на том, чтобы переодеться, пока Айсла в изнеможении следовала за Эллой по замку?
– Истинный правитель ради блага своего царства должен отречься от эгоистичных желаний своей души. По лабиринту вас проведет собственное сердце. Доставив к самой заветной мечте. Победителем выйдет не тот, чье желание окажется самым достойным, а тот, кто первым достигнет своей цели. Ибо не знать, чего вообще ты хочешь, даже хуже, чем ставить что-то превыше блага собственного царства.
Король стоял всего в нескольких метрах от Айслы и смотрел на воду так, будто она нанесла ему личное оскорбление. На нем не было изящной пижамы. Зато были золотые брюки и рубашка с рукавами, которые он аккуратно закатал до запястий.
Участок кожи на его руке слегка припух и покрылся сыпью.
– Гизельрут – неприятная штука, – почти беззвучно прошептала Айсла.
Оро напрягся и посмотрел на дикую, как будто только заметив, что она стоит рядом.
– Ты знаешь, что это такое?
Айсла пожала плечами.
– Еще бы. Растение с пятью стеблями? С зелеными пятнами? Желтыми бутонами?
Оро медленно кивнул.
– Гизельрут. Ядовитый. Вызывает сыпь и кошмары, – перечислила Айсла, а король лишь моргнул. – Ладно, историю о кошмарах могли выдумать мои опекуны, чтобы держать меня подальше от растения. – Гизельрут рос в лесу прямо за окном ее комнаты. После того как Поппи и Терра заменили разбитые стекла и запечатали ставни, они предупредили Айслу об опасности, исходящей от этого растения, чтобы она не надумала выбраться наружу через окно. – Кожу можно вылечить. Для этого нужно сделать эликсир из молока, томатной пасты, меда, ивовой коры, толченой золы и шелковицы.
Оро поджал губы, но потом все же выдавил:
– Спасибо.
Как будто слова благодарности были непомерно тяжелы для него.
Айсла прищурилась.
– Насколько я знаю, гизельрут можно найти только в лесной чаще, где деревья растут почти вплотную. Что, черт возьми, ты там делал? – тон ее как бы намекал: «Разве ты не знаешь, как это опасно?»
Оро одарил ее странным взглядом. Айсла не сводила с него глаз.
И вдруг раздался звонок.
Айсле пришлось прыгнуть в воду.
Жидкость тысячью игл пронзила ее кожу. Сначала холод приятно окутал обожженную руку. Но вскоре стал колким, леденящим, причиняя сильнейшую боль. Айсла стала хватать ртом воздух; грудь превратилась в кусок льда; кончики пальцев на руках и ногах онемели.
Сотни островитян кричали с трибун, наслаждаясь ее слабостью. Они насмехались над ней, поддерживая каждый своих правителей.
«Не поддавайся», – твердил внутренний голос, хотя тело кричало, чтобы она скорее выбиралась из воды. Айсла оказалась в невыгодном положении, прибыв из такого места, где никогда не бывает зимы, – царства диких.
Впрочем, испытаниям стихий ее подвергали и раньше.
Терра знала, что некоторые задания предполагают наличие суровых погодных условий. Когда Айсле было семнадцать, ее оставили с завязанными глазами посреди леса во время урагана.
К моменту, когда она сумела освободиться от повязки, опекуны давно исчезли. Ветер гнул деревья к земле, грязь и листья облепили кожу, жуки впивались в лодыжки.
Леса представляли смертельную опасность для тех, кто не умел управлять ими. Вот почему она так удивилась, поняв, что король ходил в чащу.
Целых три дня Айсла добиралась до дома. Все это время она пила тухлую воду и мерзла под наспех сделанным навесом из пальмовых листьев. Ее лихорадило, от жара в голове стоял несмолкаемый звон. Понимая, что в противном случае ее настигнет смерть, Айсла заставляла себя идти вперед, применяя знания, которые получила на уроках выживания. Чтобы найти пропитание, она охотилась с помощью самодельного лука и стрел, которые изготовила, используя кинжал, всегда пристегнутый к бедру.
В тумане Айсла порезала пальцы, кровь залила оружие, привлекая еще больше насекомых. Они пировали на ее плоти с таким рвением, будто она уже была мертва.
Спустя три дня Айсла дошла до замка диких и просто свалилась у его стен. Она настолько ослабла, что лучшие лекари не одну неделю пытались вернуть ее к нормальному состоянию.
