Олин крик выстрелом раскатывается по тиру. Джен падает на колени, отбросив пистолет в сторону глядит на зрачки пророка и выдыхает с облегчением — это не смерть.
— Что случилось? — Павел нависает над Дженом. Остальные сгрудились плотным кольцом испуганные и беспомощные.
— Это приступ, Паш, все в порядке. Но он так минут на двадцать, может больше. Нам нужно его куда-то положить.
— Что за приступ? «Скорую» вызвать?
— Нет, с ним такое бывает. Не беспокойся.
Устроив голову пророка на коленях, Джен ждет от Павла предложений, куда перенести Джа из тира, но инструктор пристально всматривается в неподвижное лицо пророка, как в маску индейцев, будто силится разгадать ее загадку по застывшим чертам.
Джен не беспокоится, как будет объяснять, для случайных свидетелей придумано несколько баек, они с Джа развлекались, сочиняя на досуге истории одна фантастичней другой. Многие уже прошли тест-драйв на продавцах магазинов, водителях такси и других персонажах. Нужно только вынести Джа из запертого тира, чтобы сразу пулей взлететь на байк и успеть. Самое главное — успеть.
Павел растерянно пятится. Опускает удивленный взгляд на руку, которая все еще сжимает учебный макаров. Заряженный. Снятый с предохранителя. И взводит курок.
На долю секунды Джен ловит его взгляд и понимает, перед ним не инструктор Паша, отличный парень и добрый друг, перед ним — кто-то, подчинивший себе расстояние и время, чья злоба (а может, и не злоба вовсе, так, праздная жажда развлечений) ядом сочится из ниоткуда в их мир, в их город, убивая и издеваясь. Кто-то достаточно жестокий, чтобы постоянно видеть смерть, и достаточно умный, чтобы оставаться невидимым.
И этот кто-то твердой рукой показывает Джену: «Я все про вас понял».
«Сука», — мелькает мысль. Инстинкт работает четко, Джен натаскивал себя, готовил к моменту, когда стальное дуло будет смотреть в упор на пророка. Он падает вниз, заваливается, закрывая Джа собой, но вместо выстрела слышит хлопок и стук металлической рукояти о бетонный пол. Следом валится тяжелое, не сразу, в два этапа — колени, плечо. Джен поднимает голову. Над оглушенным телом Павла стоит Птенчик, держа винтовку за ствол, как бейсбольную биту.
— Он хотел выстрелить, — спотыкающимся голосом лопочет Алекс. — Он…
— Умница моя, — Макс в два шага оказывается рядом, одной громадной рукой сграбастал девчонку в объятия, укутал успокоить, второй осторожно вынул из дрожащих пальцев винтовку. Уговаривает: — Ты все правильно сделала. Ты просто молодец.
Джена слабо хлопают по боку и он, опомнившись, понимает, что все еще лежит на Джа, прикрывая пророка своим телом со всем его немалым весом.
— Дышать нечем.
— Прости, — вскочив на ноги, Джен подает Джа руку, помогая подняться. — Ты это видел?
— Да, — отвечает Джа, мрачно. Отряхивает серую пыль с черных джинсов, вскидывает на Джена злой взгляд. — Ты что, бессмертный в одной футболке? Жить надоело, под пули бросаешься?
— А что я должен был сделать?
— Защищать остальных!
«Да насрать мне на остальных!» — едва не сорвалось с языка, Джен вовремя поймал слова, запер за зубами, крепко, до скрежета сжав челюсти. Конечно, не насрать. Конечно, за каждого из них он будет драться до последней капли крови.
— Я не увидел другого выхода, — огрызается инквизитор.
— Не увидел он… Вот то, что этот гад Алекс не увидел из-за шкафа, это сказочная удача. Птенчик, он тебе теперь жизнью обязан.
Прижимаясь к Максу, Алекс слабо улыбается Джену.
— Мы в расчете.
— Ребят, гляньте сюда, — зовет Савва. Наклонившись над заваленным на бок Павлом, она убедилась, что инструктор дышит, и теперь разглядывает на полу что-то очень мелкое.
Джа присел на корточки рядом.
— Что за шарик? — спрашивает, потянувшись к круглому, с виду — металлическому — шару, который тут же рассыпается в его пальцах бесцветной крошкой, стоило только коснуться.
