— Ну-ка отойди! Я сказал, отойди! Не касайся ее!!!
Мати, ты верила, что моя жизнь не пуста. Верила, что я найду предназначение. Я его нашла.
Разинутый зев Дланы извергается вибрациями.
Ты меня не одолеешь. Я не подчинюсь! Ничего у тебя не выйдет!
Лес наполняется отчаянными криками мороханца. Но Мира слышит лишь равномерный шорох, словно в уши задувает ветер из преисподней.
— Хочешь энергии? Заряжайся.
Мира обеими руками вцепляется в сферу.
Мир взрывается и сливается в абсолютное белое. Нет ни голоса, чтобы закричать, ни тела, чтобы почувствовать боль, оно разом сбросилось, словно оболочка сверхновой звезды. Мира — всюду и нигде.
Деревья сбрезживаются, усыхают и горбятся. Кора приобретает фактурность, покрывается складками, словно морщинами, обнажая настоящий возраст леса. Ствол вокруг сферы плавится свечой. Отрываясь от воды, красные капли в конгломерате с бессмертными проксиманскими светлячками уносятся обратной тягой в космос.
От просвечиваемого насквозь тела остается тонкий контур. И как только последняя линия размывается, обмякший лес остается позади, уступая путь в безмолвные дали пространства. Вокруг пламенеют звезды, их свет отражают газопылевые облака, являя бесподобную совершенную красоту. Звезды образовывают кластеры, кластеры бликуют мириадами кристаллов, но эфирная субстанция, бывшая Мирой, уходит дальше и парит за гранью видимости среди галактических волокон, сплетенных гравитацией, осязая материю, проросшую разветвленным мицелием Дланы. Чуждые структуры разрушаются.
Сущее пульсирует, то рассеиваясь, то собираясь вновь — без начала и конца в безвременном универсуме, подчиненном единственному непреложному закону Вселенной и источнику бессмертия — вращению. И ничто не нарушит этот закон. Даже Длана.
***
Мира открывает глаза. В лесу сгущается ночь.
— Знаешь, — говорит Матильда, — я верю, что среди людей, как и в природе, не бывает лишних. Если ты есть, значит Вселенной так нужно.
Мира трогает лицо — горячее, человеческое.
— Мати?
— Что? — Матильда, пригибаясь под ветками, идет в чащу.
— Мы идем за светлячками с Проксимы?
— Ты в порядке? Какая еще Проксима?
— Проксимы нет?
— Ты чего? Не пугай меня. Нет, конечно. Что за фантастика?
— А компании «Две стороны»?
— Ты про ту оккультную лавочку в Бостоне?
— Бостоне?
— Ты сама не своя. Тебе плохо? Мы летали в Америку прошлым летом, помнишь? В Бостоне тебе понравился магазинчик с книжками про телепортацию и всемирную душу, всю эту дичь, которую вы с Флоренсом обсуждаете. Магазин назывался «Две стороны». Что с тобой?
— А где мы живем?
— Так, понятно, ты перенервничала. Пойдем назад, отвезу тебя домой. Ты только не переживай, ладно? Все наладится. Поговоришь с отцом, он поймет.
— Где мы живем, Мати? — почти кричит Мира.
— В Париже, милая.
— В Париже, — повторяет Мира. — Да, это оно.
— Что?
— Утерянное время, которое все пытались вернуть. У меня получилось. Я это сделала! Я уничтожила Длану! — она не может устоять и опускается на колени. — И меня перебросило! Оттуда — сюда. В эту реальность. Точно!
— Мира, ты бредишь. Поехали домой.
— Да, конечно, поехали! — Мира крепко обнимает подругу. — Я очень хочу домой! Очень.
Эпилог
Ночь. В комнате горит настольная лампа и пахнет табаком.
Беспорядки сектантов, взрыв клим-кона, уничтожение марсианской базы, трупы на улицах, баррикады, бесследное исчезновение лунной станции, пропадающие без вести телепортаторы — и все за одну неделю. Как справиться? Откуда начинать?
На голографике входящий звонок.
— В чем дело? — спрашивает детектив Карху.
— Прости, что так поздно, но у нас тут…как бы сказать…пришельцы.
Эмма откидывается на стуле и, сцепив руки за головой, смеется.
— Ты пьян?
— Ох, как бы я хотел напиться. Они приводнились час назад. Ты не видела? Сначала все подумали, что это метеориты, непонятно было, что там такое в огненных коконах. А оказалось — капсулы — белые, со сглаженными углами. Упали на воду рядом с островом. Двое — парень и ребенок. Выглядят, как альбиносы.
— Господи, ещё и пришельцы. Только их не хватало Светочу для полного краха.
— Это все, конечно, вне наших полномочий. Но есть одна деталь, которая может пролить свет на последние дела. Я решил сразу доложить.
— Какая деталь?
— У взрослого с собой книжка, подписанная Соловейчиком! Никто не знает, как…
— Черт возьми! Это зацепка!
— Еще какая! За эту ниточку определенно стоит потянуть! Я на месте. Но не знаю, что делать. Взрослый только показывает на себя и говорит: «Рион». Наверно, это имя. Ребенок говорит на английском, наверно, он телепортатор, но это не точно. Тут сейчас дозиметристы работают, биологи, химики, лингвисты подтянулись, все оцеплено. Короче…
— Короче, хватит трепаться! Я выезжаю!
Выхватив в коридоре осеннее пальто, Карху выходит из дома, садится за руль и спешит по сияющему неоном Светочу…
…На столе перед Раедой разложены эллипсоиды со светящейся серединой.
— Что скажете, Иваз?
— Он повелся как дитя. Теперь мы отследили маячок. Очень слабый сигнал, похож на реликтовое излучение. Но мы знаем, где он находится.
Раеда улыбается.
— Что ж, спасибо за службу, Рион…
