и обидами друг на друга?
– И его не буду, пока вы не станете одним целым, – убежденно заявила я, только потом подумав, что придется выполнять. Еще не хватало поругаться с подсознанием Китарэ!
– Хм. – Аши скривил губы в улыбке и тут же оказался рядом со мной, ложась на бок и подперев голову рукой. – Отлично, мне нравится. Может быть, это сделает его умнее. И, кстати, я все еще зол, – точно маленький ребенок, напомнил он о том, о чем, ему показалось, я успела позабыть.
– Почему? – улыбнулась я, не выдержав его ребячества.
– Потому что ты связала меня, – прошептал он мне в губы, вновь оказавшись слишком близко. – Хочешь, я свяжу тебя?
Уж не знаю почему, но от его предложения у меня мурашки побежали по спине, и вовсе не от страха.
Пока я отчаянно краснела в размышлениях о его предложении, Аши все же приблизился еще немного и сорвал поцелуй с моих губ. Стремительный, острый и полный страсти. Такой быстрый, но от этого не менее головокружительный.
– Можешь не целовать, я могу и сам! Посмотрим, сможет ли он, – хмыкнул Аши.
Парящие, две недели надо потерпеть. Надеюсь, Китарэ больше не воспользуется своим даром, иначе я понятия не имею, как выдержу эти дни.
– Аши, – позвала я, положив ладонь на его щеку, – совсем скоро день зимнего солнцестояния…
– Я знаю. – Он вдруг очень серьезно посмотрел мне в глаза. – Но…
– Китарэ придет к тебе, – начала я, но на мои губы тут же лег его указательный палец.
Аши чуть покачал головой и улыбнулся так, что от его улыбки, наполненной такой невыносимой печалью и усталостью, у меня защемило сердце.
– Ты приняла Рави, а она приняла тебя потому, что вы открылись друг другу. Вы были готовы, и между вами не было ни страхов, ни боли, ни непонимания. Вы стали одним. Пока он боится меня, он не сможет найти дороги. И лучше не становится, Ив, не становится… – прошептал он и устало прикрыл глаза.
Его дыхание стало ровным и размеренным, а я смотрела на его лицо, вновь и вновь прокручивая в памяти эти слова, эмоции, что они несли, и мое сердце сжималось от той тоски, что сквозила в них.
– Я помогу, – прошептала я, поглаживая его щеку, – поверь мне, я обязательно приведу его к тебе.
Я долго не могла уснуть этой ночью. Лежа рядом с Китарэ, я смотрела на его такое спокойное и расслабленное лицо. Оно казалось умиротворенным и по-настоящему юным. Именно во сне он выглядел тем, кем на самом деле являлся, – просто совсем еще молодой мужчина. Непостижимым образом его облик менялся, стоило ему открыть глаза. Вроде бы все то же самое, вот только взгляд слишком серьезный, вдумчивый для его возраста. Разве это справедливо, что мы стали такими? Ни у одного из нас не было нормальной юности. Хотя о чем это я? Мы те, кто мы есть, и вряд ли нам пришлось бы по душе нечто иное. Но горько отчего-то все равно…
Я не помнила, как уснула в эту ночь, но зато проснулась от того, что кто-то рядом со мной тяжело вздохнул. Открыв глаза, тут же натолкнулась на серьезный взгляд серебристых глаз Китарэ. Брови нахмурены, взгляд прищурен, губы поджаты. Злится. Это было понятно без лишних слов. Вздохнула в ответ.
– Что я сделал? – спросил он и тут же затаил дыхание, словно готовясь принять мой ответ. И, судя по его лицу, готовился он к тому, что я сейчас достану свой родовой клинок и как минимум потребую расплаты кровью.
– Ты спал, – ответила я и слегка улыбнулась.
– Я серьезно, – тихо сказал он, продолжая сверлить меня взглядом. – Что он сделал? – с нажимом спросил он.
– Ну, ты…
– Он, – поправил меня Китарэ.
– Ты, – уже надавила я.
Хватит. Как бы там ни было, но осталось две недели до дня зимнего солнцестояния. Пора бы уже не только двигаться навстречу к другим, но и принять себя. Если он этого не поймет, то произойдет настоящая катастрофа, и для этого нам даже не понадобится тот невменяемый старик, его дядька. Китарэ отвечал мне молчанием и взглядом, в котором собралось все возможное упрямство этого мира.
– Послушай меня очень внимательно, Ки-тарэ-эй, – формально обратилась я к нему. – Ты знаешь, что произошло пятнадцать оборотов назад: когда раньше времени проснулся мой дракон, погибли наши родители. Но тогда же очнулся и твой, вот только сделал это сам, чтобы спасти меня. Пробудившись, он мог лишить разума всех вокруг одним лишь выбросом своей энергии. Стереть сознания всех, кто находился тогда в Турийских лесах. Но он пришел не для этого. – Я глубоко вздохнула. – Он пришел, чтобы спасти меня, и… – тяжело сглотнула я, – этот его поступок, этот твой поступок – жертва, за которую мне никогда не отплатить в полной мере! Огонь огненного эвейя стирает из реальности не только тела, но и души. В тот день я уничтожила не только наших отцов, Китарэ, я жгла и себя. – Едва справляясь с собственными эмоциями, я снова проглотила ком в горле. – Как можно спасти того, кто покалечил свою суть? Кто уничтожил часть себя, своей души? Ты знаешь ответ на этот вопрос, Китарэ. Только тот, чья стихия – Дух, был способен сделать то, что сделал ты. Расколоть свою душу и отдать частичку себя, как заплатку, тому, кто просто исчез бы из обоих миров, если бы ты этого не сделал. Это я та причина, почему ты так живешь все эти годы. Почему Аши не может уснуть и подождать тебя, пока ты сам не придешь к нему. Почему он так скучает по тебе! Почему злится на непонимание между вами, и почему вы окончательно не можете соединиться. Я пойду с тобой за Полотно, и мы вместе найдем его колыбель. И я пойму, если после всего того, что я сказала, ты решишь, что… – Я собиралась сказать, что пойму, если он решит оставить меня. Как ни крути, но я так виновата перед ним. Сознательно или нет, но во всей этой истории причина страданий всех тех, кто так дорог мне, – я. Но вместо слов почувствовала, как слезы сами побежали по щекам, а мне так сдавило горло, что я не смогла договорить до конца.
Прикрыв глаза, чтобы перевести дыхание и продолжить, я почувствовала, что на мою шею легла прохладная ладонь Китарэ. Его губы коснулись моих очень трепетно, осторожно, нежно, они ласкали, забирая горькие слова. Я подалась ему навстречу, обнимая за плечи, прижимаясь к его груди
