осматриваю рану на плече. На первый взгляд выглядит плохо. Кровь льется, а я не могу пошевелить рукой, не застонав. Сустав, похоже, не пострадал, но меч вошел глубоко в плоть.
Но я не должен позволить этому отвлечь меня! Стиснув зубы, напоминаю себе, что мне приходилось переживать и худшее, и спешу к Давине. Она все еще без сознания. В этот раз взять ее на руки мне гораздо сложнее. Когда я напрягаю раненое плечо, то разражаюсь такими проклятиями, что моя мать, должно быть, в гробу переворачивается.
Я иду вперед, с трудом переставляя ноги. Нельзя терять времени! Вполне возможно, что кто-то слышал шум потасовки. Я несу Давину к Гембранту.
Белый жеребец бьет копытами, когда я приближаюсь к нему. С расстояния нескольких метров замечаю его окровавленную пасть и порванные уголки рта. Даже сейчас он тянет за веревки, удерживающие его с обеих сторон, и пытается от меня отстраниться.
– Все хорошо, это я, – шепчу я. – Знаю, что ты меня терпеть не можешь, и поверь мне, это взаимно. Но ты нужен своей хозяйке.
Гембрант в ярости останавливается, и мне кажется, я вижу, как в его голубых глазах проскакивает что-то вроде понимания. Он опускает голову, насколько позволяют веревки, и обнюхивает Давину.
Я переношу ее вес на правую руку и распускаю веревки левой. С каждым движением руки волны боли пронизывают меня, но я продолжаю, пока не освобождаю Гембранта. Я стою рядом с ним и лихорадочно обдумываю, как мне забраться к нему на спину с Давиной в бессознательном состоянии, больной рукой и без седла. Жеребец опускается передо мной на колени, как в нашу первую встречу. Я быстро перекидываю через него ногу и завязываю веревки так, чтобы получились поводья. Когда Гембрант снова встает, я едва не падаю. Как Давина ездит на этом огромном звере без седла?
Я осторожно натягиваю поводья, чтобы не ранить его еще больше, и направляю его из стойла мимо трех павших солдат.
Я объезжаю лагерь по кругу, но это лишь вопрос времени, когда будет замечен большой белый конь и его наездник.
– Стой! – кричит солдат. – Назови себя!
Я не думаю останавливаться, а прижимаю пятки к бокам Гембранта. Он пускается в галоп. Левой рукой я обхватываю Давину и отвлекаюсь от боли, пронзающей меня с каждым ударом копыт; правой рукой крепко держусь за поводья.
Гембрант мчится по лагерю как ветер, через костры и спальные места. Каждая встряска посылает новую волну боли через мое тело, перед глазами танцуют темные точки, и мне приходится прикладывать усилия, чтобы оставаться в сознании. Рубашка с левой стороны прилипла к боку, пропитанная кровью, вытекающей из раны.
– Держите его!
Когда рядом раздается первый выстрел, я наклоняюсь, чтобы прикрыть Давину своим телом.
– Беги быстрее, Гембрант! – умоляю я белого жеребца.
За мной раздаются крики, пока я не понимаю, что весь лагерь проснулся, и теперь за мной гонятся. Может, я и ошибаюсь, но не рискую кидать взгляд через плечо. Я смотрю на выход из лагеря. Он уже не так далеко! Еще где-то тридцать метров… Мы можем успеть!
– Огонь!
От ужаса у меня перехватывает дыхание, и секунду спустя на меня падает больше стрел. Гембрант двигается зигзагом, как заяц, мчась через лагерь с невообразимой скоростью. Едва я хочу вдохнуть, как по спине распространяется острая боль. Я издаю стон. Меня ранили чуть ниже шеи!
– Вы с ума сошли? – слышу я гневный голос Эсмонда. – Вы могли попасть в королеву! Тогда мы застрянем здесь навсегда. Схватите его! Но верните мне королеву живой!
– Прошу, беги быстрее, – хриплю я.
Мы почти у выхода из лагеря, когда на нашем пути встают два солдата с копьями. Я хватаю Гембранта за поводья, но жеребец отказывается подчиняться. Вместо этого он лишь наращивает темп. Я вижу, как он несется прямо на острия копий, как делает резкий поворот перед вытянутыми копьями и одним прыжком перелетает через окружающий лагерь временный забор.
