– Я уже все слышал, – сказал Тулей. – Ты в самом деле… Покажи то, что добыл.
Придон встал, сидя непристойно доставать меч, вытащил с медленным достоинством, глаза Тулея расширились при виде обломка лезвия, но сами зрачки сузились от нещадного света.
– Как… горит, – произнес он, – Барвник, что в нем за свет?
Барвник проговорил с трудом, лицо стало напряженным, на лбу выступили мелкие капельки пота:
– Не знаю… Тулей изумился:
– А кто у нас самый могучий маг? Кто знает?
– Боюсь, – проговорил Барвник тихо, – никто не знает. Могу только сказать, что этот свет уже был… еще до того благословенного дня, когда Творец создал мир.
Тулей в изумлении покачал головой. Пальцы разжались, измельченные скорлупки посыпались на пол. Глаза не сводили взгляда с меча.
– Так чей же это меч?
Барвник помолчал, глаза его загадочно мерцали, он предложил негромко:
– Вашего гостя, Ваше Величество, больше интересует не то, кому он принадлежал… что героям-артанам история?.. а где последний обломок этого меча. Ведь верно, Придон?
Придон, которому было, конечно же, жгуче интересно, чей это меч, а то, получается, вроде бы принадлежность к Хорсу уже под сомнением, вздрогнул, сказал поспешно:
– Да-да, мне нужно знать, где последний осколок. Я пройду и возьму. А потом возьму Итанию!
Тулей поморщился, Черево шумно вздохнул, Придон ощутил сильный толчок в бок. Скосил глаза, Черево показывал кулак. Жирный такой кулачок, хоть и маленький. Храбрец этот Черево.
Он медленно вложил металл в ножны, свечение погасло. Тулей смотрел на него исподлобья. Барвник прокашлялся, Тулей сказал неприятным голосом:
– Говори.
Барвник сказал неуверенным голосом:
– Я привлек два десятка чародеев, перерыли все древние записи…
– Это опусти, – сказал Тулей нетерпеливо.
– Как скажете, Ваше Величество.
– Так и скажу! Давай сразу бери артанина… тьфу, бери быка за рога. И не прыгай в сторону, не люблю.
Барвник поклонился, в его руке появился длинный свиток из пожелтевшей телячьей кожи. Когда его разворачивали, кожа потрескивала, Придон опасался, что рассыплется, ведь пересохла, однако желтизна исчезла, Барвник расстелил на столе свежевыделанную шкуру молодого теленка. Черными и синими красками были обозначены реки и горы, зелеными – поля и леса. Придон лишь мгновение видел застывшую картину, потом ощутил себя летящим на драконе, тогда точно так же с большой высоты видел мир… и сразу же картина ожила, реки потекли, леса заколыхались от порывов ветра, донесся даже едва слышный шелест веток.
– Вот, – сказал Барвник, – смотри… да не сюда, это Куявия. А это Артания.
– А где лезвие меча? – спросил Придон. Барвник поморщился.
– Ты хотя бы спросил, где Славия!.. Такая огромная страна, а на карте ее нет. Верно?.. Вот ее краешек. Видишь, узкая зеленая полоска?.. Это значит, наши войска дальше не заходили. А кто заходил, тот не вернулся. Так что не знаем, что там дальше.
Придон со стесненным сердцем смотрел на зеленую полоску вдоль границы Куявии и Славии. И это все, что известно?
– Лезвие там? – спросил он в лоб.
Черево крякнул, Барвник с самым угрюмым видом кивнул:
– Да.
– Значит, – сказал Придон, – у вас могли быть какие-то старые карты… иначе откуда такое известно?
Барвник заколебался, Тулей сказал с мрачным спокойствием:
– Скажи ему. Герой должен знать все.
– Карты были, – ответил Барвник все так же угрюмо. – Но это еще до… Словом, когда вода затопила весь мир, то все страны стали… иными. Реки поменяли русла, вместо гор теперь провалы, а на месте провалов выросли горы. Если Артанию сто лет потом выжигало солнце, то Славию поливали дожди, там сто лет из-за туч не видели солнца. Славия – это лес, единый угрюмый лес. И люди там… гм, лесные. У них другие боги, иначе на все смотрят, оценивают… Но я могу указать примерное место, где находится лезвие.
Сердце Придона как сорвалось с цепи, заскакало на всех четырех лапах.
– Где? – спросил он жадно. – Укажи!
Черево кашлянул, сказал с предостережением в голосе:
– Но если были такие катастрофы, то осталось ли лезвие на том же месте? Барвник кивнул.
– Осталось.
Черево оглянулся на Тулея, тот откинулся на спинку кресла, глаза закрыл, то ли внимательно слушал, то ли задремал.
– Почему так уверен?
Барвник посмотрел на него со строгостью во взгляде.
– Потому что есть места, которые не изменит ни одна буря, ни одно землетрясение. Там как раз такое место!
Он повысил голос, Черево развел руками, мол, мая хата с краю, поспешно сел. Придон кипел от нетерпения. Барвник коснулся пальцем карты довольно далеко от зеленой границы, там сразу же засветилась искорка. Придон всмотрелся, в глаз больно кольнуло, он успел увидеть широкую поляну в лесу, огромный камень… и тут слеза застлала взор, а когда смахнул торопливо, искорка уже едва светилась, тусклая, словно подернутая серым пеплом.
– Я… – сказал Придон, голос сорвался, он сглотнул ком и сказал тверже, – я пойду! И вернусь с мечом.
Тулей приоткрыл один глаз, взгляд был острый, пронизывающий.
– Достойная речь, – сказал он. – Барвник, отдай ему карту.
Барвник поколебался, но Тулей смотрел строго, руки чародея нехотя сдвинули карту с краев, она уменьшилась до размеров подметки, стала похожей на клок грязной неопрятной кожи.
– На, – сказал он. – Хотя мало чем поможет. Разве что направление… Никто не знает, что тебя ждет по дороге.
– Ты это уже говорил, – напомнил Придон.
Тулей кивнул на окно, залитое красным закатным огнем.
– Солнце садится, но утром тебе подготовят коня. И отряд, что проводит тебя до границы. Если хочешь, пойдут с тобой.
Придон сказал поспешно:
– Не хочу! Барвник буркнул:
– Правильно. Ваше Величество, что славы подумают, увидев наших воинов в своих лесах? Нам только войны недоставало!.. А это всего лишь артанин. К тому же – один.
Черево поднялся, закряхтел, низко поклонился:
– Желаю хороших снов Вашему Величеству. Придон, пойдем. Если я не научу тебя сегодня пить, то уже никогда не научишься!
Придон отвесил короткий поклон, взял карту и сунул за пояс. Черево, похлопывая его по спине, проводил до двери. Когда дверь за ними плотно закрылась, Тулей хмыкнул, он все еще смотрел вслед, в глазах властелина Куявии было странное выражение.
– Знаешь, – сказал он медленно, – я почти желаю успеха этому варвару… Странно, да? Но когда подумаю только, что этому дикарю пришлось бы отдать Итанию…
– Грязному, – заметил Барвник.
– Что? – переспросил Тулей.
– Ваше Величество, – сказал Барвник очень почтительно, даже очень даже, – вы забыли добавить обычное «грязному дикарю». Или «грязному варвару».
