Максвелл Хайд вздохнул.
– Вероятно, да. Я проверю – мне в любом случае придется это сделать, – но, откровенно говоря, я не представляю, как еще ты мог поступить. Иначе тебя просто расстреляли бы как шпиона. Насколько я понимаю, ты инстинктивно сделал все как надо. Продолжай.
Я принялся рассказывать дальше, и он снова перебил меня, чтобы расспросить поподробнее о черной пантере в лесу, и еще раз – когда я стал рассказывать, как маги меня там разыскивали.
– Ты говоришь, они выглядели как призраки? Подумай хорошенько. Ты хочешь сказать, что они присутствовали там лишь частично, в то время как ты действительно находился там во плоти?
– Ну, мне так показалось, – сказал я. – Я не знал, могут они меня увидеть или нет. Я потому и удрал на темные пути, чтобы скрыться от них. Но потом я сел, подумал и в конце концов решил, что мне лучше пойти и разыскать Романова.
– Погоди-ка, – сказал Максвелл Хайд. – Ты мне говорил, что Романов, по всей видимости, отнесся к тебе с презрением и что ты его очень боялся. Так почему же ты решил, что тебе следует посоветоваться именно с Романовым? Быть может, ты сделал это не по своей воле?
– Возможно, – признался я. – Я знаю, это звучит странно – ведь мне было известно, что ему предлагали деньги за то, чтобы избавиться от меня. Но думаю, я отправился к нему потому, что он непревзойденный мастер. Он был в сто раз искуснее, чем Арнольд и его парни. И у меня достаточно денег, чтобы ему заплатить. А не может быть такого, что заклятие уже было наложено на меня, еще тогда, когда Романов меня нашел? Он ведь заболел еще до того, как я появился здесь.
– Мы подумаем над этим в свое время, – сказал Максвелл Хайд. – Видишь ли, те, кто это сделал, могли и перестраховаться. Рассказывай дальше.
Я стал рассказывать дальше и наконец дошел до того момента, где я встретился с самим Максвеллом Хайдом. Слушая эту часть моего рассказа, он кривился. Наверное, ему было стыдно, что он так нализался. Тут мы оба услышали, как в глубине кухни что-то загудело, и резко обернулись в ту сторону. В углу стоял большой холодильник и работал.
Максвелл Хайд подпрыгнул от радости.
– Ага! – сказал он. – Романову стало лучше!
Он полез в холодильник, одобрительно хмыкая, и добыл оттуда большой кусок сыра и упаковку клубничных йогуртов. Надписи на коробочках были непонятные, но, на мой вкус, это был нормальный клубничный йогурт. Мы оба съели по йогурту, а еще один Максвелл Хайд отнес Романову.
Эта помеха меня порадовала. Я все еще испытывал смешанные чувства из-за встречи с этой девочкой, Родди, – то ли она меня смущала, то ли еще что. И мне не хотелось даже упоминать о ней. Теперь у меня было время на то, чтобы придумать, как это сделать. И вот я сидел, смотрел на печку и думал. На самом деле это была уже не печка. Это была белая плита с несколькими дверцами и без огня внутри. Совсем не такая уютная.
Потом Максвелл Хайд вернулся и снова стал слушать меня, положив локоть с кожаной заплатой на стол и опершись на руку твердым солдатским подбородком. Я сумел гладко перейти к своему пребыванию в Лоджия-Сити, потом к встрече с Мини и так до конца, ни разу не упомянув о Родди. Максвелл Хайд кивал и хмыкал, но больше меня не перебивал.
– Хорошо, – сказал он, когда я дошел до того момента, как летательный аппарат поднялся в воздух. – Тут масса пищи для размышлений. Часть из этого мне еще придется обдумать. Но две вещи бросаются в глаза сразу. Первое – это когда именно на тебя наложили это заклятие против Романова. Я некоторое время думал, что это сделал мастер молитв. Это было бы вполне в их духе. Они делают немало грязных дел, прикрываясь словом «молитвы». Но чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что это было сделано еще в Лондоне и сделал это тот самый человек, что послал тебя в иные миры. И прямо у меня под носом! – Он рассерженно фыркнул. – Это говорит о том, как сильно я нервничал. Мне следовало бы заметить. В любом случае, как по-твоему, есть тут логика?
Я кивнул. Это звучало вполне правдоподобно.
– Значит, у тебя есть враг, – сказал Максвелл Хайд. – Кто-то, кто ненавидит тебя почти так же сильно, как и самого Романова. Какие есть идеи на этот счет?
Все, что пришло мне в голову, – что этот таинственный враг должен иметь какое-то отношение к моему настоящему отцу и Корифонской империи. Мы немного порассуждали об этом, но в конце концов Максвелл Хайд мотнул головой.
