тут тесно!
– Ну да, конечно, – сказал я, прежде чем она успела снова удариться в истерику. – Тогда я могу провести тебя задом наперед…
– Я не умею ходить задом наперед! – воскликнула она еще отчаяннее.
– Тогда пойдем вперед, – сказал я, – медленно и аккуратненько.
Мне удалось дотянуться до ее виляющего хобота и ухватиться за него.
– Пошли!
Я разговаривал твердым, уверенным тоном, чтобы скрыть от нее и от себя тот факт, что я, вообще-то, никогда прежде не имел дела со слонами и понятия не имею, как ими управлять.
– Вперед, осторожненько, – сказал я, как будто знал, что делаю.
Вы когда-нибудь пробовали развернуть охваченную паникой слониху в темноте, в пространстве, которое, возможно, слишком тесное и которое вы никогда не видели при свете? Даже не пробуйте. Это ужасно. Я бы тоже не стал пробовать, если бы у меня был другой выход. Под конец у меня дрожали коленки и я уже готов был сдаться. Но продолжал успокаивать Мини. Слониха тряслась, как целое землетрясение, и верещала, что она «не может» и чтобы я отпустил хобот, а то ей больно. Я пошарил вокруг и нашел один из ее толстых длинных бивней. Но это ей тоже не понравилось.
– На мне надета сбруя, – сказала она. – Почему бы тебе не взяться за сбрую?
Я снова пошарил и нащупал где-то на ее огромной морде кожаную сбрую, позвякивающую пряжками и бубенчиками. Кожа разбухла и сделалась скользкой от дождя, но я взялся за ремешок и уверенно потянул слониху вбок. В результате она застряла наискосок поперек тропы. Тут она действительно едва не взбесилась. Рев стоял жуткий. Я все твердил:
– Прекрати, прекрати, прекрати! А не то уйду и брошу тебя здесь! Успокойся!
А она твердила:
– Не могу, не могу, не могу!
– Стой спокойно! – прикрикнул я на нее. – Где твой зад?
– Упирается в скалу. Я сейчас брыкаться начну!
– Не надо брыкаться, – сказал я, – это тебе не поможет. Вот что тебе надо сделать: пройди передними ногами вверх по скале с этой стороны, пока не окажешься на задних ногах, а потом отойди задними ногами от скалы с той стороны. А потом спустись передними ногами налево, так, чтобы ты оказалась лицом в другую сторону. Можешь так сделать?
– Не зна-аю!
– Можешь, можешь! – заверил я.
Я бы никогда не заставил Мини проделать такой трюк, если бы она не была приучена доверять людям. Кроме того, она умела вставать на задние ноги, и это тоже помогло. Но она каждый раз застревала на полпути и не понимала, что делать дальше. Мне пришлось дважды, пыхтя и кряхтя, поднимать слониху на дыбы, и дважды она опускалась обратно в мою сторону. Я едва успевал отскочить. В конце концов пришлось подойти к ней вплотную, упереться обеими руками в слоновий бок и толкать Мини в нужную сторону, перебирая ногами по скале следом за ней.
Слониха ворочалась, как дом, который решил развернуться и едва не трещит по швам. Раздался такой хруст и скрежет, что я подумал, будто она сломала себе как минимум бивень. Потом был жуткий момент, когда меня притиснуло к скале огромным теплым боком Мини. Я свернулся в клубок, уткнувшись лицом в колени, а голенями прижавшись к камню. Я почувствовал, что Мини снова валится не в ту сторону, и попытался развернуться, чтобы оттолкнуть ее. Я толкал и толкал, как будто от этого зависела моя жизнь. Возможно, так оно и было. И вот наконец слониха развернулась. На ноги она опустилась довольно легко. Слоны могут быть ловкими и проворными, когда захотят. А Мини хотела. Она была так рада вырваться на волю, что пустилась по тропе галопом, отчаянно топоча. А я сполз по скале и сел в очередную лужу, будучи уверен, что мне раздробило обе коленки и как минимум один палец ноги.
Ярдов через пятьдесят Мини остановилась и стала ждать меня. Я видел, как она беспокойно развернула свои огромные уши на фоне тусклого неба. Я встал и похромал в ее сторону.
– С тобой все в порядке? Я тебя не повредила, нет?
Мини была очень внимательная слониха. Когда я наконец добрался до нее, она сказала:
– Я бы предпочла, чтобы ты снова взялся за мою сбрую. Мне так спокойнее.
Думаю, это было еще и проявление заботы. Во всяком случае, я с удовольствием ухватился за сбрую и практически повис на слонихе. Так мы и прошли последнюю часть пути. Идти оказалось недалеко, как раз хватило времени на то, чтобы коленки у меня перестали ныть и отбитый палец на ноге начал вести себя прилично. К тому времени нам сделались уже почти видны утесы по обе стороны тропы. А в следующий миг, или что-то вроде того, мы словно вывалились боком в мир и очутились на сыром зеленом склоне, где ноги Мини зачавкали по траве. Нас озарил чудесный яркий розоватый свет.
Мини заверещала:
– Ой, я ослепла на один глаз! – и снова ударилась в панику.
Ее сбруя оказалась розово-фиолетовой, с серебряными пряжками. Частью этой сбруи была такая плоская шапочка, которую надевают слонам на голову, и Мини сдвинула ее набок, когда терлась о скалы, так что шапочка закрыла один глаз и бивень. На бивнях у Мини были металлические наконечники, и я с радостью убедился, что оба бивня целы.
