— У нас не воруют, братия присматривает, можешь без опаски оставлять вещи, — предупредил Фока, — но крупную сумму денег лучше отдай мне на хранение, целее будут.
У меня был печальный опыт хранения денег у монахов, поэтому сказал:
— Денег мало, и с теми завтра распрощаюсь.
— Пищу мы получаем из монастыря, так что можешь кушать там вместе с братией или сюда принесут, что закажешь. Сегодня постный день, у нас на ужин жареная рыба морская. Для знатных господ есть вино получше, но стоит дороже, — сообщил монах.
Идти в город, где наверняка можно поесть лучше и дешевле, было уже поздно, поэтому я заказал себе ужин в номер, а Бамбера отправил в монастырскую трапезную. Он парень деревенский, истово верующий. Для него пожрать с братией — что в раю побывать.
К моему удивлению, жареная пеламида была приготовлена отменно. Я даже подумывал, не заказать ли еще порцию? Решил не обжираться на ночь. К тому же, в виде строганины эта рыба мне нравилась больше. Одна моя знакомая-москвичка чудно готовила гренки с мелко настроганной, замороженной пеламидой и луком. Зато вино для знатных оказалось мутноватым и слишком кислым. Представляю, какую гадость пьют простые монахи.
После еды пообщался с Фокой, который скучал, разместив в большой общей комнате, застеленной соломой, десятка полтора паломников, прибывших поклониться в Святой Софии части мощей апостола Иакова — кисти его левой руки. Точно такая же кисть вместе с предплечьем хранилась в тулузском храме и, как догадываюсь, не только в нем одном.
— Хороший доход дает постоялый двор? — поинтересовался я.
По дороге сюда я обратил внимание, насколько беднее здесь служители культа в сравнение с франкскими. Однажды мы остановились на ночевку возле маленького городка, епископ которого ходил в сутане с латками, правда, чистой. Этот городок и прилегающие деревни и были его епархией. Заодно этой территорией владел какой-то константинопольский чиновник, что-то не поделивший с епископом и объявивший последнему войну. В итоге крестьяне и горожане, если и жертвовали, то тайно. Ни церкви, ни монастыри, за редчайшим исключением, не имеют в собственности землю, полученную в подарок или по завещанию от мирян и обрабатываемую вольными арендаторами или рабами, как это сплошь и рядом у франков, только полученная от императора и возделываемая собственными силами. Разрешается иметь дома в городах и сдавать их в аренду под жилье или лавки, мастерские.
— Только в дни ярмарок, — ответил он. — Остальное время мы даем приют паломникам, которые по большей части люди бедные. Постояльцы, вроде тебя, бывают редко и недолго.
— За счет пожертвований живете? — задал я следующий вопрос.
— Больше за счет руги. Игумену император жалует каждый год двадцать солидов, эконому и ключнику — по двенадцать, старшим братьям — по семь, младшим — по пять, — рассказал он.
Руга — это типа жалованья, которое император раздает каждый год своим подданным, как клирикам, так и мирянам, а кто кормит девушку, тот ее и танцует. Номер с отлучением от Церкви, который будут проделывать Папы Римские с королями Западной Европы, константинопольские патриархи позволить себе не могут. Этот опыт переймут правители России, как цари, так и генеральные секретари, и президенты.
13
На первый взгляд Константинополь не изменился — всё такой же шумный и многолюдный. Приглядевшись, начинаешь замечать отличия. В моду опять вошли бороды и длинные волосы, какие раньше были только у варваров. Римские сандалии сменились сапожками, хотя беднота все так же шлепала босиком. Кое-кто из состоятельных людей, даже в жару, носил короткие штаны из темной тонкой ткани, которые, как догадываюсь, в холодное время года меняли на шерстяные или кожаные. При этом одежда стала многоцветнее, добавились воротники, аппликации и вышивки в самых неожиданных местах. Богачи щеголяли в шелках, который теперь производили в империи. Кстати, в мою предыдущую эпоху ромеи были уверены, что шелковые нити получают из листьев деревьев. В общем-то, они были правы, только пропустили один цикл — проход листьев шелковицы через пищеварительный тракт червя.
