Она посмотрела на него так, как будто бы начала что-то подозревать. Может быть, это было следствием её любви к детективным романам, а может быть, это Ричардс своими расспросами породил эти сомнения.
– Всё было именно так?
Она сделала ещё один выстрел глазами, и Миллстоун чуть было не выдал себя какой-либо реакцией. Он хладнокровно смотрел ей навстречу, слегка укоряя за то, что она сомневается в нём. Где-то в глубине души он считал, что она имеет право знать, и что ей даже можно довериться, но этого категорически нельзя делать.
– Всё было так.
– Точно? – она подошла ближе, как будто исследуя его, проверяя на прочность.
– Мне начинает казаться, что тебя завербовали. А говоришь, человек противный.
– Человеку я ничего не сказала. И не скажу, так что, если что, ты можешь мне доверять.
– Я учту это на будущее. А пока всё было очень просто и приятно. Не как в романах.
Он обнял её и поцеловал.
– Заглядывай, если что, – сказала она, – а мне пора, прости.
– Да, конечно, я и так слишком много тебя отвлекал.
– Проводить тебя?
– Нет. Не нужно, – поморщился Джон, – ещё подумают что-то местные сплетники.
– Наплевать.
– И всё равно не нужно.
Они ещё раз поцеловались, а потом Джон направился на выход. Как и обещал, больше ни с кем не прощался. Только сделал короткий взмах Видену перед тем, как, чуть сильнее нажав на акселератор, сорваться с места.
Хотелось остановиться, чтобы закурить, но он сделал это на ходу. Открыл окно и, сбавив скорость, направился дальше. Торопиться не хотелось, тем более, что его не ждало ничего хорошего. Он размышлял только над тем, что будет делать дальше. Вряд ли Ричардс позволит ему заняться чем-то серьёзным, но обстоятельства можно было повернуть и иначе. Он бросил короткий взгляд на книгу, лежавшую на пассажирском сидении. Если он правильно понимает её вероятную ценность, что это может быть хорошей возможностью заручиться покровительством кого-нибудь из стратегического отдела.
На Джеймса Лейна, отца Шейлы, слишком рассчитывать не приходилось. Он не относился к Джону плохо, но не относился и хорошо. Их отношения можно было охарактеризовать как никакие. Он не запрещал им с Шейлой встречаться, но и положительных эмоций не проявлял. Про себя Миллстоун думал, что такой нейтралитет объясняется достаточно просто: Джон имел хорошие рекомендации по службе, а также приличное количество раскрытых дел, многие из которых имели статус важных, вот только сам Лейн, скорее всего, просто считал его выскочкой и не удостаивал своего доверия.
Тем страннее для Джона было получить указание доставить книгу именно ему. При том, что он считал её ценность значительно преувеличенной. Вряд ли она существовала в единственном экземпляре даже здесь, так что, после успешного завершения штурма у федеральных войск среди прочих трофеев могли быть точно такие же. Но сам факт того, что он пойдёт наверх в обход Ричардса вызывал его интерес. Если бы хотели просто наказать, то не удостоили бы такой чести. Нет, тут явно было что-то другое.
Не совсем ясным оставался и вопрос Темпелгтона, если допустить, что Джек говорил правду. Почему тогда федеральный агент следил за этим местом? Они опасались, что жители общины ведут двойную игру? А может быть, действительно ничего о них не знали? Тогда почему всё намеренно скрывалось? Будь всё гораздо прозрачнее, до сожжения могло и вовсе не дойти. По крайней мере, охотникам было бы значительно сложнее это сделать, будь община под охраной. Прояснилась, разве что, роль Хепперов. Она была не так благородна, как они хотели показать. Им нужно было избавиться от конкурентов в сфере военного сотрудничества с федерацией, а заодно сократить количество субъектов, имеющих особый статус. Как бы там ни было, Джон по-прежнему считал, что без Темпелгтона будет лучше.
На некоторое время его мысли перестали задерживаться на чём-то конкретном и просто парили в пространстве его разума. Такая разгрузка была полезна, особенно перед тем, как с головой окунуться в новый омут. В том, что ему это предстоит, Джон не сомневался. Его могут поощрить, могут отстранить, но в стороне уж точно не оставят. Больше, конечно, волновал Ричардс. Хотя, если принять во внимание то, что ему нужно заставить его сделать то, что позволит однозначно судить о его порядочности или не порядочности, то этот момент подходил, как нельзя лучше. Жаль только, что судьба Джона решалась в закрытом порядке, и в первую очередь втайне от него самого. Возможно, это было показательное решение. Впрочем, его не оставят в неведении хотя бы касательно результата.
Посмотрев на часы, Джон понял, что нет смысла делать крюк через Джейквиль, чтобы увидеть Шейлу. Во-первых, он может вообще не успеть, а во-вторых, она, скорее всего, уже в Флаенгтоне, и лучше он увидит её там. Ну а если они всё же как-то разминутся, завтра день федерации, на который они договорились встретиться.
Миллстоун был у Лейна без четверти пять. Слегка усталый от дороги, но достаточно бодрый, чтобы быть готовым к разговору. Он аккуратно постучал в дверь. Не испытывая страха перед общением с работником, – а может быть, одним из руководителей, – стратегического отдела, он всё же понимал возможную значимость этого самого общения.
– Войдите, – сказал из-за двери знакомый властный голос.
– Добрый день, – кивнул Миллстоун, закрывая за собой дверь.
Лейн был не один. С ним за столом сидел худощавый мужчина с морщинистым лицом, дымивший сигаретой, который обернулся на вошедшего Миллстоуна. Джону не доводилось видеть этого человека раньше. Но судя по расслабленной позе, в которой тот сидел, можно было вполне закономерно предположить, что он здесь частый гость. Сам отец Шейлы выглядел несколько хуже, чем тогда, когда Джон видел его в прошлый раз несколько месяцев назад. Лицо его осунулось, мешки под глазами несколько потемнели, а во всех движениях появилась какая-то вялость. Если бы Миллстоун не знал, что голова его давно седа, то предположил бы, что и это появилось в последнее время.
Теперь рассказы Шейлы о том, что старик ночами просиживает над картой, казались Джону полнейшей правдой. Одной только усталости в глазах, поднятых на Джона, было достаточно, чтобы понять: у этого человека нелёгкие времена. Он указал на стул рядом со своим гостем. Джон прошёл и сел.
– Разрешите? – попросил незнакомец, указав на книгу.
Джон посмотрел на Лейна, спрашивая разрешения. Доставить находку он должен был лично ему, поэтому не имел права даже давать в руки кому-то другому. Старик кивнул, и Джон передал книгу.
Гость разложил её у себя на коленях и с почти осязаемым благоговением открыл. Он пролистнул несколько страниц. На лице его застыла лёгкая восторженная улыбка. Джон же испытывал лёгкий дискомфорт от того, что не понимал до конца, для чего его вызвали.
