Но как же когти? Тяжкие вздохи? Сон? Все это сон? И его мертвые братья? Гном почувствовал знобящий холод. Братья! Они не простили его.… Но где же Конан?! Хепат дико оглянулся. Друга в пещере не было.
* * *
Едва Конан смежил веки, как его охватило чувство необычайной легкости. Казалось, что он, подобно птице, парит в безоблачном синем небе. Такое приятное, бесплотное парение в небесах! Такой легкий ветерок, несущий в родные дали, в горную Киммерию и дальше… Дальше! Туда, где нет ни страданий, ни кровавых воин, ни злых колдунов, ни страшных чудовищ…
На высокой горе, среди вечно сверкающих снегов, среди голубых ледников возвышается прекрасный замок… Огромные залы… Стены увешаны великолепным оружием и украшены яркими, необычными фресками. Лучи света косо пронзают великолепный зал и освещают трон, сверкающий драгоценными каменьями. Что за женщина восседает на троне? Итилия? Нет… хотя чем-то похожа. Эта женщина не из плоти и крови — из воздуха. Она прекрасна и бесплотна, как дивное видение. Она ласково улыбается, и от ее улыбки хочется петь и смеяться.
Конан смотрит на нее, и его загрубевшая в сражениях душа наполняется неизведанным ранее счастьем. Рядом с этой женщиной, сотканной из воздуха и солнечного света, невозможно не испытать великого, всепоглощающего, недостижимого для простого смертного, счастья.
* * *
Утром, заглянув в пещеру, Актион обнаружил Конана, спящего с блаженной улыбкой на устах, и Хепата, который метался по пещере с безумными глазами.
— Хепат, друг мой, — насмешливо протянул колдун, — я же не зря советовал не спать в этой пещере. Я подозревал, что здесь могут спросить за грехи.… И только тот, у кого душа чиста… — он замолчал и невольно взглянул на Конана.
Хепат, окончательно пробудившись, обнаружил друга спящим на месте и успокоился, отдуваясь и утирая пот со лба.
— Что это было? — пробормотал он тихо. — Что?
— Бесплотным существам, обитающим, как я понял, в этой небольшой пещере ты не понравился, друг мой. Точнее, не понравилась твоя отягченная грехами душа. Вот так-то, мой маленький друг.
— Я не друг тебе, колдун! — взвыл Хепат голосом пастушьей свирели.
Конан проснулся и, с удовольствием потянувшись, сел, удивленно глядя на гнома.
— Нашему маленькому другу снятся кошмары, — пояснил Актион. — Воздействие духов пещеры…
— Кошмары? — удивился Конан. — А мне снилось что-то очень хорошее…
Колдун с неудовольствием посмотрел на счастливое лицо северянина, молча повернулся и пошел готовить жеребца к дальнейшему путешествию.
Хепат удрученно признался:
— Мне снились братья… они не могут простить…
Конан грубовато приподнял гнома за ворот и слегка встряхнул.
— Все мы делаем ошибки. Важно, чтобы ты понял… Братья простят, дай срок.… А теперь — взбодрись, если не хочешь попасть к братьям раньше времени!
Короткое время спустя три всадника пустились в дальнейший путь. Актион вел их, почти не раздумывая. Чувствовалось, что он хорошо знал дорогу.
— Эй, колдун, — крикнул Конан, — ты часто проезжал этим путем?
— Приходилось… — сдержанно ответил Актион.
— А что ты искал там, в нижних пределах?
— Силу, мощь, мудрость. Все, что требуется хорошему колдуну.
— Нашел?
— Кое-что нашел… Кое-чему научился…
Очередная пещера встретила путешественников негромким, протяжным гулом. Казалось, ветер неустанно воет на одной, басовой ноте.
— Здесь идет непрерывный обмен сущностями — прошептал колдуй. — Нам нельзя тут находиться! Скорее! — И он, пришпорив коня, в несколько прыжков миновал пещеру.
Хепат, скакавший последним, почувствовал, как чьи-то длинные бесплотные руки цепко ухватили его за шею. Перед глазами замелькали оскаленные, клыкастые пасти. Дыхание перехватило. Гном захрипел и из последних сил ударил коня пятками, понукая быстрее покинуть опасный участок.
Догнав спутников и с трудом переведя дух, он потянулся было за флягой, но с неудовольствием вспомнил, что вина в ней давно не осталось.
Конан и колдун стояли бок о бок, с трудом удерживая коней.
— Я думал, что нам удастся преодолеть этот участок почти без приключений, — растерянно говорил Актион, глядя на шипастую тварь, загораживающую тоннель огромным слизистым телом. — Не удалось.… Придется сражаться.
Чудовище не двигалось. Казалось, ему достаточно просто перегородить проход.
— Она тут — что? Страж? — спросил Конан, разглядывая отвратительное существо.
Множество щупалец извивались среди длинных шипов, и множество клешней шевелилось между щупальцами. И поблескивали то тут, то там, маленькие, злобные глазки. В целом тварь была почти круглой и величиной с хороший амбар.
— Да, вроде сторожа, — прокашлялся Актион. — Такие мне еще не попадались.… Не знаю, что и делать.… Подойти к ней на удар меча невозможно.
— Но ты можешь, демон тебя побери, что-то сделать своим колдовством?! — рявкнул Конан. — Своей силой, мощью и мудростью, которые ты нашёл, как ты говоришь, в нижних пределах?!
— Да… я попробую… может, она станет не такой проворной… Я попытаюсь ее усыпить.
Актион опустил голову и сосредоточился. Через некоторое время щупальца твари стали обвисать. Но клешни продолжали шевелиться. Актион стиснул руки и замер комком судорожных мышц. Со страхом заметил Хепат, что из ноздрей колдуна стал подниматься дым.
Тварь защелкала клешнями, но затем обмякла. Туша ее бессильно обвисла, как бы расплылась, стала ниже. Щупальца и клешни безвольно висели, только некоторые глазки еще злобно поблескивали, глядя на непрошеных гостей.
— Конан, — прошептал Актион и покачнулся, — пора… Попробуй добраться до ее мозга… — Из последних сил колдун ухватился за гриву коня и медленно сполз на землю.
Конан спешился, обнажил меч и двинулся к задремавшему чудовищу. Подойдя на удар, он взмахнул мечом и точным, хорошо рассчитанным ударом раскроил тушу, с той же легкостью, с какой лакомка разрезает апельсин. Щупальца и клешни вмиг вскинулись, но Конан уже отпрыгнул на безопасное расстояние. Чудовище издавало клокочущие звуки и вслепую шарило удлинившимися щупальцами. Черная клейкая жидкость густым киселем вытекала из разверзнувшегося брюха. Постепенно тварь стала затихать, так и не сдвинувшись с места, что явно создавало дополнительное препятствие.
— Как же мы проедем? — Хепат выпученными глазами смотрел на мертвое чудовище.
— Я думаю, что оно скоро станет, как пустой мех для вина. — Конан вытер и вложил в ножны меч. — Мы проедем по нему, как по брошенной шкуре!