Стало больше нищих, особенно калек. И в предыдущие мои эпохи их хватало, но такого количества не было даже в то время, когда я был здесь вместе с Каталонской компанией. Слепые, кривые, безносые, безухие, безгубые, беззубые, безрукие, безногие, покрытые язвами, с раздутыми зобами… Любое уродство, какое только способен представить извращенный ум, можешь встретить на улицах столицы империи. Обычно калеки, настоящие и мнимые, толпились в общественных галереях, прячась там от солнца, и выползали на улицу шумной толпой, завидев жертву. То ли знали этих людей, то ли глаз был наметан, но выбранный ими прохожий обязательно раскошеливался на пару монет, из-за которых калеки устраивали такие потасовки, что здоровые бы позавидовали. Скорее второе, потому что на меня внимания не обратили, правильно решив, что ничего не обломится. Раздача милостыни — изнанка зависти, а я не завистлив.
Константинопольцы, как и жители любой другой столицы, всё так же излишне эмоциональны, многословны и хитрожопы. Каждый считает себя яркой индивидуальностью, но при этом предпочитает находиться в стаде, свободным человеком — и рабом императора, славословит правителя на каждом углу — и свергает при каждом удобном случае. Как мне сказали, за последние тридцать два года было семь императоров, причем один занимал трон дважды с перерывом в десять лет. Нынешний Лев Третий по кличке Исавр, потому что считается выходцем из этого региона, хотя на самом деле он из Сирии, или Сарацин, потому что знает арабский язык, воцарился в марте этого года. Что мне нравится в константинопольцах, как части жителей Римской империи — это отсутствие четкого и строго наследственного деления на сословия, касты. Если у франков уже почти сложилась будущая модель западно-европейского общества, где у каждого свой шесток и социальные лифты практически отсутствуют, то здесь возможны варианты типа «сегодня мясник или солдат — завтра император» и наоборот. Ты тот, кем являешься на данный момент. Твое прошлое и будущее не в счет. Богатые родители и принадлежность к знатному роду, конечно, помогают сделать успешную карьеру, но многое зависит от тебя.
Свой дом я так и не нашел. Улица та. Дома похожи, но не те. Они стали больше, немного выше и кое-где заняли территорию, на которой раньше размещались два. Многие сделаны их кирпича. Если раньше стены, выходившие на улицу, были глухие, то теперь на втором и следующих этажах появились застекленные окна с железными решетками. Была у меня мыслишка в прошлую эпоху закопать в конюшне золотишко и камешки на будущее. Тогда остановило то, что жена догадалась бы и после моего отъезда перерыла бы все и нашла их. Теперь понял, что правильно поступил. Даже если бы Ирина не проявила присущую ей сообразительность, мой клад оказался бы приятным подарком для того, кто купил и перестроил дом. Не обнаружил я и жилье тестя. Там теперь полквартала занимал огромный трехэтажный особняк с внутренним двором, в который вел тоннель, открытый в тот момент, когда я проходил мимо. Во дворе, вымощенном большими каменными плитами, виднелся фонтан с чашей и постаментом из красноватого мрамора и сливочного цвета русалкой, из открытого рта которой и лилась вода.
Зато ипподром был на своем месте, как и дворец императора. Построили собор Святой Софии. В народе его называют Великим Храмом. Высоченный купол я заметил еще на подъезде к столице. Хотел зайти посмотреть, как там сейчас внутри, но на площади бурлила разъяренная толпа: одни требовали выдачи какого-то убийцы, который искал в соборе защиты, а другие мешали им это сделать. Любой преступник, что бы ни совершил, припав к алтарю, оказывался под защитой патриарха. Впрочем, патриарх подчинялся императору, так что возможны были варианты.
Я прошел по улице Меса до Бычьего форума, где она поворачивала на юго-запад. Название форум получил из-за бронзовой статуи быка в полный рост. Привезли ее сюда из Пергама, где веков десять назад была изготовлена по приказу тирана Фаларида. Внутри она была полой и в правом боку имела дверцу. Внутрь закладывали преступника, приговоренного к смерти, и под статуей разжигали костер. По мере повышения температуры внутри казнимый начинал орать, но, благодаря умелой акустике, зрителям казалось, что ревет бык. Затем из ноздрей начинал валить дым. По легенде первой жертвой стал создатель этого изобретения, а одной из следующих — тиран Фаларид. Статуя все еще в деле. В ней уничтожают заговорщиков и еретиков.