– Нет, – сказал он. – Никак не сходится. Этот человек должен все-таки больше ненавидеть Романова, чем тебя. Я, конечно, спрошу у Романова, но сильно подозреваю, что он к этой империи никогда и близко не подходил. Он человек разумный. Ну, как бы то ни было, а что касается второго, то мне очень хотелось бы знать, в какой точке своего пути ты переместился на десять лет назад. У меня ушла целая ночь на то, чтобы понять, как это сделать, уже после того, как я понял, что именно надо сделать. Когда ты это понял?
– Ничего я не понял, – сказал я. – Я просто пришел сюда, и все. Но…
Я поразмыслил.
– Возможно, это произошло, когда тропа раздвоилась, – неуверенно предположил я. – Там что-то было не так – но вообще, я не знаю.
– Ну а как именно ты это сделал – можешь представить? – спросил Максвелл Хайд.
Я покачал головой. Он вздохнул.
– Видимо, чисто интуитивно. Ну ладно. Самая неприятная часть выглядит достаточно очевидной. Мастер молитв вынуждает тебя привести его к Романову и является сюда с этими двумя мальчишками. После чего они его убивают. Есть какие-нибудь идеи насчет того, почему они это сделали?
Мне вспомнилось неумолимое лицо школьного учителя в золотых очках, и я невольно поджал губы.
– Если бы вы его видели, вы бы поняли. Они, наверное, ненавидели его – ненавидели от всей души.
Максвелл Хайд устремил на меня один из своих пристальных взглядов.
– Это были отвратительные мальчишки, – сказал я. – Мне их тоже не жалко. Но представьте себе самого худшего учителя, который у вас когда-либо был.
Максвелл Хайд слегка поморщился.
– Ну да, – сказал он. – Ну да. Молитвы и побои. Ты думаешь, дело в этом? Значит, мы имеем двух жестоких юных убийц, скрывшихся на летательном аппарате, которые знают, как найти Романова.
Он снова вскочил на ноги.
– Пойду-ка я предупрежу его.
Пока он ходил, я съел два банановых йогурта и один шоколадный и повеселел. Похоже, Максвелл Хайд все-таки не заметил, что я выпустил встречу с Родди. И он явно больше не подозревает в убийстве меня, хотя прежде он, видимо, об этом подумывал. Это делало жизнь светлее.
– Я сообщил Романову, – объявил Максвелл Хайд, вернувшись. – Он говорит, что, как только сможет, сразу же изменит остров, чтобы они не смогли найти его снова. Но что касается этого вашего общего врага, дело становится все таинственнее. К твоей империи он никогда отношения не имел, так что с нею это связано никак быть не может. И вообще до вчерашнего дня он даже не подозревал о твоем существовании. Так что и здесь мы тоже зашли в тупик. Но я обещал ему, что мы избавимся от мастера молитв. Пошли.
Он подошел к двери, ведущей на улицу, и помахал мне свернутой простыней, которая была у него в руках. Я сглотнул и поплелся следом, жалея, что съел эти три лишних йогурта.
Тот конец острова был уже дальше, чем прежде. Мы прошли почти три сотни ярдов, пока не встретили Мини, которая печально ошивалась рядом с козой. Обе выглядели несчастными.
– У меня животик болит, – грустно пожаловалась Мини.
– А сколько ты яблок-то съела? – спросил я.
– Два дерева, – призналась она.
– Ну, тогда ты знаешь, кого надо винить, – сказал я. – Попробуй заесть их сеном. А с козой что не так?
– Ей не нравится, что ее привязали, – объяснила Мини.
– Передай ей, что у меня сердце кровью обливается, – сказал я.
Дальше все было просто ужасно. Мне пришлось спуститься по гальке к воде и помогать завернуть мастера молитв в простыню. Это был кошмар, хотя и я старался не глядеть. Вскоре банановый йогурт уже стоял у меня поперек горла, и мне пришлось отойти в сторонку и присесть на траву.
Максвелл Хайд подошел и сел рядом.
– Я подумывал о том, – сказал он, – чтобы закинуть этого дядьку вместе с орудиями убийства дальше по берегу, чтобы они очутились в том мире, к которому на самом деле принадлежит этот пляж. Конечно, для тамошних жителей это будет весьма неприятным сюрпризом, но для них это будет не так опасно, как для Романова, если оставить его здесь. Труп убитого всегда навлекает несчастья на то место, где произошло убийство. Вся беда в том, что Романов не помнит, откуда он взял это место. Мне придется немного поразмыслить.
Я кивнул, сглотнул и через некоторое время почувствовал себя лучше. Я оглянулся на Максвелла Хайда, который сидел выпрямившись и обхватив худощавыми уверенными руками колено, обтянутое влажным твидом. Я хотел спросить, что он надумал. Но тут он сам оглянулся на меня.
– Нет, – сказал он. – Не сходится. Я ведь говорил тебе, что по пути ты должен помочь трем людям. А в твоем рассказе было только двое, даже если считать слониху за человека и если считать вторым того старика с вышивкой. Или ты считаешь и мастера молитв тоже?
