сжимает его так крепко, что костяшки не просто белеют, а окрашиваются серебром.
– Это невозможно. Я отвергаю это. Отвергаю тебя.
– Очень неблагодарно с твоей стороны, – говорю я. – Разве я только что не спасла жизнь нам обоим?
– Я не принадлежу тебе, и использовать меня ты не можешь, – цедит Роз, и я буквально чувствую жар его гнева. – Как ты смеешь заявлять права на чужое?
– Мне просто нужны ответы. Расскажи мне про…
Имя Адама встает комом у меня в горле. Я уже привыкла не произносить его, пусть даже знаю, что здесь нам ничто не грозит. Присутствие Бетти защитит меня, и, судя по тому, что Фалькор спас меня от пытки Хранителей, здесь, в подвале, они не способны проникнуть в мой разум. Я играю желваками, собираясь с духом, но Роз вдруг придвигается к краю постели, будто хочет встать и броситься на меня. Я быстро меняю тему.
– Как ты можешь двигаться? – спрашиваю я резко. – Разве твое тело за все это время не должно было сгнить и превратиться в пудинг? Почему ты здесь оказался? Что такое Кошмар?
Роз замирает и эхом повторяет мои слова:
– «Все это время». Как долго я спал?
– Насколько я знаю, восемнадцать лет.
Услышав это, Роз вскакивает, но я едва успеваю напрячься, как у него подкашиваются ноги. Выходит, не в такой уж он все-таки превосходной форме. Стоя в стороне, я наблюдаю, как Роз упирается руками в пол, чтобы не рухнуть ничком. Каспер забирается на его опустевшее ложе, садится в центре, скрестив ноги, и оглядывает Роза с ног до головы. Фалькор припадает к земле, и до меня не сразу доходит, что он пятится прочь. Двигается Фалькор очень медленно, словно боится поспешить и привлечь излишнее внимание.
– Нет. Я должен был лишь… Фараон обещал разбудить меня, когда мы… – Роз трясет головой и трет глаз тыльной стороной ладони. – Он бы не позволил мне проспать так долго. Что случилось?
– Тебя похитили. – На мой взгляд, объяснение весьма дельное, но для Роза оно, похоже, бесполезно. – Остальных подробностей я не знаю, но, когда оживет Бетти, ты сможешь спросить у нее.
Роз резко переводит взгляд на меня, и я указываю ему на тело Бетти. При виде нее Роз со второй попытки встает на колени, затем пошатывается и снова обмякает. Он тоже указывает на Бетти, и поначалу мне кажется, что он хочет, чтобы я подтащила ее тело к нему. Но вместо этого сила Роза испускает жгучую волну жара, которая рикошетом прошибает мне нутро. Бетти с придушенным криком оживает и тут же сворачивается в позу эмбриона.
– Это… – начинаю я, но поскольку сказать «жутко» не могу, говорю лишь: —…довольно удобно.
Бетти только-только возродилась и еще не может нормально разговаривать, но все равно ухитряется желчно прохрипеть:
– Эвелин.
Она явно вознамерилась прочесть мне совершенно незаслуженную нотацию, но Роз перебивает ее:
– Наместница Александра.
Бетти вскидывает голову, услышав его голос. Секунду она с нескрываемым потрясением таращится на него, а затем лукаво усмехается. Любопытно, что ее глаз улыбка не касается, учитывая, как она рвалась найти этого парня. Бетти встает на колени – очень медленно, уж не знаю, от напряжения ли или от боли после колдовской выходки Роза.
– Сульфур, – говорит она. – Ну наконец-то.
– У тебя есть лишь один шанс все объяснить.
Бетти успокаивающе поднимает руки.
– Спрашивай о чем угодно.
Я жду, что Роз спросит о Фараоне, но он указывает на меня.
– Начни с нее.
Бетти едва удостаивает меня взглядом. Не знаю, кем этот Кошмар приходится Обществу, но ее внимание всецело обращено к нему.
– Эвелин Дауни. Посредственный медиум, неприветливый бармен, недружелюбная домовладелица, но в целом достойна того, чтобы ее терпеть. Именно она тебя здесь нашла.
– Это я его нашла! – встревает Каспер, но слышу ее только я.
– Ну, спасибо за лестный отзыв, – бурчу я.
Роз меня не слушает.
– Она одна?
Странный вопрос, учитывая, что рядом со мной эти двое, и судя по тому, как Бетти хмурится, она тоже это понимает. Она не сразу решает, что ответить, и в итоге говорит лишь:
– У нее есть питомец-призрак и в среднем ежедневно по четыре – восемь жильцов.
– Эй, я не питомец! – возмущается Каспер. Я отмахиваюсь от нее, и Каспер сердито замолкает.
Роз сверлит взглядом Бетти, словно ждет чего-то еще. Бетти снова косится на меня, будто я могу помочь ей с ответом. Я пожимаю плечами.
Наконец Роз говорит:
– В таком случае теперь она находится под защитой Сульфура, и мы нанесем ответный удар с особой жестокостью.
Вспомнив слова Каспер, я подмечаю:
– Ты все еще говоришь «мы», будто не…
– Он жив, – яростно перебивает меня Роз. – Я бы знал, если бы утратил его.
Секунду Бетти молчит, ожидая продолжения, а затем произносит:
– Тебе придется отвоевать опеку у лиманцзичей. Они привязали ее к вратам Элизиума.
– Это не Элизиум.
– Это его останки. После того как твой господин попытался уничтожить Элизиум шестнадцать лет назад, они пожертвовали Эвелин, чтобы стабилизировать линию.
На миг все мое тело немеет.
– Что значит его «господин»?
Роз отвечает куда тише:
– Что-что они сделали?
Я встаю между ними и начинаю щелкать пальцами, пока Роз не переводит взгляд на меня.
– Вывернули меня наизнанку на полу, а потом Элизиум отстроился заново на моей крови. – Мой голос так сух и страшен, что просто не может принадлежать мне. – Потому что мой муж бросил меня здесь умирать. Бетти сказала, он был твоим господином. Что это значит?
В ответ на мой жаркий выпад Роз отвечает ледяным тоном:
– Нотт не принадлежит тебе, невежественное дитя.
Кто-то хватает меня за запястье. От адреналина у меня кружится голова. Только сейчас я осознаю, что занесла руку, пытаясь его ударить, а Бетти бросилась к нам через всю комнату, чтобы не позволить мне совершить эту роковую ошибку. Я втягиваю воздух, и этот вдох сотрясает меня с головы до пят. Тщетно попытавшись взять себя в руки, я пинаю Роза в плечо. Он еще слишком слаб после сна, чтобы отразить удар, поэтому отлетает назад и врезается в собственный пьедестал. Я пытаюсь вывернуться из хватки Бетти и едва не ломаю себе запястье.
– Да иди ты! – рявкаю я. – На хуй иди! Да что ты вообще знаешь?
Роз неспешно поднимается на ноги. Затем снова смотрит на меня, и в его бездонном взгляде я вижу смерть, но, когда он тянется ко мне, я бросаюсь вперед, а не отстраняюсь. Он вцепляется мне в волосы так крепко, что едва не снимает скальп. Если сейчас он дернет посильнее, я останусь не только без волос.
– Я знаю, что, не будь ты той, кто ты есть, сейчас ты была бы уже мертва, – говорит Роз. – Непростительные проступки бывают порой допустимы, но вечно бездействовать мы не сможем. Чуткость не в нашей природе. Ты должна научиться сдержанности, прежде чем встретишься с Меридиан, в противном случае она
