уже были здесь и предпочли не мешать свите жениха и невесты, встав на лестнице. Я же неожиданно почувствовала себя огромным драконом, который из любопытства заглянул в этот кукольный домик, обдумывая, кого бы ему сожрать, раз уж он все-таки здесь.
Первыми на глаза попались двое на вид весьма пожилых эвейев. Женщина, худая настолько, что, казалось, ее иссушили ветер и солнце, хотя я понимала, что просто кто-то очень любит пускать в ход свою магию сверх того, что дано природой. Ее жизненный и духовный источник был истощен. Неизвестно, когда она сможет вернуться в этот мир после смерти, если и дальше будет так расходовать свой дар. Ее белоснежное кимоно и тугой пучок, украшенный золотой шпилькой, которую венчала голова дракона с нефритовой бусиной в зубах, ясно говорили о том, кто она и кем приходится Китарэ – вдовствующая императрица. Рядом с ней стоял мужчина, который хоть внешне и был стар, но его источник находился пока в очень неплохом состоянии. Очень странный дисбаланс. Так не стареют, когда сил еще достаточно… Странно.
Стоило этому мужчине чуть посторониться, и я увидела девушку, стоящую за ним. Она была немногим старше Китарэ и меня, так как ее источник был уже сформирован, а стало быть, она уже была за Полотном. У моей тетки волосы поменяли свой цвет на карамельный оттенок, после того как она побывала за Полотном. У меня они стали багряно-красными. А у девушки, что стояла напротив, приобрели грязно-серый оттенок. Маленькое личико, чуть вздернутый носик и такие же серые раскосые глаза. Она казалась милой, даже по-своему красивой, но только если присматриваться к ней. Ее кимоно сочетало в себе несколько цветов, от серебристого до нежно-розового, и очень ей шло, подчеркивая ее невинность как невесты. Вопреки собственным ожиданиям, я не обозлилась на нее. Не испытала никакого укола ревности или женской уязвленности, потому как, говоря откровенно, я могла бы найти чему позавидовать. Она была более женственной, нежной, но… Я обрела внутри себя глубину, которая не позволяла больше сомневаться в себе… В нем… В нас.
Потому осторожно, чтобы быть как можно менее заметной, подошла к лестнице, на которой заняли свои места ребята, и встала на самой первой ступеньке рядом с Дилаем. Тут же на плечи мне легли две ладони – Норэ и Эрон.
– Серьезно? – одними губами возмущенно прошептала я, посмотрев на них снизу вверх.
Два негодника смерили меня невозмутимыми взглядами и уставились в центр комнаты. Правда, руки они так и не убрали.
– Конечно, – вдруг заговорил пожилой мужчина, и мир вокруг перестал существовать.
«Мышка-малышка».
Его немного сиплый голос я могла узнать из тысячи, особенно теперь, когда то, что произошло со мной тогда, так ясно ожило в памяти! Одно дело подозревать, и совсем другое – столкнуться с этим лицом к лицу! Увидеть того, кто однажды подчинил меня своей воле! Того, кто сделал из меня убийцу родного отца и раз и навсегда стер его в этой вселенной! Есть вещи, которые нельзя ни забыть, ни простить. Дорэй помогала ему и теперь считает дни и часы, пока ее слабое тело, лишенное силы рода, просто не откажет.
Я физически ощутила, как меняюсь. Как меняется зрение, становясь более четким, различая не только цвета, но и малейшее движение энергии этого мира. С силой сжав кулаки, я постаралась унять дрожь, которая охватила тело. Казалось, еще немного, еще пара вздохов, и я не смогу себя удержать и стану той, кем являюсь на самом деле, разнеся эту жалкую каменную коробку в мелкое крошево!
Китарэ стоял напротив этого мужчины, и его невозмутимость просто не укладывалась в голове. Ведь если раньше он мог его только подозревать, то после того, что открыла нам моя память, он знал наверняка: это тот самый человек, который пятнадцать оборотов назад просто велел мне… Так почему же?
Внутри все ревело и полыхало. Я дрожала. Эрон и Норэ, что все это время держали свои ладони на моих плечах, ощутимо напрягли руки. Казалось, еще немного, и больше ничего не останется, что смогло бы удержать меня, – и тогда на мой живот легли две ладони и кто-то с силой притянул к своей груди. Руки Эрона и Норэ тут же исчезли, зато, словно прохладный, освежающий морской бриз, послышался голос Ари:
– Я помогу. Просто дыши, Ив. Я буду дышать вместе с тобой. Позволь мне потушить твое пламя.
Мне хотелось оттолкнуть его. Хотелось послать все в бездну и просто утопить это место в крови того, кого ненавидела всей душой. Но, стоя в объятиях своей противоположности, того, чья стихия должна была быть моим самым яростным врагом, я вдруг позволила себе быть слабой. Откинувшись спиной на его грудь, я ощущала, как волны спокойствия, умиротворяющей прохлады качают меня в своих объятиях. Вода может быть сокрушительной, но еще она умеет забирать боль, вновь позволяя дышать.
Что они подумали обо мне? Что я ревную? Что я так глупа, что не верю в предназначение наших Душ?
– Неважно, все неважно, – чуть слышно шептал Ари, и я соглашалась с ним.
Бессильная ярость иссушает и выматывает. Если огню не на кого обрушить свою силу, он утихает, уничтожая сам себя, а внутри остаются лишь пустота и безразличие ко всему.
– Вы уже знакомы, – тем временем продолжал говорить тот, чьи дни в этом мире уже начали обратный отсчет.
Я убью его. Я знаю это. Неважно, как и что будет потом, но я не дам ему дышать дольше, чем позволила Дорэй.
– Конечно, – с тошнотворной улыбкой на лице говорил этот старик. – И мы давно знали, что так и будет. Но к чему тянуть и откладывать то, что предопределено? Поэтому я и вдовствующая императрица заключили соглашение – брачное обязательство.
* * *
Китарэ слушал слова своего дяди, но даже не вслушивался в их смысл. Он предполагал, что тот начнет действовать агрессивно, как только почует, что ситуация выходит у него из-под контроля. Единственный способ для иса Нурака удержать власть без Китарэ и его Ожерелья – это стать хозяином ребенка Китарэ, если называть вещи своими именами. То есть от Китарэ ждут скорейшего исполнения супружеского долга, беременности жены, и… на этом все. Судя по темпам, ждать долго никто не собирается. Как же его достала сама эта ситуация! Эта необходимость балансировать на лезвии ножа ради порядка в государстве, стране, во дворце. Просто ради того, чтобы прожить еще хотя бы несколько недель до того самого момента, как они смогут диктовать свои
