Позвоню.
После пары секунд раздумий Связистор потух.
Взгляд Вильгельма опустился на бумагу, обычную, на какой писали люди. Наверное, чтобы еще раз напомнить об их сходстве. В уголке листочка лежал волос, длинный, цвета меди. Его. Вне всяких сомнений.
«И не забудь оттереть кровь с почвы, когда первые проверки приедут навестить тебя. Ведь меня рядом не будет».
– Господин, Вы заснули? Вы умеете спать стоя?
Вильгельм, погрузившийся в транс воспоминаний, очнулся. Сигарета тлела в пальцах. Еще секунд двадцать и огонек достигнул бы фильтра.
Он все также в Нью-Йорке, у элитного клуба, мусорных баков, на которых сидели коты и доедали вчерашнюю карбонару, выброшенную соседним итальянским ресторанчиком. Воздух пах мокрым асфальтом, а небо из черного становилось темно-розовым. Нью-Йорк медленно просыпался.
Вильгельм опустил взгляд и… Помотал головой, чтобы отогнать видение. Но даже после этого Нуд в огненно-рыжем паричке с химической завивкой, очках в форме звезд и блестящем пиджаке никуда не делся, а только увеличился, потому что начал медленно карабкаться на мусорный бачок, то и дело проваливаясь то в пустую коробку, то в мусорный пакет.
– Нуд, ты откуда парик взял? Из кукольного магазина? – спросил Вильгельм и закашлялся.
Нуд, взобравшийся на мусорный бачок и отряхнувшийся, с гордостью посмотрел на Вильгельма, с которым был почти одного роста. Веснушчатая морда скривилась.
– Нет, Вы чего… Я у манекена позаимствовал, обещал вернуть через неделю. Так же все сейчас ходят!
– А ты пытаешься смешаться с толпой? – Вскинул брови Вильгельм, понимая, что с такой мордой уродец ни в каком парике похож на человека не будет.
Карлик закивал и на мгновение как-то грустно взглянул в сторону котов, сидевших на соседнем бачке. Те лишь противно мяукнули и отвернулись.
– Ну и не надо! Больше не буду вам объедки носить, так и знайте!
Вильгельм проводил взглядом драных котов, с важным видом уходивших за угол. Он забрал Нуда из цирка, но цирк из Нуда так и не ушел.
– Зачем пришел, Нуд? И как ты вообще нашел меня в Нью-Йорке, если мой офис в Питтсбурге?
Нуд, рывшийся в карманах куртки, спрятанной под желтым блестящим пиджаком, достал из внутреннего отделения бумажку, свернутую вчетверо. Очки спадали с носа, так что ему приходилось поправлять их.
– Господин, Вам почта, срочная. Галочкой помеченная. Даже двумя. А Вас в Питтсбурге не было с тех пор, как Вы забрали последний портрет из Вашей коллекции… – С расстановкой проговорил Нуд. – Я решил привезти. Вот, уже неделю по городу бегаю, а все найти не могу! Он просто бесконечный!
Вильгельм снисходительно улыбнулся. Нью-Йорк и в самом деле был бесконечным. А для такого малыша, как Нуд, казался настоящей Вселенной.
– От кого письмо? – спросил Вильгельм, доставая новую сигарету из кармана. Предыдущая уже плавала в лужице окурков у бачка.
– От Ваших друзей, Годрика и Ванрава. Они…
– Не надо называть их моими друзьями, – выдохнул Вильгельм и сморщился.
Мордочка Нуда из непонимающей стала грустной. Он видел, как изменилось лицо Хозяина, но боялся задать вопрос.
– После того, как они обманули меня, я не хочу считать их своими друзьями, – пояснил Почитатель и зажег новую сигарету.
Вспоминать об обмане не хотелось, но обманули Вильгельма знатно. Обманывали на протяжение многих лет, даже столетий, пока Ванрав был на Земле, а Годрик – на Шаттле. Обманывали, обрезая и перенаправляя звонки Норриса, который пытался связаться с лучшим другом, проснувшись после долгой, почти четырехсотлетней спячки. Каким бы Норрис ни был, что бы ни случилось с его разумом, хотелось узнать лично, а не услышать от других. Может, было бы не так больно потерять последнего близкого друга. Вильгельм узнал об обмане от Джуди, любившей справедливость и уважавшей Эльгендорфа чуть больше, чем остальные его коллеги. Вильгельм пытался найти Норриса после этой новости, прочесал всю Землю, но не нашел и следа. Скорее всего он, как и сказал Жак, улетел.
– А что мне делать с ним, Господин?
– Сожги. Или скорми кому-нибудь. Может, коты съедят бумагу?
Нуд почесал за ухом. Шмыгнул носом так, что очки вновь чуть не свалились с кончика.
– А можно я подкормлю им помидоры? Я рассаду рассадил, – серьезным тоном спросил Нуд, а Вильгельм вновь подавился сигаретным дымом.
– Откуда у тебя рассада?
Нуд спрятал руки за спину, присвистнул и сковырнул носом клоунского ботинка жвачку, прилипшую к крышке бачка.
– Я тут журнальчик нашел у Кевина. И там было написано, что сейчас очень модно выращивать всякую всячину у себя на подоконнике. – С серьезным выражением лица сказал Нуд и, поправив воротник пиджака, добавил. – Я помидор в стакан засунул, землей засыпал и на крышу вытащил. Вот, жду урожай.
– Ну жди. – Вильгельм выдохнул колечко дыма. Оно обняло карниз и растворилось в темно-розовой прохладе. Сигаретный дым успокаивал, напоминал те вечера, проведенные в Академии с Норрисом, когда они могли часами листать научные журналы и дышать паром от машин, стоявших рядом.
– Бог ты мой, это еще кто такой? – Раздалось вдруг рядом, а Вильгельм так испугался, что чуть не выронил сигарету. Это Эндрю. Вне всяких сомнений. И он смотрел на секретаря Планеты, который выглядел как чучело, одетое в чучело. Эндрю накинул на плечи куртку, поправил сумку на плече.
– О чем ты? – нервно усмехнувшись, спросил Вильгельм, пытаясь закрыть спиной Нуда, который даже и не собирался уходить, а прыгал на одной ноге, пытаясь оторвать жвачку от подошвы.
– Там, у тебя за спиной! Кто это такой? – восклицал Эндрю, все пытаясь обойти Вильгельма и заглянуть ему за спину. Он не боялся и даже не вопил – ему, казалось, просто интересно. Но Почитатель должен соблюдать субординацию.
– Эндрю, – начал было Вильгельм, но тут медальон на шее потеплел, будто пытаясь подсказать, что сделать. Эльгендорф с каким-то особым сожалением медленно достал черное Солнце из-под рубашки. Эндрю уже стоял перед Нудом и рассматривал его, видимо считая, что ему чудится. Карлик крутился на крышке бачка, будто бы представляя, что он фигурист.
– Эндрю, посмотри на медальон, – тихим голосом произнес Вильгельм, загнув пару лучей на Солнце в нужном порядке. Эндрю повернулся и посмотрел на украшение друга.
– На медальон? А это другой какой-то? – Улыбнулся Эндрю, но, как только его темные глаза взглянули на Солнце, камень в середине загорелся и затрещал. Их окутала легкая фиолетовая дымка, в которой кружились крупицы усыпляющего порошка.
– Забудь, что ты увидел. Забудь карлика, забудь мусорку. Ты ничего не видел, – повторял Вильгельм, медленно отходя в Нуду. – Ты не видел карлика в клоунских одеждах, ты не видел парика, очков и пиджака. – Рука Вильгельма нашла грудь Нуда и,