«Ты чуть меня не убила». – Первый человек, к которому Айсла обратилась, когда вновь смогла говорить, была Терра.
Но та лишь улыбнулась в ответ:
– Единственный способ не бояться смерти – это встретиться с ней лицом к лицу.
Айсла знала, как ощущается смерть. И это была явно не она. По этой причине дикая заставляла себя двигаться дальше. Холодные иглы вонзались всё глубже и глубже, достигая самых костей. Лед сковал все ее тело.
Проплыв по лабиринту, Айсла оказалась на развилке. И пока она размышляла над тем, какую дорогу выбрать, вдруг почувствовала слабую тягу в одном направлении.
А потом – в другом.
Она замерла, наклонила голову, сделала глубокий вдох.
Одна дорога напоминала о доме – о Поппи и Терре. О ее народе.
Но на другой, казалось, ее ждало нечто большее.
Она не могла понять, что именно это значило, но эмоции… они бурлили с неистовой силой. Такие пьянящие. Поражающие воображение.
В голове прозвучали слова Клео. Сердце – лучший проводник. Так почему же оно сомневалось?
Пока она c трудом держалась на поверхности воды, время как будто замерло.
Прошло несколько мгновений?
Или минут?
Или дольше?
«Заканчивай испытание», – раздался голос в ее голове.
Айсла хотела свободы.
Но только ли свободы?
Откуда-то донесся свист, прервав ее размышления: первый из участников достиг конца лабиринта.
Айсла осталась далеко позади. Пришло время сделать выбор.
Последовать за сердцем.
Выбрав направление, она поплыла, словно заново обретя силы. Грудь стыла от холода; при каждом глотке воздуха изо рта вылетали белые хлопья.
Волосы превратились в толстые замерзшие локоны; от одежды не было никакого толка. В неизменно ледяной воде кожа огрубела, мышцы не разгибались.
«Еще чуть-чуть», – умоляла она свое тело, зная, что оно переживало и не такое. Айсла тренировалась перед турниром.
Легкие решили сдаться первыми. Айсла начала захлебываться водой, залившейся через рот.
Еще один поворот.
Лабиринт как будто водил ее кругами; всякий раз, когда она поднималась на поверхность глотнуть воздуха, толпа казалась все более размытой. Голоса отдалялись.
Она все еще плыла или уже нет? Руки онемели.
Все кругом замерзало. Легкие сжались.
Ее глаза с трудом открылись в последний раз, и она смогла разглядеть лишь угасавший вдалеке свет.
Айсла тонула.
Интересно, если в ходе испытания она погибнет, исполнится ли часть пророчества? Возможно, правительница лунианцев выбрала такое задание в надежде расправиться с самым слабым соперником, не нарушив при этом правила. По крайней мере, при таком раскладе Селеста осталась бы жива.
В отличие от народа Айслы.
В отличие от Терры и Поппи.
Но это была не смерть. Слишком уж спокойно все происходило. Скорее, это состояние походило на погружение в сон.
Айсла хотела всего, что только могла предложить ей жизнь. Она мечтала о долгом правлении, о могуществе, о тесном знакомстве с Лайтларком, о дружбе с Селестой и, возможно, даже… о любви. Обо всем том, за что Айсла осуждала других, включая собственную мать. О том, что всегда считала безрассудством. Она хотела, хотела этого так сильно, эгоистично, помимо спасения королевства и снятия проклятий…
Ее собранные в кулак пальцы медленно расслабились. Она захрипела и, борясь с желанием закрыть глаза, вновь начала грести руками и ногами.
Айсла хваталась за ледяную воду, рассекая ее руками, словно вода стала единственной вещью, которая отделяла дикую от истинных желаний, хранившихся глубоко в сердце.
Зрение то пропадало, то появлялось, но Айсла чувствовала, что конец лабиринта близок. Она схватила светящуюся ледяную плитку и, приложив всю оставшуюся силу, вынырнула из воды.
Айсла не видела, что было написано на табличке, не слышала толпу. Все, что она чувствовала, – это тепло, постепенно обволакивавшее ее тело. Элла. Стелларианка накинула полотенце ей на спину.
Дикая дрожала от холода, зрение то затуманивалось, то прояснялось.
– Пожалуйста, отведи меня в мою комнату, – выдавила она.
Когда Элла незаметно выводила ее со стадиона, пока толпа ликовала и восхваляла победительницу-Клео, Айсла поняла,
