У Дейемона и Рейениры, с другой стороны, имелись две громадины, Караксес и Сиракс. Караксес, привыкший на Ступенях к огню и крови, был особенно грозен. Драконы трех сыновей Рейениры от Лейенора Велариона – Вермакс, Арракс и Тираксес – были еще молоды, но подрастали как на дрожжах. Эйегон Младший, первенец Рейениры от принца Дейемона, владел молодым драконом Тучей, но пока не летал на нем, второй сын Визерис не расставался со своим драконьим яйцом. Дракон принцессы Рейенис, самка Мелейс, обленилась с годами, но в гневе была страшна. Дочери-близнецы Дейемона от первого брака с Лейеной Веларион тоже могли со временем сесть на драконов. Бледно-зеленый Лунный Танцор Бейелы почти уже дорос до седла; драконыш ее сестры Рейены умер вскоре после того, как вылупился, но из новой кладки Сиракс девочка получила другое яйцо. Рейена укладывала его спать с собой и молилась, чтобы детеныш на этот раз был здоров.
Кроме того, в дымных пещерах над замком гнездились еще шесть драконов. Трое были объезжены: бледно-серый Среброкрылый принадлежал когда-то королеве Алисанне, Морское Чудо – сиру Лейенору Велариону, на старом Вермиторе никто не летал после смерти короля Джейехериса. Трое были дикарями, никогда не знавшими всадника: в народе их называли Бараний Вор, Серый Призрак и Людоед. «Найдите всадников для Среброкрылого, Вермитора, Морского Чуда, и у нас будет девять драконов против четырех Эйегоновых. Приручите их диких сородичей, и вот вам уже двенадцать, не считая даже и Тучи, – сказала принцесса Рейенис. – С ними мы выиграем войну».
Лорды Селтигар и Стаунтон согласились с этим: Эйегон Завоеватель и его сестры доказали, что против драконьего огня не устоит никакое войско. Селтигар уговаривал Рейениру тут же вылететь в Королевскую Гавань и поджечь город. «Какой нам от этого прок, милорд? – вопросил Морской Змей. – Мы хотим править этим городом, зачем же его сжигать?»
«Узурпатор в ответ неминуемо поднимет в воздух своих драконов, – настаивал Селтигар, – и наша девятка побьет их».
«Но какой ценой? – осведомилась Рейенира. – Не забудьте, что на трех из них полетят мои сыновья, да и нет у нас пока всей девятки. Я еще не скоро смогу летать, и кто же сядет на Среброкрылого, Вермитора, Морское Чудо – не вы ли, милорд? У нас будет пять драконов против четырех, а один из их четверки – это Вхагар».
Принц Дейемон поддержал жену, как ни странно. «Мои враги на Ступенях сразу бежали в укрытие, завидев в воздухе Караксеса или услыхав его рев, но будь у них свои драконы, все обстояло бы по-другому. Человеку не просто убить дракона, но другой дракон сделает это с легкостью. Любой знаток валирийской истории скажет вам то же самое. Лишь в самом крайнем случае я брошу наших драконов в бой с узурпаторскими; их можно использовать иначе и с большей пользой». Сказав это, принц изложил совету свой план: он рекомендовал незамедлительно короновать Рейениру, разослать всюду воронов и предложить лордам Семи Королевств присягнуть истинной королеве.
«Прежде чем браться за оружие, следует прибегнуть к словам», – сказал принц, убежденный в том, что победу способны обеспечить лишь великие дома государства, за коими пойдут их вассалы и знаменосцы. Эйегон-де уже заручился поддержкой Ланнистеров; лорд Тирелл из Хайгардена еще в пеленках лежит, и его мать, леди-регентша, скорее всего последует примеру своих могущественных знаменосцев Хайтауэров, но за прочие дома еще можно побороться.
«Штормовой Предел будет наш», – заявила Рейенис, Баратеон со стороны матери: покойный лорд Бормунд был ее преданным другом.
Дейемон имел веские причины надеяться, что и Дева Долины будет на их стороне. Эйегон, рассудил он, непременно обратится за поддержкой на Пайк, ведь сравняться на море с домом Веларионов могут только Железные Люди. Но полагаться на них, как известно, нельзя, и Далтона Грейджоя можно переманить к Рейенире.
Север слишком далек, счел совет: пока Старки соберут свои знамена и выступят на юг, война, глядишь, уже кончится. Остаются драчливые речные лорды, коими, по крайней мере номинально, управляет дом Талли из Риверрана. «У нас есть друзья в речных землях, – сказал Дейемон, – но не все пока осмеливаются признать, за кого они. Надо найти замок, где они все могли бы собраться – достаточно большой, чтобы вместить немалую рать, и достаточно крепкий, чтобы устоять против сил узурпатора. Такое место есть: Харренхолл». И принц показал лордам карту.
