что задолжала стелларианке гораздо больше, чем обезболивающую мазь. Очевидно, что Клео, выбрав такое испытание, стремилась продемонстрировать свое превосходство над остальными.
Если бы Айсла не лишилась последних сил, она бы, возможно, сильнее переживала об одном маленьком нюансе: отныне Клео сравнялась с королем и имела право выбирать соперников.
Хотя Элла и была хрупкой на вид, на деле она оказалась куда крепче. Всю дорогу до покоев, пока они медленно пробирались через пустой замок, оставляя за собой мокрый след, Элла не давала Айсле упасть. Телу никак не удавалось согреться. Легкие разрывались от боли; в груди как будто застыли два ведра льда.
– Я наберу ванну, – пообещала Элла, едва они добрались до покоев, – и принесу чай. – Не теряя времени, она поспешила удалиться.
Айсла то приходила в себя, то вновь теряла сознание. Тело онемело.
Разум погрузился в мысли о предстоящей миссии.
О поиске Разрушителя уз.
Как же долго она отрицала собственные желания. Подавляла их. В голове всегда звучали предостережения опекунов. Они говорили, что ее жизнь принадлежит не только ей. Учили, что желать чего-либо, кроме спасения своего королевства, эгоистично.
Но теперь она больше не могла лгать самой себе.
Айсла хотела многого, очень многого.
И она была готова на ужасные поступки, чтобы получить желаемое.
Не только ради себя. Но и ради своего народа. Теперь, осознав свои истинные желания, она понимала этих людей. Они заслуживали получить то, чего хотели. Как и народ Селесты – включая Эллу.
«Я обещаю, – произнесла она, может быть даже вслух, а возможно, слова так и не слетели с ее губ. Элла помогла ей забраться в ванну, и горячая вода ошпарила замерзшую кожу. Айсла вскрикнула от боли. – Я найду иглу. Я сниму проклятия.
Даже если для этого придется себя сломать».
Пробуждение принесло с собой чувство предсмертной агонии. В груди по-прежнему царил безжалостный холод. Весь день Айсла провела в постели, принимая отвары. Элла поддерживала огонь, постоянно приносила чай, набирала горячие ванны. К вечеру Айсле стало немного лучше. Совсем немного.
Селеста, несмотря на огромный риск, нанесла ей визит и принесла особый рецепт супа стелларианцев, который раздобыла на острове Звезд.
– Я пойду вместо тебя, – сказала она, едва увидев подругу.
И Айсла поняла, что, должно быть, выглядит точно так же, как себя и ощущает. Со стоном она поднялась с кровати и покачала головой.
Шел двадцатый день турнира. Наступило полнолуние – единственный шанс незаметно пробраться на остров Луны.
– Не обижайся, Селеста, – протянула Айсла, – но ты не сможешь двигаться так же, как я.
Подруга вздохнула.
– Я знаю. Но…
Айсла вновь покачала головой, прервав стелларианку:
– Если тебя поймают – все пропало. Нельзя рисковать.
Селеста нахмурилась.
– А тобой рисковать, значит, можно? – многозначительно спросила она.
Махнув рукой, Айсла потянулась и принялась наносить краску на волосы.
– Со мной все в порядке, – солгала она. И Селеста знала, что это ложь.
Но она так же, как и Айсла, знала, что выбора у них нет.
Дикая понимала, чего хочет, и никакая боль в руке, холод, пронизывающий тело при каждом вдохе, и потребность в отдыхе не могли ей помешать.
Все это не имело никакого значения по сравнению с необходимостью найти Разрушитель уз.
* * *
Айсла пока сомневалась, стоило ли доверять трактирщику Джуниперу: он мог быть как самым заслуживающим доверия человеком на острове, так и самым ненадежным. Однако его информация оказалась верной.
В ту ночь на мосту не было стражников.
Согласно проклятию лунианцев, каждое полнолуние море жаждало крови их народа. Чудовищные волны раскалывали корабли, сбрасывали девушек с утесов. Море поглощало их, а потом затихало.
В ту ночь оно казалось ненасытным.
На острове не было ни души. Стояла такая тишина, что Айсла могла расслышать, как вода снова и снова билась о скалы, на вершине которых располагался замок; словно смерть, что стучала в дверь, требуя жертвоприношений.
Остров Луны представлял собой узорчатый кристалл, сотканный изо льда, воды и стекла. Лишь только сойдя с моста, Айсла почувствовала мороз, холод в груди, похожий на сожаление. Суровый, как его правительница.
