когда я уйду. Ощущение такое сильное, что я неожиданно резко повернулся, чтобы застать чужака врасплох. Конечно, никого не было.
Мои нервы были определенно взвинчены. Я подумывал о том, чтобы принять таблетку брома из моей медицинской сумки, но отказался от этой мысли. Мне нужна еда, чтобы заполнить желудок, и чай, чтобы согреться. Я тихо вышел.
Чай в офисе изолятора уже ждал меня, и тосты оказались вкусными, как обещала Эдит. Я настоял на том, чтобы она тоже немного поела, хотя она говорила, что не может есть, и отказывался говорить, пока мы не закончим.
Я вытер крошки с губ бумажной салфеткой, которую откуда-то извлекла Эдит, и откинулся на спинку стула.
– Теперь, моя дорогая, – сказал я, – мы можем думать ясно. Я учил вас, как излагать историю болезни, отмечая только существенное, но ничего существенного не упуская. Допустим, мы применим этот метод к сегодняшним событиям, разбирая их последовательно, пункт за пунктом, как они происходили, объективно, оставляя в стороне ваши реакции и интерпретации.
– Да, доктор, – покорно ответила она, глядя мне в лицо. – Пункт первый. – Она согнула один палец. – Джетро Паркер закричал. Я застала его на ногах, и он вел себя так, словно держит в руках что-то маленькое и живое. Но я ничего не видела. Он сделал движение, словно что-то отбрасывает от себя, и, пункт второй, окно разбилось.
– Ты видела стекло в тот момент, когда оно разбилось?
– Нет. Только слышала, смотрела на Джетро.
– Продолжай.
– Хорошо. Пункт третий. Я расспросила Паркера под действием скополамина. Он рассказал, что проснулся от тяжести на груди, почувствовал, что кто-то сосет там, схватил его и оторвал от груди. Он настаивал, что это был «маленький человек». Пункт четвертый. У него на груди был красный след, который быстро поблек. Я… думаю, это все.
– Нет, это не все, – спокойно сказал я. – Вы забыли упомянуть, что перед тем, как услышали крик Джетро Паркера, вы смотрели на клубы пара от земли в лесу, и вам казалось, что это ползут маленькие люди, собираясь напасть на вас. И вы забыли бред Шона Мерфи прошлым вечером, его крики о гномах и всем остальном.
Эдит выглядела удивленной.
– А какое отношение имеет к этому белая горячка Шона?
– Самое прямое. Научный метод, моя девочка, требует оценки обстоятельств происшедшего, как и самого происшедшего. Оценки состояния наблюдателя. Заметьте, пожалуйста, что последний день или два вы взволнованы загадочным исчезновением Хью. Заметьте также, что тяжелая сцена с Мерфи не могла еще больше не взволновать вас, и ваши иллюзии относительно призраков в лесу, несомненно, вызваны его суеверным бредом. Вы были готовы к тому, чтобы не критично воспринять дальнейшие предположения, когда случился инцидент, о котором мы говорим, вызванный испуганными криками фермера.
Теперь давайте рассмотрим все, что вы видели и слышали, как ты обычно рассматриваете такие обстоятельства, отбрасывая всякие суеверные объяснения, если можно найти реалистические. Не возражаете?
– Возражаю? Да я больше всего хочу разумного объяснения.
* * *
– Тогда вот оно. Сон Паркера под влиянием лекарства, которое мы ему дали, должен был быть легким, и поэтому его подсознание было активней обычного. Тяжесть одеяла на груди вызвала кошмар, реальный опыт для его подсознания. Даже встав с постели, он еще не проснулся по-настоящему, но действовал во сне. Это его подсознание отвечало на ваши вопросы и честно описывало обстоятельства, которые не были реальны, но были всего лишь сонной фантазией.
– Но ведь не фантазия, что кто-то разбил окно.
– Нет, но вы ведь не видели, как оно разбилось. Это строение не слишком прочное. Паркер тяжелый мужчина, и его прыжки должны были основательно потрясти дом. На подоконнике что-то лежало, что-то, о чем вы совершенно забыли. Оно упало, разбило окно и вывалилось наружу.
– Красное пятно…
– Он сказал ваме, что что-то сорвал с груди, когда проснулся. Он вызвал раздражение кожи. Вот и причина твоего ужаса. Вот реалистическое объяснение того, что вызвало ваш ужас. Кошмар, дрожь плохо построенного дома. Никаких невидимых маленьких людей, не так ли, моя дорогая?
– Да, Вероятно, вы правы. А я была глупой дурочкой. – Она устало улыбнулась. – Спасибо, доктор Стоун. Я больше не боюсь. – Она вздохнула, а потом сказала: – Я хотела бы, чтобы вы объяснили еще одно. Знак на груди Дорси.
– Знак на груди Дорси мог возникнуть из-за того, что вы растирали его энергичней, чем думали… или…
Я замолчал.
– Или что? – не громко спросила сестра.
– Или это может быть ранее не замеченный симптом болезни, вызвашей его. – Я погрузился в размышления. – Посмотрим, – размышлял я. – Периодические покраснения кожи на спине с левой стороны… Это там, где я нашел гипертрофированные капилляры Дженкса… Может ли инфекция быть там локализована? Но изменение структуры крови… неслыханное…
– Послушайте, доктор! – Девушка наклонилась вперед, теперь глаза ее горели, щеки пылали. – Мои знания медицины как у младенца, по сравнению с вашими, но у меня есть идея. Вы не будете смеяться над ней?
– Нет. Я не буду смеяться над вами.
– Возможно ли, что в этом и заключается болезнь, в прогрессирующем изменении структуры крови? Возможно ли, что некоторые люди обладают большей сопротивляемостью к этой болезни? Что Хью и… и бродяга перенесли эту болезнь, не впадая в кому?
Я ударил ладонью по столу.
– Вы поняли! Клянусь большими рогами луны, вы поняли, девочка! Ламберт заболел, не подозревая об этом, и выздоровел без каких-либо последствий, кроме изменения группы крови. Этому способствовала его отличная физическая форма. Бродяга тоже заболел и тоже выздоровел, но у него были последствия в психике и гротескно изменилась внешность. Это означает, что болезь излечима. Если существует природное сопротивление ей, мы можем вызвать его искусственно. В этом надежда для мальчика. И для Ганта.
– Надежда для них! Замечательно! Как…
– В крови тех, кто выздоровел, должны быть антитела от инфекции, и их инъекция излечит жертвы. Почему я не подумал об этом раньше? Клянусь богом, Эдит, это сделает меня знаменитым! Надо только анйти ХЬю или бродягу и…
Она высказала мысль, которая остановила мое возбуждение.
– Как? Как нам найти Хью? Как найти…
Зазвонил телефон, оборвав ее.
– Черт возьми! – воскликнул я. – Должно быть, это меня. Я оставил этот номер миссис Смолл, но сейчас уже позже полуночи и … Алло!
Я понес трубку к уху.
– Хорошо! – ответил я голосу в телефоне. – Буду через двадцать минут.
Я повесил трубку и встал.
– Да, это миссис Смолл. Получила вечером телеграмму и не позаботилась мне позвонить. А только что ей позвонила из аэропорта Энн Доринг. Она только что села и хочет,
