осознать, что у них в головах и как они развлекаются, блуждая по граням собственных стихий. Раиль, например, не имеет права остановить время или обернуть его, но однажды начнет спокойно бродить туда и обратно, наблюдая сокрытое в минувших веках и в будущем, но не имея права менять ни то ни другое. Дар или проклятие? Хороший вопрос.
Словно услышав мои мысли, Раиль чуть улыбнулся и подошел к нам с Дилаем. Иногда этот парень напоминал мне хитрую лисичку – было в его взгляде такое, отчего становилось понятно, что он знает и видит немного больше, чем остальные.
Его ладонь легла мне на плечо и заскользила вниз по руке так, словно мы были не просто знакомы, а уже давно близки. Я точно кожей почувствовала, как напрягся за его спиной Китарэ, в то время как этот лис улыбнулся чуть шире и подмигнул мне.
– Я видел это во сне, – сказал он. – И еще мне все труднее отделять то, что было, от того, что будет, и того, что сейчас. Я просто знаю, как это есть. Ты мой друг, как и любой в этой комнате, мой лучший друг, с которым многое пройдено, многое предстоит, и все это я знаю уже здесь и сейчас. Очень сложно делать вид, что это не так, чтобы лишний раз никого не пугать. Ты же сможешь теперь стать ближе ко мне? Сможешь увидеть, что это так?
Я осторожно сжала кончики его тонких пальцев в ответ. Может быть, и не в полной мере, но я могла понять, о чем он говорит. Они еще не помнили, не знали, но были мне близки.
– Я понимаю. И это уже так.
Казалось, все то время, что мы провели в храме, между нами был невидимый барьер. Такая вот своеобразная стена. Кто воздвиг ее между нами? Я сама? Мое прошлое и слухи обо мне или осознание того, что невозможно стать для кого-то близким просто потому, что так надо? Я привыкла не доверять, не подпускать к себе ближе необходимого и думала, что так я буду в безопасности. Именно так никто не посмеет ранить меня, оскорбить или унизить. Страхи ушли, а с ними исчезла и давно проржавевшая броня. Конечно, это вовсе не значит, что я стала глупой, доверчивой дурочкой. Но я готова была открыть сердце тем, кого на самом деле ждала так долго.
Рассказать о том, что произошло со мной и Китарэ в детстве, для меня было бы очень непросто. Я не умела говорить красиво, расставлять правильные акценты в речи, ясно доносить свои мысли, но, слава Парящим, с этим отлично справлялся Китарэ. Как-то незаметно мы оказались с ним на диване, сидя плечом к плечу. Тепло его тела словно проникало сквозь мое кимоно, успокаивая и утешая, заставляя смириться с произошедшим и позволяя гневу утихнуть ненадолго. Ребята слушали, не перебивая, и лишь в момент, когда Китарэ заговорил о том, как именно умерли наши отцы, я почувствовала, как ко мне обратились одиннадцать пар глаз.
Должна ли я чувствовать себя виноватой в случившемся? Да, я винила себя. Винила за слабость, за то, что дракон во мне не сумел противостоять чужому внушению. Просто за то, что не смогла ничего сделать тогда.
– Парящие, – растерянно пробормотал Эрон и тут же прикрыл ладонью рот.
Конечно, он тут же схлопотал тычок локтем от сидящего рядом брата, но я понимала такую реакцию близнеца.
– Ничего, – улыбнувшись уголками губ, сказала я. – Это уже ничего.
Горечь от осознания произошедшего навсегда осядет горьким пеплом на моих губах, меняя эту жизнь на вкус.
– Но как они посмели? – прогрохотал Тео. – Это же форменное безумие! Как они могли не понимать, что за этим последует? Во что они хотели превратить наш мир?
Этот же вопрос горел огнем в каждом из нас.
– Их необходимо судить, нельзя все просто так оставить! – вспыхнул Ари. – Да, конечно, мы не можем доказать, что за всем стоял твой дядя. – Он посмотрел на Китарэ. – Но то, что к этому причастна Дорэй Игнэ, возможно доказать…
– Лучше подумай над тем, почему это все сошло на нет пятнадцать оборотов назад, – вдруг заговорил Раиль. – Бывшее Ожерелье отца Китарэ могло вмешаться, более того, они не могли не знать…
– Могли, – заговорил Китарэ. – Эвейи могущественны, но не всесильны. Есть вещи, когда даже наша магия бывает бессильна. Тебе кажется, что твой отец мог узнать обо всем, заглянув в прошлое, и рассказать остальным? – Спокойный, но твердый голос Китарэ, как остужающий бриз, вдруг погасил вспыхнувшее негодование. – Но он не смог, Раиль. Я спрашивал у него. Он не увидел ничего, словно на этот момент расплылось чернильное пятно.
– Так не бывает, – нахмурился Раиль.
– Бывает, – не ожидая от самой себя, вдруг заговорила я, точно в моей памяти распахнулась нужная в этот момент книга с ответами на вопросы, которые я знала когда-то очень давно. – У всего есть обратная сторона, Раиль. И никогда не было так, чтобы между всеми эвейями царили доверие, дружба, понимание и любовь. Мы все вышли из хаоса, и наша жизнь точно такая же борьба, которая подразумевает противостояние одной стихии другой. Точно так же, как мы встаем в круг, чтобы удержать баланс, всегда найдутся силы, направленные в противовес. Есть способы отразить и заблокировать любой дар и способность, и не только истинные эвейи могут ими пользоваться. Скорее всего, у них был какой-то мощный артефакт.
– А что ты скажешь насчет того, почему они бездействовали все это время? – спросил Гидео, взглянув на Китарэ из-под нахмуренных бровей. – Как можно такое оправдать? Они позволили всем думать, что это отец Ив… – Гидео оборвал себя на середине фразы, окончание которой было понятно всем без лишних слов.
Было бы лучше, если бы все узнали правду? Нет. В то время, как и сейчас, когда я готовилась встать в круг Китарэ, такая новость нанесла бы непоправимый вред императору и власти в целом. Эта тайна навсегда останется внутри нашего круга, и неважно, хотим мы этого или нет.
– То, что произошло, уже не исправить, – вновь заговорил Китарэ, – в наших силах лишь не дать им завершить начатое. Это единственное, что мы можем и должны сделать. Совсем скоро день зимнего солнцестояния – и день, когда мы встанем в один круг. Мы должны быть готовы.
На этот раз возражений ни у кого не нашлось…
– Как все прошло? – Новый голос Рэби все еще был непривычным для моего слуха, поэтому я невольно вздрогнула, стоило ему заговорить.
Ребята ушли,
