я рад, что вы здесь. Королева… страдает. Ей нужно отсюда уйти.
Я хмурюсь, не думая убирать меч или расслабляться.
– Почему я должен тебе верить?
Он глядит на клетку.
– Она спасла мне жизнь во время нападения земельцев. Если бы не она, я бы тут сейчас не стоял. Я должен был ей помочь, знаю, но… С тех пор, как Эсмонд стал решать все вопросы с другой фрискийкой, его все боятся. В конце концов, он не пощадил собственную жену! Одно неправильное слово, и я могу стать следующим…
– Это причина? Ты не помог ей, потому что боялся? – я сжимаю свободную руку в кулак.
– Простите, вы правы, но лучшего объяснения у меня нет. Вот. – Он расстегивает ремень и протягивает мне связку ключей. – А вот это возьмите для нее. – Теперь он протягивает свой плащ. – По ночам здесь довольно холодно. Я не уверен, что ее холод может что-то сделать.
– Нет, – бормочу я, приняв обе вещи. – Она не чувствует холода.
– Когда она проснется, скажите ей спасибо от меня. Я сейчас вернусь к остальным и сообщу, что королева еще не очнулась. Как вы собираетесь отсюда уходить?
– На лошади.
Он удивленно вскидывает брови.
– Через дюны, полные зыбучих песков? Ну, это ваша жизнь… Если вам нужна лошадь, я буду признателен, если вы заберете с собой ее коня. Эта скотина не приносит ничего, кроме неприятностей, и его приходится держать отдельно от других лошадей. Мы уже считаем дни, когда у нас кончится провизия, и мы наконец сможем зарезать чертового жеребца.
Я киваю.
– Я собирался забрать Гембранта.
– Я могу выиграть вам немного времени, но рано или поздно кто-то заметит, что королева пропала. К тому времени вы должны как можно дальше уйти от лагеря и… попасть туда… куда вы ее везете.
Он разворачивается, прежде чем я успеваю что-то сказать. Я ошеломлен его помощью, но все еще насторожен. Даже если Давина спасла его жизнь, он все еще принадлежит людям Эсмонда, которым я не доверяю.
Когда солдат скрывается из виду, я оборачиваюсь и ищу нужный ключ. Потом выбрасываю связку и подвесной замок, чтобы не вызвать подозрений, и захожу в клетку.
– Ви, – шепчу, опустившись рядом с ней на корточки. – Ты меня слышишь?
Она не реагирует. Ее кожа еще бледнее, чем в день свадьбы. Она выглядит, как будто она… Нет, нельзя об этом думать! Мои ладони дрожат, пока я как можно осторожней приподнимаю ее, чтобы мое ухо находилось рядом с ее ртом. Она еще дышит! Какое счастье! Но она ледяная – даже для меня, хотя обычно я ее холода не чувствую. Неудивительно, ведь ей пришлось провести в клетке неизвестно сколько времени – без одеяла, плаща или каких-то удобств, – словно она дезертир или хуже.
И она – королева, которую Эсмонд хотел заполучить любой ценой.
Я накидываю на нее плащ и притягиваю к себе, чтобы передать ей немного тепла. Я покрываюсь гусиной кожей, когда холод заползает мне под одежду.
– Я вытащу тебя отсюда, Ви, обещаю!
В моих руках она выглядит еще более хрупкой, чем обычно. Хрупкая и бледная – словно сделана изо льда, который живет в ней.
Почему я оставил ее одну во Дворе Пламени? Не стоило ехать в Бразанию… Я должен был ее защитить, это мой долг как ее ритари.
Положив руку ей на спину и сдвинув другую ей под колени, я встаю вместе с ней.
– Мне так жаль, – шепчу я.
«Это ей сейчас не поможет!» – ругаю я себя. Позже у меня будет время, чтобы замучить себя угрызениями совести.
Я покидаю клетку и смотрю по сторонам, но лагерь выглядит вымершим. Это наш шанс! Я спешу с Давиной на руках в ту сторону, откуда услышал ржание лошадей, и держусь в тени палаток.
– Король Эсмонд все еще не объявился.
Услышав позади голос, я останавливаюсь как вкопанный и вдавливаюсь спиной в стенку палатки. Сердце в груди бешено бьется. Я притягиваю Давину ближе и делаю все возможное, чтобы остаться незамеченным.
