Становилось немного интересней, а тут Джеф опять со своим нытьём.
– Джеф! Смотри, вон Эйфелева башня. Помнишь, ты сам мне про неё рассказывал? – обратился Лёня к другу. – Сейчас доедем, отстрелим кусочек, потом внукам своим будешь показывать!
– На Марсе, – чуть помолчав, как-то обречённо добавил Лёня. Джеф вроде успокоился, отлепил руки от лица и плаксиво произнёс:
– А мы во Франции?
– Нет, – решил честно ответить Лёня. – Но башню для тебя уже привезли, а ты ноешь ядовитыми слезами. Вон аж кожу на щеках проело!
Испуганный Джеф стал трогать щёки, но руки были в перчатках и он ничего не почувствовал. Захлопнул шлем, включил зеркальный фон. Ничего страшного не обнаружив, так и остался сидеть с закрытым забралом, обидевшись на Лёню. Нужно было двигаться дальше.
Лёня до упора нажал педаль газа, чтобы, в конце концов, быстрее разглядеть, что там впереди. Капсула пролетала кочки и мелкие ямы, приминая всё чаще попадающиеся на пути чахлые одинокие кустики. Скоро они были уже почти в двадцати километрах от лепра. Лёня опять приблизил северное направление. Действительно, среди заросших холмов нелепо возвышался остов разрушенного здания. Его металлические несущие части торчали в пространстве, совершенно не вписываясь в этот натюрморт. Но самое главное, что зона отчуждения кончалась, а за ней начинался совершенно другой мир, и это придавало уверенности и поднимало настроение.
– Гляди, Джеф, вот твоя башня! – радостно объявил Лёня и легонько ткнул его в плечо.
Джеф открыл шлем.
– Её сломали, – обиженно пробубнил он, взглянув на экран.
– Сейчас доедем и будем ремонтировать, – пошутил Лёня и прибавил газу.
По мере приближения к увиденному оазису, растительность становилась всё богаче. Заканчивалась зона химической обработки. Теперь после обнаружения густых зарослей появилась надежда. Только Лёня не мог понять, надежда на что? Но, наверное, в человеке изначально заложена оценка восприятия живого и ощущение пусть даже гениального, но обмана. Лёня чувствовал, что теперь он стремится туда, где всё по-настоящему. Туда, где что-то есть…
Ещё пять километров, и они оказались перед глубоким оврагом. Его пологие склоны местами заросли каким-то колючим кустарником. Чуть поодаль виднелись мощные бетонные столбы, поросшие мхом и лишайником. Видимо, это были несущие части моста, когда-то построенного над рекой. Теперь от реки остался только большой овраг и тонкий ручеёк на его дне.
Кое-где из кустов торчали ржавые металлические рёбра, видимо, остатки самого разрушенного моста. За оврагом начинался лес, деревья в нём имели корявую, непонятную форму, видимо, из-за близкого расположения зоны отчуждения. Несмотря на то, что по всем признакам была поздняя весна или начало лета, многие деревья ещё не распустились или были засохшие. Зато кустарник буйствовал с размахом.
Кое– где из его колючего одеяла выглядывали железобетонные пальцы и остатки кирпичных зданий. Если хорошенько приглядеться, то можно было разглядеть небольшие провалы в зарослях – это когда-то оживлённые улицы и дороги.
Человек ушёл отсюда. Здесь он больше жить не мог. Многие погибли. А природа вернулась, и каждый день, час, минуту, как терпеливый мудрый врач, она укрывала, залечивала раны, прятала руины под своими цветами.
Теперь люди вернулись. Они сомневались, не верили, считали себя умней и сильнее. Но сейчас они стояли у дверей в дом, от которого отвыкли. Но добрая терпеливая мать постаралась спрятать страшные воспоминания от них, забыть всё сама и снова ждала их в свои объятья.
Захлопнув шлемы, Лёня и Джеф вышли из капсулы. Туман полностью рассеялся, теперь овраг был чист от него. Солнце осветило заросли на другой стороне, на зелёно-бурых листьях кустарника заблестела роса.
– Такого в лепрах не увидишь, правда, Джеф! – восхищённо произнёс Лёня, повернувшись к другу. Джеф покачал головой в знак согласия. По виду он был тоже доволен. Постояв ещё минут пять, Лёня вернулся к аппарату.
– Заряд, – произнёс он.
На панели появились данные – 70 процентов, это остаток энергии, но солнце светило всё ярче, значит даже с учётом движения баланс медленно, но будет восстанавливаться. Через овраг им не переехать.
«Мост сломали», – вспомнил выражение Джефа Лёня.
– Ну что, пионер?! – обратился он к другу, продолжающему стоять у оврага. – Начнём осваивать воздушное пространство?
Джеф услышал голос Лёни в шлеме и повернулся. Лёня набрал на панели код и отошёл от капсулы. В её задней части, где находился двигатель, раздалось тихое мычанье. Через секунду началось перевоплощение. Джеф тоже подошёл поближе и стал наблюдать, как с левого и правого борта стали появляться треугольные крылья, похожие на крылья сверхзвуковых истребителей прежних времён. Сзади показалось некое подобие скошенного хвоста. Теперь капсула могла находиться в воздухе.
С наслаждением Лёня следил за происходящим.
Всё больше неизведанное, радостное чувство переполняло его. Ему вдруг дико захотелось то ли закричать, то ли рассмеяться. Сам не зная почему, он открыл шлем и стал хохотать во всё горло так, что эхо где-то за оврагом стало отвечать ему тем же. Джеф пошатнулся от увиденного и услышанного, в ужасе не понимая, что происходит, бросился к Лёни, закрыл его шлем и стал трясти его за плечо.
– Перестань, Джеф! Да всё нормально, – стал оправдываться Лёня.
– Ты что? Что? Что с тобой? – вопил Джеф, то глядя на Лёню, то оборачиваясь назад с испуганным лицом и выпученными глазами.
– Всё в порядке, Джеф. Весело стало, человеком себя почувствовал! – сквозь смех ответил ему Лёня. И правда ещё никогда Лёня не чувствовал себя таким счастливым и свободным.
– Здравствуй новая жизнь! – произнёс он, глядя Джефу в глаза через закрытое забрало, держа его за плечи. – Полетели!!!
Лёня забрался в капсулу. Джеф подошёл со своей стороны, повернулся спиной к оврагу и смотрел в сторону лепра.
– Джеф, не смотри туда… Садись, Джеф!!! – стал раздражённо уговаривать его Лёня.
– Мне страшно, Лёня, – дрожащим голосом произнёс Джеф.
– Садись!!! – уже кричал Лёня. – Это было эхо, Джеф!!! Ты этого боишься? Это звук. Там нет никого!
– Бедные дети, забитые лепром, – пробубнил себе под нос Лёня и вылез из капсулы. Он подошёл к Джефу, тот стоял с опущенной головой. Лёня стал заглядывать ему в шлем и стучать в стекло.
– Джефа можно? А то нам лететь надо, – стал клоуничать он. Джеф не обращал на него внимания. Лёня отошёл в сторону.
– Да, Эд! Нет, двигаться не можем. Джеф вышел из строя. Оставить его здесь? – Лёня специально стал делать вид, как будто разговаривает с Эдом, решив, что Джеф на волне своих фобий не поймёт, что происходит на самом деле.
