— Да черт их знает, — моя башка тоже порядочно нагрелась. Интересно, каково черноволосым японцам?
— А можно обратно в Навь? — попросился Кавагути. Ему пришлось вернуться в человеческую форму на какое-то время.
— Нельзя, — строго запретил я. — Невеста живет в Яви, значит, идти сейчас придется здесь.
Мир живых содержал в себе море интересного. Пока я смотрел на деревенские сакли, прилепившиеся к склонам, компания общипывала абрикосовые деревья. Мы вошли в город, а деревья не заканчивались. Кавказские горы живописно раскидывались, солнце жарило, и самым главным во всем этом великолепии было не продолбать план.
— Город называется Дигора, и мы почти дошли.
Мерные движения челюстей мешали японцам отвечать.
— Что вы на них набросились? Вот в жизни не поверю, что у вас не растут абрикосы, — я был почти равнодушен к сладкому.
— Конечно, растут, — Томоко наконец справилась с горстью фруктов. — Они настолько кислые, что мы из них делаем умэбоси. Приходится их квасить, чтобы они стали съедобными.
— Зато цветут восхитительно, — напомнила Уэно. — Тебе тоже нравилось, ты говорил.
Грустно, конечно. Мало того что нормальный абрикос впервые в жизни увидели, так еще и какой-то кощей их жрать запрещает. Я бы тоже обиделся.
В Дигоре проживало около десяти тысяч человек, из которых половина стабильно была на заработках, а половина пряталась от жары. Нужный дом нашелся быстро.
— Ой, — Кавагути рассматривал свои руки, по которым расползалась ярко-розовая крапивница. — Чойта?
Девушки посмотрели друг на друга. Сыпь медленно покрывала сгибы локтей, шею и открытые колени. Я закатил глаза.
— Понятия не имею, что происходит, но мы в аптеку. Сию секунду. Карта говорит, здесь за углом.
Фармацевт смотрел на белокожую компанию с сочувствием.
— Добрый день, — поздоровался я.
— И вам добрый, — отозвался он. — Абажралысь?
— Точно, — я был рад, что ничего не требовалось объяснять.
— Дэржитэ, — он протягивал десять пачек активированного угля. — С вас сэмдэсят рублэй.
Я расплатился.
Прикидывая на глаз, чей конструкт сколько весит, я разрывал бумажные упаковки, отсчитывая черные таблетки, знакомые любому российскому ребенку. Одна таблетка полагалась на десять кило живого веса. Раздал всем полагающееся количество и протянул запас воды.
— Это всё нужно употребить? — Томоко благоговейно держала свои семь таблеток зудящими пальцами.
— Да, и прямо сейчас.
— А что это вообще? — недзуми не видел подобных препаратов.
— Активированный уголь. Помочь активировать?
Я отправил их посидеть в Нави и прийти в себя. Пообещал вернуться через пару часов. С собой взял только сумку, в которой лежал поддельный ваучер «дома отдыха».
Дверь открыла Гюльнора Бурхоралиева, мать Ферузы.
— Здравствуйте! — я разлился соловьем. — Меня зовут Константин! Я представитель «Сказочного Царства», и я прибыл, чтобы вручить вам подарок! У вас есть активная путевка на отпуск в дом отдыха, с завтрашнего дня «всё включено», первый день в подарок — всё как я рассказывал по телефону! Моя задача — сопроводить отдыхающего в отпуск!
— Ферузаааааа, — позвала Гюльнора, жестом приглашая зайти. К счастью, она меня узнала.
В прихожую вышла девица. Я был в курсе, чья она дочь, и ожидал увидеть что угодно: кругленькую позитивную пышку с пучком колосьев в руках, статную горскую красотку по канонам Лермонтова, селянку кровь-с-молоком…
Передо мной стояла девушка, которой был необходим именно дом отдыха, и желательно на всё лето. Блеклые волосы, бледное лицо и нездоровая худоба бросались в глаза. Острые коленки были готовы прорвать и без того драные легкие джинсы. Тусклая кожа натянулась на скулах.
Я натянул на лицо официальную маркетинговую улыбку.
— Феруза Бурхоралиева?
— Да, здравствуйте, — бесцветным голосом произнесла она.
— Я принес ваш отпуск, — выразительный взмах стопкой поддельных документов завершил картину. — Если вы уже собрались и больше не заняты, позвольте сопроводить вас.
