я самой себе, решив, что нечего заниматься глупостями и пора бы уже одеться.
С Китарэ мы договорились, что он сам встретит их у арки перехода, а затем они придут в наш с Рэби корпус. Как бы уверенно теперь я себя ни чувствовала, но во мне не было силы Китарэ, которая позволяла ему даже неосознанно управлять людьми вокруг себя.
Осторожно собрав волосы по бокам и скрепив их гребнем на затылке так, чтобы было полностью видно мое лицо, я точно так же не спеша надела кимоно, оставленное Рэби. Оно было женским и состояло из ярко-алого нижнего платья, длинного черного халата с разрезами по бокам и алого широкого пояса. К поясу легко можно было приторочить меч, что я, собственно, и сделала.
– Где Ив? – послышался голос Дилая, а следом за ним и топот множества ног.
Дыхания, голоса и сердцебиения. Стоило начать прислушиваться, как они вдруг заполнили все пространство вокруг.
– Почему ты встретил нас один? Надеюсь, вы тут не переругались в пух и прах, пока нас не было? Хотя зачем бы ты тогда притащил нас сюда?
– Кто знает. Ив-то, похоже, и не в курсе, что мы здесь? – басовито усмехнулся Рэйвон и, судя по характерным звукам, с размаху уселся на диван в нашей с Рэби гостиной. – Парящие, я надеюсь, что никто из вас не решит проводить помолвку в ближайшее время, – с шумом выдохнул он. – Как же я устал…
– Ты? От чего? Переел? – Голос Широна был более тонким и звонким, но в нем явно чувствовался смех.
– Даже если и так, – буркнул Рэйвон, – это все равно было тяжело.
За их шутливыми перебранками я так ни разу и не уловила голоса Китарэ. Но я слышала, как бьется его сердце. Удивительно, словно между нами пролегла невидимая нить, и из множества эвейев, что сейчас находились внизу, я могла безошибочно найти его всего лишь по биению сердца. А если сконцентрироваться, то можно и понять, где он сейчас стоит… Можно было подумать, что он тоже чувствует меня просто потому, что сейчас он стоял на первом этаже аккурат подо мной.
– Пора, – шепнула я самой себе, перевела дыхание и отправилась вниз.
Стоило сделать первый шаг, как послышался голос Китарэ.
– Ив сейчас спустится, – сказал он, мгновенно завладев вниманием одиннадцати молодых эвейев. Как ему это удавалось? Что-то мне подсказывало, что вряд ли это у него получалось бы так легко без его дара. – Правда, у нас тут кое-что произошло, поэтому прошу вас…
Я невольно скривилась. Чего это он вдруг заговорил, как преподаватель этики? Похоже, Китарэ тоже почувствовал, что надо немножко изменить тональность. Прежде всего, мы части единого целого и должны относиться друг к другу соответственно.
– Ладно. – Он словно махнул рукой на официоз. – Просто… я немного нервничаю. Думаю, Ив тоже.
– С чего бы? – не выдержав такого нелепого представления, поинтересовалась я, стоя на лестнице. Чтобы спуститься, мне оставалось всего несколько ступеней, и я уверенно преодолела их.
С момента, как я полностью осознала себя как Рави, я не просто изменилась внешне. Самое главное было в другом: моя душа словно обрела глубину, которой не было прежде. Я смотрела на тех, кто однажды станет похожим на меня, и понимала, что пока то, что они видят перед собой, не укладывается в их головах. В их взглядах, что сейчас были прикованы ко мне, читалось удивление и неверие. Сердца одиннадцати эвейев говорили мне о том, что они глубоко шокированы, и лишь одно шептало мне совсем о другом. Я посмотрела в глаза Китарэ и улыбнулась.
Его легкая улыбка будто говорила мне, что все будет хорошо. Но я в этом даже не сомневалась.
– Зачем он так нарядился? – чуть слышно пробормотал Эрон, наклонившись к Норэ.
– Потому что он – это она! – шикнул тот на брата.
– Нет! – пораженно выдохнул Эрон. – Это же Ив, – простодушно добавил близнец.
Норэ странно сощурился – так, словно попробовал что-то кислое, и бросил такой недовольный взгляд на брата, что я не знаю, как удержалась от того, чтобы не рассмеяться.
– Ты точно мой брат? – тем не менее вполне серьезно поинтересовался Норэ.
Эта гостиная казалась слишком маленькой для двенадцати мужчин и одной меня. Кто-то из ребят уже успел уместиться на диване, но большинство просто замерли вокруг меня. Ни я, ни Китарэ не пытались нарушить воцарившееся в гостиной молчание, давая возможность ребятам немного осознать происходящее.
Первым, конечно же, пришел в себя Дилай. Он шумно выдохнул, потом вдохнул, поднялся с дивана и встал напротив меня. Некоторое время он словно всматривался в черты моего лица, совершенно бесстыдным образом оценивал очертания фигуры, точно ему было необходимо что-то осознать для себя.
– Ты была за Полотном, – наконец сказал он, посмотрев мне прямо в глаза.
– Это очевидно, – согласно кивнула я.
– И ты девушка, – утвердительно кивнул он сам себе. – Почему раньше не сказала? Ты лгала нам? – Похоже, он сам пожалел, что этот вопрос вырвался из его уст. Но лучше, если он спросит об этом сейчас, чем оставит в сердце.
– В общем-то, ни разу. – Я покачала головой. – Но ты прав, я не давала вам повода думать иначе. Почему? Это долгая история, которую вам тоже пора узнать.
– Перестаньте так смотреть на нее, – неожиданно заговорил обычно молчаливый и мрачный Виар. – Если бы вы смотрели не только глазами, то не выглядели бы сейчас так, словно вчера родились. Энергия Ив никогда не была мужской.
– Ты знал? – воскликнул Эрон.
Виар легко пожал плечами и изогнул бровь.
– Это тебя удивляет? Я, Раиль и Иман, – забыл, кто наши покровители? Первозданные стихии всегда чувствуют и знают куда больше, чем вам кажется. И потом, я не понимаю, – причмокнул он губами, – почему она была обязана вам об этом говорить? Ты, Дилай, разве не хочешь нам всем рассказать о том случае три года назад на день летнего солнцестояния?
– Откуда ты…
– Иман – сплетник, как только выпьет. Не знал? И видения с вашим участием посещают его частенько, хотя он и не в восторге от этого.
– Ну, перестань, – заговорил уже тот самый «сплетник». – Мне просто надо иногда выговориться, – усмехнулся он. – И да, иногда я вижу то, что вызывает массу вопросов и негодования, но я же не спрашиваю вас об этом. Это было бы неловко.
На самом деле Иман, Раиль и Виар – Тень, Время и Хаос – гремучая смесь. Втроем они могут обнулить этот мир. Постоянное скольжение вне времени, пространства и материи слишком сложно понять, что уж говорить, чтобы попытаться