Леандр
Гембрант не останавливается, пока мы не достигаем места встречи, спрятанного за холмами. Фульк замечает нас первым.
– Минхер! – взволнованно кричит он и подбегает к нам. – Вам удалось! Хвала богам, вы наконец-то…
Он резко ахает, заметив кровь, стекающую по моей руке и уже пропитавшую шерсть Гембранта.
– Не так уж и плохо, – бормочу я и заставляю себя улыбнуться. – Всего лишь царапина.
– Это не похоже на царапину, – возражает Кларис. – А о стреле у тебя в спине и речи быть не может, не так ли?
– Точно.
– Спускайся, – приказывает она. – Стрелу надо вынуть, а рану на плече перевязать.
– У нас на это нет времени! Солдаты у нас на хвосте. Нам срочно надо уходить.
Фульк растерянно поглядывает на меня, прежде чем его взгляд падает на Давину.
– Что с королевой?
– Она все это время не приходила в себя, – говорю я.
– Но стрела… – снова начинает Кларис.
Я прижимаю Давину к себе и хватаюсь за плечо правой рукой. Рывком вытаскиваю стрелу и закусываю губу, чтобы не издать ни звука. Небрежно бросаю стрелу на землю.
– Теперь довольна? – спрашиваю я. – Поднимайтесь! Нельзя терять времени.
Кларис покачивает головой.
– Одни упрямцы, – тихо бухтит она, но забирается на спину к Элоре, пока Фульк занимает место в седле перед ней.
– Езжайте впереди, – распоряжаюсь я. – Я не знаю дорогу.
Она кивает.
– Мы должны быть там до наступления ночи. Ты столько продержишься?
Я обвиваю Давину рукой.
– Сколько потребуется.
Кларис что-то ворчит, но я не понимаю. Наверное, и к лучшему. Гембрант охотно следует за моей кобылой. Мне почти не приходится направлять его, он сам ступает по следам идущей впереди Элоры. Мы обходим коварные воронки и зыбучие пески, и я какое-то время могу отдохнуть.
Давина согревается. Я расцениваю это как хороший знак. Только сейчас у меня появляется время рассмотреть ее тщательней. Ее лицо выглядит истощенным, словно она ничего не ела несколько дней. Мой взгляд падает на темно-серые кандалы на ее запястьях. Кожа под ними раздражена. Я осторожно поднимаю ее руки и осматриваю наручники со всех сторон, но не нахожу замка или шарниров.
Внезапно она дергается в моих руках и изгибается, как от сильной боли.
– Кларис! – в панике кричу я. – Что-то не так.
Служанка поворачивает Элору и кидает взгляд на Давину.
– Это из-за наручников. Они подавляют ее магию и причиняют ей боль. Когда такие же кандалы надели ей на ноги, было еще хуже.
– Еще хуже?
Кларис грустно кивает.
– По крайней мере, их сняли, потому что с ними она ничего не могла делать.
– Мы должны снять с нее эти штуки! Тогда она придет в сознание.
– Не придет. Но надеюсь, что мастер-кузнец в Йорденорте сможет вскрыть их. До этого… ей придется еще немного потерпеть.
Кларис разворачивает Элору и продолжает путь. Гембрант послушно следует за ней.
Я наклоняюсь и целую Давину в лоб, ощущая необычный холод.
– Я должен был остаться с тобой… Прости меня.
У нас, жителей Огненных земель, много богов, но я никогда не был особо верующим. После того как моя семья погибла, я утратил остатки веры.
Пока мы движемся по убогому ландшафту Земного королевства, я молюсь каждому богу, которого могу вспомнить, и умоляю пощадить Давину.
* * *
Когда мы добираемся до пещеры, становится темно. Гору, в которой находится пещера, я увидел еще издали, но потом потерял из виду.
С каждым часом мне становится все хуже, до такой степени, что приходится бороться с беспамятством. Потеря крови сказалась на мне сильнее, чем я думал… Но об остановке не может быть и речи!
Кода мы наконец останавливаемся, я едва удерживаюсь на Гембранте. Спешиться я не решаюсь. Жду, пока Фульк и Кларис окажутся рядом, и аккуратно передаю им Давину.
Пока мы были в пути, ее трижды скручивало от боли. Каждый раз при виде этого мое сердце сжималось. Я бы все отдал, чтобы избавить ее от мучений, но не могу сделать ничего, кроме как шептать ей успокаивающие слова и крепко
