вот она, главная причина, по которой Высшие хотят уничтожить Завесу.
– В Темных землях перестали рождаться Деасы… – пораженно прошептала я и закричала, когда мой затылок обожгла резкая боль. Кто-то сзади схватил меня за волосы, натягивая их с такой силой, будто хотел оторвать мне голову.
– Отпустите меня! – закричала я, вырываясь.
Секунда – и я уже лежала на холодном полу, а надо мной возвышалась невероятной красоты Деасса. Ее черные, идеально гладкие волосы водопадом спускались до самого пола, а ярко-желтые глаза смотрели на меня с отвращением.
– Подслушивала, дрянь! – зашипела она, легко пиная меня острым носком туфли.
– Но там ничего не слышно! Послушайте сами!
– Как ты смеешь так говорить со мной! – наклонившись, она одной рукой взяла меня за горло, поднимая и прижимая к стене так, будто я весила не больше перышка.
– Решила придушить Жертвенницу? Не боишься, что Король оторвет тебе голову?
– Что здесь происходит? – Я вздрогнула, когда услышала голос Безликого. Перед глазами возникла картина: мы вдвоем в его каюте, и он, склоненный надо мной. Тело опалило огнем.
– Эта тварь смела подслушивать разговор… – без особого энтузиазма начала Деасса, но не ослабила хватку. От ее острых как клинок когтей кожа на моей шее треснула, и я ощутила струйку крови, медленно стекавшую к ключице.
– Я ничего не слышала, – зашипела я.
– Отпусти ее, Альва, – устало вздохнул Безликий. – Девчонка ничего не могла услышать, был активирован кристалл тишины, или ты полагаешь, что в столь тщедушном теле есть способности, равные моим?
Быстро переведя взгляд с меня на него, Альва замотала головой.
– Простите, господин, – защебетала она, осторожно отпуская меня. – Я ошиблась.
– А ты, – Безликий указал на меня, – исчезни.
Я гордо подняла подбородок и прошагала мимо скривившейся Альвы, а после, когда скрылась от их глаз, прижалась к стене, чтобы перевести дух.
Странности, происходившие со мной в последнее время, не выходили из головы. То у меня получилось пройти огненный круг в лесу Нарвы, то сама Завеса начала наполнять меня своим Светом, а теперь я могу слышать тайные разговоры сквозь кристалл тишины. Я резко посмотрела на тонкий шрам на запастье. Неужели дело в проклятье или есть что-то еще? Возвращалась я в комнату со странным, нарастающим беспокойством в душе.
Кто мои родители? Кто я? Подобные мысли посещали меня в детстве, я мечтала встретиться с родными, увидеть их лица, спросить, скучают ли они по мне или забыли, что у них была дочь.
Проходя мимо очередного холла, заставленного горшками с цветами, я затормозила, услышав знакомый смех. Снова ругая себя за любопытство, прокралась ближе и спряталась за ближайшим раскидистым кустом, заботливо постриженным садовником. Ждать долго не пришлось: и из-за угла показались двое. На секунду я забыла как дышать и прижала ладонь к губам.
По коридору шла София с белоснежным цветком в руках и влюбленно смотрела на Люцифера. Ее рука коснулась его распущенных волос, пропуская сквозь пальцы черные пряди. Я подалась вперед, закусив губу. Словно почувствовав мой взгляд, Люцифер повернул голову и, улыбаясь, посмотрел прямо в мои глаза.
Меня снова мучили кошмары, мне снилась прекрасная женщина. Она протягивала ко мне бледные, дрожащие руки и что-то кричала, но я никак не могла разобрать слов.
– Тш-ш-ш… Тихо, малыш, – тихий, шелестящий голос проникал в мои мысли. – Это всего лишь сон.
Моей щеки коснулась горячая ладонь, а кровать прогнулась под тяжестью чьего-то тела. Я закричала и резко села в постели. По вискам стекали капли пота, и я не могла понять, чего я испугалась больше – сна или ощущения чужого присутствия.
Вскочив с кровати, я быстро подняла упавшее одеяло.
Конечно же, я была одна. Лишь прозрачная занавеска трепыхалась от ветра.
Посмотрев на настенные часы, я поняла, что проспала почти до самого утра – оставался всего час до начала тренировки. Быстро сполоснувшись под прохладной водой, я принялась собираться.
Когда прозвучали звуки утреннего гонга, я была одета и смотрела на просыпавшийся за окном город. На небе собирались тяжелые, черные тучи, они метали яркие молнии, освещая темные улочки. В голову снова закрались вчерашние воспоминания о Софии, и я стиснула зубы. Поговорить? Оставить все как есть? Как поступить, я не знала, поэтому решила просто подождать. Может, София прогуливалась в компании своего напарника и мне не о чем беспокоиться? Пока Люцифер не казался смертельно опасным, но он был Деасом, а для них людская жизнь – как пепел, просачивающийся сквозь пальцы.
Мы для них никто.
В тренировочный зал я пришла первая, не дожидаясь остальных. И, прислонившись спиной к стене, стала ждать.
– Похвальное рвение, Жертвенница. Не терпится начать?
Пространство передо мной сгустилось, являя очертания Люцифера. Его бордовые глаза смотрели с безразличием, а на лице застыло скучающее выражение.
Я медленно поклонилась.
– Почему ты выбрал Софию? – с вызовом спросила я и закусила губу: прозвучало слишком неуважительно.
– Она сильнее, – пожал плечами Люцифер, облокачиваясь о стену рядом со мной. – Твоего света не хватило бы, чтобы удерживать мою тьму на расстоянии. Она бы поглотила тебя.
– Я видела вас с Софией вчера, – глядя ему в глаза, сказала я. – Она очень ранимая. Я не знаю, что ты задумал, но, прошу, оставь ее.
Не успела я сделать вдох, как Люцифер оказался передо мной, уперевшись ладонями в стену позади меня. Его лицо находилось так близко, что, качнись я вперед, наши губы соприкоснулись бы.
– А что же я задумал, Тень? – нависая надо мной, с металлическими нотками в голосе спросил он.
– Я просто хотела напомнить, что связь с Жертвенницами запрещена. Ты ведь не хочешь расстроить нашего Короля, не так ли? – улыбаясь, спросила я, а сама надеялась, что он не слышит стук моего сердца, которое пыталось выпрыгнуть из груди.
Люцифер наклонился еще ниже, прожигая меня своими глазами, и я хотела уже зажмуриться, чтобы не видеть его лица, как дверь в комнату отворилась. Через мгновение я уже стояла одна, а Люцифер деловито доставал серебряные маски из спрятанного в стене шкафа. В зал вошел Айл, а за ним – остальные Жертвенницы. Я поймала его напряженный взгляд и вяло улыбнулась. Ко мне сразу же подлетела Катарина, уперев руки в бока.
– Я, значит, как дура, стояла