— Он выкатился из уха, — говорит Савва. — Я видела.
— Парни, что теперь делать-то будем? — спрашивает Макс.
В ответ ему дверь лязгнула замком, и грубый голос по ту сторону предупредил:
— Бросьте оружие. Стрелять будем на поражение.
Глава 12
Сколько прошло времени? С того момента, как Джа, подкошенный видением, рухнул, едва не зацепив линию огня дженова чезета — по ощущениям, минут пять, семь. А с той отметки, когда Алекс, схватив винтовку впервые в жизни, как смогла защитила Джа (и Джена) — минуты три, четыре. По закону любая оружейная комната, любой стрелковый тир находятся под охраной силовиков, и при малейшем инциденте на объект несется экипаж нацгвардии. Если бы Джа не был пророком, а Алекс сдрейфила, за это время их всех могли перестрелять из одного магазина, и Павлу досталось бы.
«Кстати, что будет, если невольный убийца прострелит себе башку? — думает Джен. — Что будет с тем, кто скачет по чужим телам, как в порталы?»
— Мы-то оружие давно побросали, — кричит в ответ Савва. — Можно подумать, вы в камеры не видите.
По закону каждый угол стрельбища должен быть в прицеле объектива. Джен вспоминает о плазменной панели над стойкой ресепшена, которая транслирует происходящее внутри тира. Лишь бы помимо трансляции велась запись.
— Заходим, — откликаются снаружи.
Их двое, рослые, в камуфляже, с грачами наизготовку. Первым входит тот, что постарше. Разница в возрасте, может, и невелика, но небрежная щетина и заточенный взгляд выдают в бойце выслугу посерьезнее, чем у компаньона. Быстро пересчитав людей в комнате и оценив положение рук каждого относительно разбросанного повсюду оружия, Старший прячет ствол в кобуру. Бросает напарнику: «Собери пушки», а сам подходит Павлу, щупает пульс на шее.
— Это я его так, — сознается Алекс. Макс одергивает ее, но девчонку не остановить. — Он пистолет на Джа наставил, и я его прикладом огрела. Первое, что под руку попалось.
Старший с нескрываемым любопытством смотрит сначала на девчонку, уложившую инструктора по стрельбе, затем на крепкого набыченного парня, в чье плечо она вцепилась.
— «Скорую» вызвали? — спрашивает он, не отводя взгляд от парочки.
— Да, едет, — отвечает Толик, вросший в дверной проем — ни зайти, ни выйти.
— Сейчас все выходим по одному в холл, садимся на диван. Резких движений не делать. Вы, — явно Толику, — проверьте оружие, доложите, все ли на месте. Денис, выходи первым.
Денис раскладывает на верстаке собранные по залу стволы, идет к двери и останавливается перед Толиком. Они меняются местами, пост сдал — пост принял, Денис делает еще два шага вглубь коридора и командует оттуда: «По одному».
Места на диване немного, хватило бы разместиться четверым, но Джен с Максом, не сговариваясь, садятся на подлокотники с обеих сторон, как бодигарды, готовые в любой момент вскочить. Денис, прочитав их маневр, усмехается, как над ребячеством. Сам он прислоняется к стене напротив в свободной позе, которая была бы миролюбивой, не играй пальцы с кобурой.
— А разве вы имеете право нас задерживать? — спрашивает Савва.
— Ага, — отвечает боец. — Даже чоповцы имеют право задержать до приезда полиции. А мы сами — полиция. Если хотите, можем сразу поехать в участок.
— Лучше без этого, — миролюбиво соглашается Джен.
Из зала стрельбища доносятся голоса. Павел пришел в себя, слышно, как Старший его расспрашивает, но слов не разобрать, только интонации долетают до напряженного слуха инквизитора: растерянная — Павла и пытливая — бойца.
— … посмотрим видео и решим, как дальше действовать, — говорит Старший, выходя в холл.
Павел идет следом. Вид у него помятый, будто с тяжелого похмелья, после вечеринки, закончившейся на скамейке в сквере. Он сухо здоровается со всеми, падает в кресло, которое Толик выкатил для него из-за ресепшена.
— «Скорую» отмените, я в порядке. Если надо будет, сам съезжу.
Толик недоволен, но все же набирает 103, чтобы не гонять карету попусту, вдруг кому-то она срочно понадобится.
