— Я думал, нас найдут позже, — наблюдая из-за его плеча, говорит Хаски. У него есть свой пропуск, но он берет еще один и у второго доктора, потому что на планшете убитого две ориентировки на беглецов — как раз на Кая и Хаски. При этом Кай записан у них, как «Проект K.A. I». — Как-то рано они спохватились. Именно поэтому…
Кай поднимается, ничего не говоря ему, открывает карту медицинского центра, указывает налево:
— Туда. Путь эвакуации.
— А вещи твои?
— Сначала выйдем, потом вещи, — кивает Кай. Ему сегодня не везет настолько, что за очередным поворотом его убивают. Так же, выстрелом в голову с близкого расстояния, притаившийся там военный охранник. Пока Хаски, не веря в происходящее, наблюдает, как падает на бок отброшенный Кай, его валят с ног, сковывают за спиной руки.
Противников всего трое, но появились они внезапно. Хаски смирно ждет, прислонившись к бетонному полу щекой, пока младший солдат пакует труп в черный полиэтиленовый мешок.
— Нафига держать подопытных крыс живыми, если потом приказывают их живьем не брать? Сразу бы головы им разбивали и препарировали, — стоя над Хаски, сверяясь со своим планшетом, рассуждает вслух седой командир. Кая убил именно он, и, внешне спокойный, смирившийся Хаски наблюдает за ним неотрывно, как пиранья океанариума за проходящим мимо посетителем.
— Что он мог? Летать? Гореть? — спрашивает второй, застегивая молнию мешка.
— Бессмертный… Нашли чем удивить. Наверное, слишком много знал. Ты сверился с фотографией? Это он?
— Сверишься тут… там половины головы нет. Но судя по тому, что осталось — похож.
Хаски продолжает наблюдать за командиром и когда второй поднимает его за скованные руки.
— Этого в расход не надо? — спрашивает тот, что за спиной Хаски.
— Связанного? Никакого у тебя спортивного интереса, — смеется старший. Они отключили тревогу, перекрыли коридоры для уборки.
— Так мы отпустим, — предлагает снова тот, и замирает, остолбенев. Пока он находится в ступоре, с дырой в голове падает уже их старший. Этого Хаски прикладывает о стену, отскочив назад, выпрямляет спину резко, чтобы захрустели ребра. Парня спасает от этого бронежилет, но пока Хаски держит его, подоспевает Кай, закончив так же, выстрелом в голову.
— Бессмертный, да? — смеется Хаски, подставив капитану руки, чтобы тот расстегнул наручники.
— В этом мире все бессмертны, — подтверждает Кай. — Ровно до того момента, пока не умрут.
— А ты чуть дольше, — констатирует Хаски, растирая запястья. — Они обеспечили нам выход. Даже не тем, что поймали, а командой прийти сюда и убрать трупы. Еще долго не заметят, что… Блин, Кай, ты становишься клептоманом.
— Я коллекционирую пропуска, — отвечает Кай, забирая удостоверения у всех троих убитых военных. Хаски и сам не заметил, когда тот успел расправиться с третьим, но у того нож между лопаток. — Очень полезная штука. А еще штрих-коды, но моя коллекция в камере хранения.
Волосы у Кая в его же крови, приходится надеть капюшон, чтобы их спрятать.
Вещи они забирают практически без шума. Хаски не рискует светить своим пропуском, поэтому сразу направляет на женщину в камерах хранения, похожую на обычную гардеробщицу, пистолет. Та не пытается их остановить, ведь это уже не ее проблемы. Послушно и даже доброжелательно ведет к ячейке, своими ключами открывает и Кай забирает оттуда небольшую сумку. Расстегивает и проверяет содержимое: белую флешку, несколько прозрачных наклеек со штрих-кодом, телефон и кошелек. Мобильный Кай выкидывает в ту же ячейку.
— Знаешь, — уже на лестнице говорит Кай. — Она, пожалуй, снова поднимет тревогу.
— Предлагаешь вернуться и добить? — оживляется заигравшийся Хаски, и Кай, снова занимающий оборонительную позицию у него за спиной, толкает его вперед:
— Предлагаю идти быстрее.
На подземной стоянке Хаски ждет черный мотоцикл, который выглядит настолько круто, что Кай даже останавливается, чтобы осмотреть. Хаски достает такой же черный шлем для него, и Кай снова зависает.
— Ты умеешь водить? — интересуется Кай, надевая шлем.
— Приехали. Мне двадцать. У меня и права есть, — как бы обижаясь, а на самом деле с гордостью отвечает Хаски, права получивший только на днях.
Кай сначала клеит на шею один из штрих-кодов, а потом уже садится за спиной Хаски. Мотоцикл срывается с места, с рычанием выезжает с подземной парковки, и их выпускает, не задерживая. Не опускается больше никаких дверей, более того — открыт шлагбаум на входе. А выбравшись, Хаски смешивается со скудным потоком машин в трехъярусной дороге.
— При побеге они убили шестерых. Трое из них — военные, — говорит седой старик. В этом мире непривычно видеть старого человека, и Акросс сначала рассматривает его, потом переводит взгляд на видео с камер слежения. — Проект «Кай» был бессмертен до того, как человечество стало бессмертным. Более того — у него только одно слабое место. Его, как вампира, можно убить через сердце. Он отращивает конечности, оживает, воскресает. Таких бессмертных было порядка пятидесяти в мире, из них свободны только шестеро. «Кай» сдали нам недавно и очень глупо так вот его потерять. Помогает ему другой проект лаборатории. У нас были опыты по внедрению людям качеств животного.
— И его скрестили с собакой, — кивает Акросс. Из-за спины раздается сдержанный смех и шепот.
— Именно. Ему пытались привить верность, но его хозяин предал страну. Он присоединился к хозяину, за предательство его лишили руки, но, похоже, он обошел закон об отказе в протезах осужденным за измену. Потому что тут у него две руки.
— Которая? — спрашивает Акросс.
— Правая.
— Кто его хозяин?
— Один из видных политиков. Он раскаялся и по прошествии тюремного срока будет прощен. Кажется, проект «Хаски» нашел себе нового хозяина… Кроме того — в архивах, конечно, этого нет, но раз уж это поручено вам, я должен предупредить. Проект «Кай» не просто мальчик. Начнем с того, что он и вовсе не ребенок, ему порядка трехста лет. А во-вторых, он не просто подопытный. За то время, что он был на свободе, он успел создать антиправительственное движение. Прежде всего Вольфганга надо считать террористом, а уже потом бессмертным.
Закончив на этой пафосной ноте, профессор покидает комнату, близнецы смеются уже в голос, привалившись к стене от смеха.
— Твою мать… Собака и ее Вольфганг!..
— Имя-то какое…
Акросс продолжает смотреть видео с камер наблюдения, зацикленных, повторяющих одни и те же кадры. Этим двоим хватило четверти часа, чтобы покинуть лабораторию, убив шестерых. И хотя для Акросса шестеро — это небольшие жертвы, для этого мира, в котором после провозглашения права на бессмертие всех стерилизовали, это потеря невосполнима. Кай не мог этого не знать, информация поступала к ним перед игрой, прежде чем выкинуть в этот мир.