— Я полностью собрана, — Феруза смотрела куда-то мимо меня, не замечая ни дежурных лучезарных улыбок, ни документов. — Проверю, на месте ли паспорт, и можно ехать. У вас предоставляется веганское питание?
— Конечно, оно включено по пожеланиям отдыхающих, — в голове пронеслось, как же хорошо, что меня предупредили.
Я забрал у Ферузы дорожную сумку. Девушка шла рядом с отсутствующим видом.
Я предпринял попытку хоть как-то расшевелить разговор.
— Требуется ли вам рассказать о месте, в которое вы отправляетесь?
— Я видела брошюры, меня всё устраивает.
Она замолчала. Около пятнадцати минут мы шли в тишине.
— Может быть, вас интересуют какие-то дополнительные услуги? Большинство из них предоставляется бесплатно. Например, тот же бадминтон или прокат квадроциклов…
— Нет, спасибо, я разберусь на месте.
Еще пять минут пройдены в молчании. Точно, девица же из современных. Они все поддерживают тенденцию «я не разговариваю, если меня о чем-то не спрашивают», или как там выглядят эти модные тренды в психологии…
— Простите, как, вы сказали, вас зовут?
— Я Константин, — ага, мы вышли из города…
— Константин, — ее взгляд обрел осмысленность, — а где вы припарковались?
Я схватил ее поперек тела и нырнул в Навь.
Быстрый бег вынес меня к поляне, где под большим кедром отдыхали трое японцев, уже принявших вменяемый внешний вид. Кавагути вовремя учуял, что я направляюсь в их сторону, и поэтому нас ожидали черт-те как одетая крыса, лиса, обвешанная гроздью хвостов, и синекожая шестирукая великанша. Оперевшись на вековое дерево, выглядели ребята демонично.
Я сгенерировал немного черного мрачного тумана на себя самого и поставил Ферузу на ноги. Зря я не учел, что, когда я ее нес, я перехватил ее не только поперек тела, но и поверх рук так, чтобы девушка не сопротивлялась. Теперь же она была свободна. Поэтому я получил пинок по колену, а осетинка вознамерилась смыться.
— Куда?! — громовым голосом рявкнула Уэно. Ее хвост вытянулся вдесятеро, обернулся вокруг беглянки и водворил ее на место.
— И пока не угомонишься — не отпущу.
Феруза часто дышала. Даже крошечная физнагрузка была для нее очень тяжела.
Томоко сплела шесть рук попарно на груди и подошла к будущей невесте.
— Так, я буду объяснять только один раз, ладно? Ты избранная!
Мы с Кавагути застыли на месте. Этой херни в планах не было.
На они нашел стих.
— Существует великое пророчество. Согласно ему Феруза, тонкая как тростинка, не может просто так достаться своему жениху, Джимшеру Батаразову, ибо жирновато ему будет. Вот пусть он пройдет сложные испытания, пусть сразится с противниками, пусть преодолеет препятствия — и вот тогда станет он достоин прекрасной осетинской девушки! А если нет — пусть идет к семиглавым великанам и выкалывает им глаза палкой!
Они патетически застыла. Феруза была впечатлена. В ее планах тоже этой херни не было.
— Короче, дева, — подытожила Томоко. — Это иной мир. Ты из него не убежишь, даже если будешь скакать три дня и три ночи, с конем там или без, да хоть в горящей избе, значения не имеет. Мы должны сопроводить тебя туда, где твой будущий благоверный сможет, пройдя все проверки на истинную богатырскую силу, заслужить прекрасную тебя, а то эти мужики охренели, в двадцать первом веке выкуп за невесту заплатил — и готово, бери в жены. Героизм где? Подвиги? Великие свершения?
Глаза Ферузы оживились. Томоко удалось что-то затронуть в ее душе.
— У нас в Осетии феминизм не процветает, — аккуратно сказала она. — Но мне всё равно кажется, что героизм — он же не только для мужиков.
— Поверь мне, милая, — вмешалась в разговор Уэно, не расплетая хвост, всё еще обернутый вокруг девушки. — Когда будешь впахивать одну смену на работе, а вторую дома по хозяйству, ты это равноправие еще триста раз вспомнишь. Давай ты отдохнешь немного с нами, а твой мужикозавр пока попарится тебя добывать? Будет весело.