Порешили на том, что Дейемон с Караксесом поведут войско на Харренхолл, а Рейенира останется на Драконьем Камне, пока не выздоровеет. Флот Велариона перекроет Глотку, дабы ни один корабль не мог войти в Черноводный залив или выйти из оного. «Сил для штурма Королевской Гавани у нас нет, – сказал принц, – а враги наши не могут надеяться на взятие Драконьего Камня. Но Эйегон еще зелен; его можно раздразнить и заманить на погибель». Принцессе Рейенис предписывалось охранять флот от угроз с воздуха, вороны же тем временем будут посланы в Риверран, в Орлиное Гнездо, в Штормовой Предел и на Пайк.
Тут подал голос Джакайерис, старший сын королевы. «Туда полетим мы, – сказал он. – Драконов лорды послушаются скорее, чем воронов». Люцерис поддержал брата, сказав, что они с Джаком почти уже взрослые. «Дядя обзывает нас Стронгами и уверяет, что мы бастарды, но лорды, увидев нас верхом на драконах, поймут, что он лжет. Драконы подвластны только Таргариенам». Даже юный Джоффри выразил готовность лететь на Тираксесе вместе с братьями.
Его Рейенира не пустила, но Джакайерис и Люцерис были крепкие юноши, хорошо владели оружием и давно уже служили оруженосцами. «Вы полетите как гонцы, не как рыцари, – сказала мать сыновьям и заставила их поклясться в том на Семиконечной Звезде. – Драться я вам запрещаю». Решили, что Джакайерис, как старший, предпримет более долгое и опасное путешествие: сначала в Гнездо к леди Долины, затем в Белую Гавань к лорду Мандерли и, наконец, в Винтерфелл к лорду Старку. Люцерису же поручили лететь в Штормовой Предел, где лорд Боррос, как все полагали, окажет ему радушный прием.
На другой же день Рейениру короновали. Сира Стеффона Дарклина, дезертировавшего из Королевской Гвардии Эйегона, на Драконьем Камне встретили как героя, особенно когда узнали, что он привез с собой корону Эйегона Завоевателя. (Сир Отто объявил его и других беглецов изменниками и назначил награду за их головы.) На глазах у трехсот свидетелей принц Дейемон возложил ее на чело жены, объявив ее Рейенирой Первой из дома Таргариенов, королевой андалов, ройнаров и Первых Людей. Себя Дейемон наименовал Хранителем Государства, Рейенира же назначила старшего сына своего Джакайериса принцем Драконьего Камня и наследником Железного Трона.
Первый ее королевский указ объявлял сира Отто Хайтауэра и королеву Алисент мятежниками и государственными изменниками. «Оные дурные советчики сбили с пути братьев моих по отцу и милую сестру Гелайену. Если самозваный король вместе с супругой и принцами явится на Драконий Камень, склонит колено и попросит меня о прощении, я охотно сохраню им всем жизнь и открою им мое сердце, ибо всякий братоубийца проклят».
Весть о коронации Рейениры, дошедшая назавтра до Красного Замка, вызвала великое неудовольствие Эйегона II. «Сестра моя по отцу и мой дядя повинны в измене, – объявил он. – Я желаю, чтобы их лишили всех прав и титулов, взяли под стражу и предали смерти».
Более трезвые головы в «зеленом» совете советовали прибегнуть к переговорам. «Надо убедить принцессу, что дело ее безнадежно, – говорил великий мейстер. – Братья не должны воевать с сестрами; пошлите меня к ней, и я добьюсь соглашения».
Эйегон, однако, и слышать о том не желал. По словам септона Евстахия, король обвинял Орвила в неверности и грозил бросить его в темницу «к твоим черным дружкам». Лишь когда обе королевы, Алисент и Гелайена, поддержали великого мейстера, Эйегон уступил и послал Орвила на Драконий Камень под мирным знаменем. Вместе с послом ехали сир Аррик Каргилл из Королевской Гвардии, сир Гвейн Хайтауэр из городской стражи и десяток писцов и септонов.
Король предлагал великодушные условия мира. Если принцесса признает его королем и присягнет ему перед Железным Троном, Драконий Камень станет ее владением и после ее смерти отойдет к Джакайерису. Второй ее сын, Люцерис, станет законным наследником Дрифтмарка и всего имущества дома Веларионов. Детей ее от принца Дейемона Эйегон возьмет ко двору: Эйегона Младшего как своего оруженосца, Визериса как пажа. Лордам и рыцарям, злоумышлявшим с ней против своего короля, будет даровано прощение.
Выслушав все это молча, Рейенира спросила, помнит ли Орвил отца ее, короля Визериса. «Разумеется, ваше высочество», – отвечал на это великий мейстер. «Возможно, вы помните также, кого он назначил своей преемницей и наследницей». – «Да, ваше высочество. Вас». – «Вот вы и признали меня законной своей королевой; отчего же вы тогда служите моему единокровному брату? Ступайте и скажите ему: либо я займу принадлежащий мне трон, либо сниму с него голову».
