— Стой! — заорал неожиданно Чумон. — Куда полез?!
Ким послушно замер, гадая, что стряслось, но старик, оказывается, обращался вовсе не к нему. Распластавшись на камне, он по плечо засунул руку в заросли плюща и выудил оттуда небольшого ежа.
— Итак, рассмотрим сию тварь, — торжественно сказал Чумон, демонстрируя ежа Киму. — Кожу и мясо применяют в качестве кровоостанавливающего и бодрящего средства…
— Чего-чего?
— Если ты устал и ранен, то нет ничего лучше ежа, чтобы обрести утраченные силы, — ну, конечно, кроме осиного гнезда. Ежатина большим успехом пользуется в войсках, как питательная добавка к вяленой конине и прекрасное средство от дизентерии. Также еж полезен при чахотке, проказе и неврастении в сочетании с другими лекарственными средствами. Обладает кровоостанавливающим действием. Мясо ежа употребляют в вареном, соленом или сушеном виде вместе с водой, в которой оный варился.
Ким с сочувствием глянул на ежонка. Тот, как будто понимая, что ему грозит, свернулся на ладони Чумона в клубок, выставил иглы и зафыркал.
— Нет, нет! — старец несколько раз легко провел пальцем по иглам в направлении роста, успокаивая зверька. — Запомни, мальчик — еж должен быть пойман и приготовлен в хорошем настроении, иначе его мясо станет ядом.
— Интересно, как его приготовить, этого ежа, чтобы он остался в хорошем настроении? — язвительно спросил Ким.
— Так в этом и есть высокое искусство зельеварения…
Ежонок увлеченно обнюхивал ладонь скитника, явно нацеливаясь опробовать ее на вкус. Чумон приподнял его, повертел, потыкал пальцем в брюшко.
— Мелковат… Ладно, пусть бежит. Ежа надо употреблять свежим, а у нас такой насущной необходимости нет.
Отпустив ежа в заросли, скитник с послушником двинулись дальше. Когда впереди замаячил просвет, Ким задал вопрос, над которым размышлял всю последнюю часть подъема.
— Учитель, вы ведь монах. Здесь, на Иголке, мясного даже по большим праздникам не едят… Как же насчет убийства живых существ на снадобья?
Чумон остановился на последнем валуне, глядя сверху вниз на послушника.
— Все живые существа когда-нибудь умрут, — сказал он. — Живое становится мертвым и снова оживает, этот круговорот происходит постоянно и не имеет конца. Сам факт смерти значения не имеет. Важно — как они умрут. И еще важнее — для чего. Важно, заметь, не столько для жертвы, сколько для убийцы. Бывает смерть во зло, а бывает и во благо… О, смотри, какой чудесный паук!
Старик вытянул перед собой руку, по которой полз мохноногий паук-крестовик, полюбовался на него и скинул его на Кима. Ким попытался увернуться, потерял равновесие и с криком сорвался с камня в поросшую ежевикой расщелину. Упругие колючие ветки смягчили падение, но Ким этого не оценил — ему показалось, что в него вцепились несколько тысяч пауков, а может, даже сколопендр.
— Лесные и горные пауки, — невозмутимо произнес старец, когда умолкли вопли и проклятия и ободранный, окровавленный Ким выбрался, наконец, из ежевики, — также употребляются как прекрасное кровоостанавливающее средство. Не могу не упомянуть об аналогичных свойствах толченого панциря черепахи, раковины устрицы и, разумеется, сушеного осиного гнезда. В данном случае могу только пожалеть, что мы слишком рано отпустили ежа. Отвар…
— Спасибо, я потерплю, — прохрипел Ким, выдергивая из себя шипы.
Каменный завал наконец закончился. Сразу за сухим руслом началась тропа, уводящая в лесистое ущелье. По обе стороны тропы вздымались лесистые горные склоны. Чумон остановился, чтобы передохнуть, жестом велел послушнику обернуться. Ким глянул назад — и даже ахнул от восхищения. Монастырь Каменной Иголки был виден как на ладони. Главный храм с многоярусной башней и окружающие его островерхие крыши казались расписными парусами волшебного корабля, плывущего по волнам редеющего розоватого тумана. Над горой всходило солнце, играя на золоченых черепицах.
Ким так загляделся, что забыл о своем наставнике. А когда оглянулся…
То, что старец Чумон совершенно не запыхался после тяжелого подъема, Кима уже не удивляло. Но такого он не ожидал даже от него! Чумон стоял на одной ноге, поджав другую к самому паху, оттопырив зад, сложив руки на спине и откинув голову назад. В этой нелепой позе он стал очень похож на цаплю, которую, по всей вероятности, и изображал.
— Отдохнем, — сказал старец, покосившись на Кима. — Встань как я.
Ким пожал плечами, поджал ногу — и немедленно упал. Вторая попытка оказалась более удачной — Ким успел в точности скопировать позу старца, прежде чем свалился.
— Пока не отдохнешь, дальше не пойдем, — заметил старец, за все это время ни разу не шелохнувшись.
— Ну почему я должен отдыхать именно в этой позе? — вспылил Ким. — Мы все утро лезем вверх и вверх, по вашей милости я упал в тот проклятый куст, теперь хочу только одного — лечь и помереть! А вам бы только надо мной издеваться…
— Ты когда-нибудь наблюдал за цаплей?
— Нет, конечно!
— Так понаблюдай. Она часами стоит на одной ноге, не уставая. Почему? Потому что она умеет управлять источником силы в своем теле. Поджимая ногу, она не дает силе вытекать снизу, а запрокинув голову — улетучиваться сверху. В такой позе ты отдохнешь в десять раз быстрее, чем валяясь на скалах и позволяя своей силе беспрепятственно вытекать из тела в пространство.
Закончив наставление, старик поменял ногу, переложил руки и добавил:
— Но поскольку источники силы тебя нисколько не волнуют, скажу проще: быстро вставай как велено, ленивый мальчишка, не то я тебя так подбодрю, что до самого осиного гнезда будешь бежать вприпрыжку, держась за бока!
Ким, поминая бесов, принял нужное положение, для устойчивости опершись локтем о ближайшее дерево. Старец же сделал вид, что этого не заметил. Сделав трижды по восемь вдохов и выдохов, Чумон выпрямился.
— Ну что, отдохнул? — спросил он.
— Кажется, да… — с удивлением ответил Ким, опуская ногу и расправляя плечи. — Как это может быть? Я же не делал ничего особенного… Это всё вы устроили, да?
— Нет, ты сам. Я слегка помог — просто чтобы показать тебе возможности твоего собственного тела и духа. Как отдохнуть за считанные мгновения. Как не испытывать усталости, прошагав целый день — или наоборот, просидев целый день в засаде на дереве. Как прогнать сон — или наоборот, мгновенно погрузиться в него. Как замедлить или вовсе остановить биение сердца…
Они снова отправились в путь. Теперь, по сравнению с каменным завалом, он казался приятной прогулкой. Тропа полого уходила вверх. В горном сосняке перекликались птицы. Солнце поднялось высоко, заливая лес золотистым светом.