И в то же время такой же прекрасный.
На острове находились фонтаны, повсюду протекали тоненькие речушки, предоставляя лунианцам, чья сила заключалась именно в воде, постоянный доступ к живительному источнику. Ледяной дворец возвышался над островом, наблюдая за ним так же пристально, как и сама луна. Вдоль перламутровых тропинок стояли мраморные статуи, изображавшие морских существ с извивающимися щупальцами, женщин с рыбьими хвостами и парящие в воздухе корабли. Снаружи стражи не было.
Увы, все стражники прятались в том месте, куда направлялась Айсла.
Селеста узнала, что библиотека лунианцев находилась глубоко в замке. Туда-то Айсла и держала путь.
Ее волосы были выкрашены в белый цвет – заслуга эликсира диких. Платье походило на те, что носили местные. И тем не менее что-то подсказывало ей, что быть лунианкой – это нечто большее. Стражнику хватило бы и одного взгляда, чтобы понять, что она самозванка. Впрочем, нахождение на улице в полнолуние – самый явный намек на ее причастность к другому царству. Ни один лунианец не выжил бы, окажись он вне стен дворца, поэтому Айсле пришлось стать призраком, чтобы проникнуть внутрь незамеченной. Она держалась в тени на случай, если кто-то наблюдал за садами сверху.
Замок возвышался на холме из белого камня. Узкая, ничем не прикрытая, легко просматриваемая тропа вела из садов к самому входу. Воспользоваться ею, не разоблачив себя, было попросту невозможно.
В надежде увидеть другой вход она обошла гору. Скала оказалась непроницаемой – за исключением окна, расположенного на высоте пятнадцати метров, прямо на нижнем уровне дворца.
Решеток на стекле не было.
Вот он – путь внутрь.
Айсла приготовилась. Почувствовав, что ладони вспотели от волнения, она потерла руки о меловой камень, и кожу покрыло белое вещество.
Скала была почти гладкой, но углубления все же встречались. Айслу научили находить мельчайшие, почти невидимые выемки.
Руками она нащупала первые две из них – буквально в несколько сантиметров шириной.
И тогда, кряхтя и ворча, она начала свое восхождение.
Поначалу все шло неплохо. До земли было недалеко. Даже если она совершит неверное движение, можно просто начать все сначала.
Но на десятиметровой высоте ситуация становилась опасной.
Она двигалась быстро, чтобы не потерять темп и не испугаться, – так глотают лекарство, чтобы не успеть почувствовать его вкус.
Один из уроков Терры состоял в том, что она заставляла Айслу наблюдать за обезьянами в лесу: те прыгали с дерева на дерево с невообразимой легкостью.
Они не рассчитывали каждое свое движение, а просто летели вперед, зная, что всегда сумеют зацепиться за что-то лапами или хвостом.
«Лезь, пока мышцы не выучат движения; не думай об этом», – велела Терра. И Айсла лезла на дерево, на скалу, на стену. Снова. И снова.
Ее рукам это было привычно. Они двигались сами по себе, выискивая бороздки в камнях. Находили их. Подтягивали тело. Все выше. И выше.
Еще один толчок. Одна рука зацепилась за небольшой бугорок. Пальцами другой Айсла искала место, за которое можно ухватиться.
Но на этот раз камень попался гладкий.
Держаться оказалось не за что.
Выше. Нужно искать выше. Дрожащими от усилий руками Айсла подтянулась, стремясь найти выступ. Она едва сдерживала крик: все еще чувствительная после ожога кожа давала о себе знать.
Пусто.
В этом и заключалась проблема подъема на незнакомую скалу. Никаких гарантий. Но ведь всегда можно найти хоть что-то. Какой-то способ подняться.
Пальцы вспотели. Хватка потеряла надежность. Дикой было одновременно и холодно, и слишком тепло. Может, это жар? Болезнь?
Нет. Просто слабость. Кожа на руке все еще заживала. Холод в груди усилился.
Самое главное – быстрее найти выступ для второй руки.
Выше.
Айсла старалась вести себя как можно тише, но напряжение настолько возросло, что она не смогла сдержать стон: подтянулась на руке еще выше…
И там наконец обнаружила небольшое углубление. Не теряя ни секунды, она затолкала ноющие от боли пальцы внутрь. Тело снова