– Кто знает, пережил ли он нападение.
В ответ звучит фырканье.
– Он же заперся со своей ведьмой в повозке, когда прозвучал первый боевой клич.
– А почему он нам не сказал, что мы должны делать?
– Потому что он не разбирается в таких вещах. Четыре его рыцаря были полководцами! Но прежде всего лорд Леандр. Ты можешь забыть об Эсмонде как о предводителе.
– Мы должны срочно отсюда сматываться.
– Ты имеешь в виду, что хочешь дезертировать?
– Все лучше, чем подохнуть здесь, разве нет?
– Они повесят тебя, если поймают! Как ты вообще хочешь сбежать? Без ледяной магии королевы мы все потонем в земле.
– Земельцы вернутся. Ты видел королеву! В следующий раз она не сможет спасти наши задницы. Будет чудом, если она доживет до завтра, как того хочет Эсмонд.
– Несмотря на это мы не должны…
Голоса удаляются. Я тихо вздыхаю и кидаю взгляд на девушку, которую держу на руках. Когда видел ее в последний раз, ее лицо тоже было бледным – от беспокойства за Фулька. Но теперь она – та, чья жизнь в опасности.
И я не знаю, что мне нужно делать.
Грета бы знала, но я не могу рисковать, привезя Давину в Бразанию. У меня нет другого выхода, кроме как довериться Кларис.
Я осторожно выглядываю из-за палатки, чтобы убедиться, что путь свободен, и двигаюсь дальше.
Однако моя удача кончается у загона для лошадей: у ворот сидят трое солдат и играют в карты. Мгновение я борюсь с собой, затем бережно опускаю Давину на землю.
– Я сейчас вернусь, – тихо обещаю ей и опускаю ей на лицо капюшон.
Скрывшись в тени палатки, я быстро нахожу Гембранта. Только его держат вне загона. А его протестующее ржание я узнал бы всегда… Он никогда не позволял мне оседлать его, и я не очень надеюсь, что в этот раз все будет по-другому. Однако он – единственный конь, который может выдержать темп Элоры.
Я поднимаю с земли камень и взвешиваю его в руке. С ним у меня должно получиться отогнать солдат от ворот. Я кидаю камень в центр загона, не попав ни в одну лошадь. Животные пугаются и начинают ржать.
– Что там такое? – подскочив, спрашивает один из солдат.
– Наверняка просто еще одна лиса, – ворчит другой.
Первый солдат соглашается и садится обратно. Проклятье! Я выдыхаю. Мне не хочется обнажать меч против товарищей, но у меня не остается выбора. Я не могу больше терять время! Быстрое нападение из засады, чтобы они не смогли позвать на помощь – сейчас я должен сконцентрироваться на этом.
С обнаженным мечом я подкрадываюсь к трем охранникам. Они, к счастью, не ожидают нападения. Их оружие лежит в пределах досягаемости, но они слишком погружены в карточную игру, чтобы меня заметить.
Первого я ударяю рукоятью меча в висок так, что он падает без сознания. Второй открывает рот, чтобы закричать, и я реагирую, разворачивая меч и вонзая ему в сердце.
Я никогда не чувствовал себя так плохо, убивая противника. Это мерзкое чувство мешает мне действовать как обычно.
Одним рывком я разворачиваю меч и хочу направить его на третьего солдата. Но тот уже успел достать свое оружие и нападает на меня. В последнюю секунду мне удается парировать удар, но я вынужден отклониться и спотыкаюсь о потерявшего сознание солдата. Я машу руками, чтобы не потерять равновесие. Этот момент использует противник, чтобы пронзить мое плечо клинком.
Я выдыхаю с шипением, а боль волнами распространяется от плеча по всему телу. Я ощущаю влагу, пропитавшую рубашку. К счастью, солдат целился в левое плечо, так что я могу замахнуться справа и повалить его. Он падает, не издав ни звука.
Готовый к бою, держа меч перед собой, я пинаю его ногой, но он не двигается. Из его рта течет кровь, взгляд направлен в пустоту.
Я опускаю оружие и выдыхаю. Я не могу вспомнить, сколько сражений провел и сколько жизней забрал. Но никогда после этого не чувствовал себя настолько подавленным.
Я заглушаю угрызения совести и убираю меч. Затем
