вниз, фыркать или вообще не удостаивать ответом! Мы ведь подружимся? Ну, конечно, обязательно подружимся, какой тут может быть разговор! Как ты находишь это место? Тебе здесь нравится? Ну же, не молчи!
Неожиданным было то, что, предложив высказаться мне, сама она вдруг замолчала. Я даже услышала, как Бесквалдия раздраженно гремит посудой, потрескивают поленья в печи, а вся поварская команда что-то активно нарезает и наминает. Тем временем, два зеленых глаза, уставившихся на меня, горели нетерпением и жаждой общения. Лелей уже неважна была причина прихода на кухню. Позабылись сладости, плохое настроение, все.
— Ну да, я та самая брюнетка Минати… — повторила в очередной раз, выдавливая дежурную улыбку. — Кхм, буду учиться под руководством лиджев Тильгенмайера и жить здесь. Мне очень приятно, что вы так радушно меня приняли…
— О, какая ты милая! Жить здесь! — Лелей прямо расплывалась от удовольствия, — И не смей обращаться ко мне на «вы»! К подругам вообще так не обращаются! Конечно, тебе очень интересно, что я забыла в этом медвежьем углу?
— Очень! — пришлось изобразить заинтересованность. Следовало не забывать, что Лелей каким-то непостижимым образом связана с Аксельродом, чьим именем она не забывает козырять, а про него никакая информация не лишняя.
— Я обязательно, обязательно тебе все расскажу! Прямо сейчас! — Лелей даже захлопала в ладоши. — Неподалеку отсюда, в гостевом крыле, располагаются мои комнаты. Они чудесные, просто восхитительные. Ты обязана меня навестить. Мы пообедаем там! Эй, Бесквалдия! — Лелей защелкала пальцами, привлекая к себе внимание кухни. — Сладости нужно принести в мои комнаты. Сегодня мы кушаем у меня. И побыстрее. Или мне пожаловаться на вашу нерасторопность лиджев Эписье́ну Паскальде́?
Лицо Бесквалдии от этой угрозы тут же вытянулось и посерело. Хозяйка кухни низко поклонилась и принялась подгонять поваров. Вставая, Лелей схватила меня за руку и потянула за собой. Пришлось встать, оправляя примявшееся платье. Не глядя ни на кого из окружающих, фееричная тиффалейка потащила меня к выходу из кухни. Поразительно, что который уже день только ленивый не таскает меня как игрушку на веревочке… Удивленная Ингельда последовала за нами, но Лелей, едва заметив плетущуюся позади служанку, резко ее осадила.
— А ты кто? Я тебя не звала. Знай свое место.
— Лелей, но позвольте, зачем так грубо? — затормозила я, заставляя остановиться и танцовщицу. Та сразу закатила глаза, но промолчала. — Ингельда — моя служанка. Я сама могу с ней разобраться. Ингельда, пожалуйста, принеси мой обед в комнаты лиджи Лелей и, можешь отдыхать. Спасибо!
И пока Лелей не успела сообразить — массивные двери кухни закрылись за нами, отрезая от юной обескураженной служанки. Мы вновь оказались в темном коридоре, заполненном пейзажами и растениями, цветущими белыми звездочками. В третий раз за сегодня. Кажется, я весь день буду проходить какой-то замкнутый, вихрящийся и вращающийся круг, наполненный одними и теми же людьми и местами…
Лелей, не выпуская моей руки из крепкого захвата, не разбирая дороги, бежала теперь куда-то вперед и что-то чирикала. На бегу девушка часто пересыпала фразы, выстроенные по друидской грамматике, незнакомыми, шумными словами, скорее всего, относящимися к тифф-а-лик — самому распространенному языку Тиффалейских островов. В такие моменты понять ее было очень затруднительно. И вот, мы вновь миновали главную лестницу и направились в правое крыло второго этажа, откуда сегодня утром я уже уходила.
— Здесь бывает так скучно и одиноко, сура́т [4: Сура́т — подруга, родственница (тифф.)]! — смогла я, наконец, разобрать, когда Лелей перестала мчаться вприпрыжку и немного выдохлась. — Вот смотри, в этом крыле помимо меня сейчас живет только лишь еще один человек — высокий и красивый мужчина, но он, кажется, совсем запойный… — Лелей сокрушенно покачала головой. — Каждый раз, едва завидя меня, он начинает прищелкивать пальцами и улыбаться, а пахнет от него! Как от винного погреба…
Красивый и запойный мужчина? Это, случайно, не мой вчерашний вечерний знакомец и собутыльник? А он тоже тут живет, что ли? Да быть такого не может… Нет-нет, лучше не вспоминать, иначе голова снова разболится, а ванны уже никто не приготовит. Как же хорошо, когда можно просто попросить приготовить ванну, а не «Минати, разберись сама, не маленькая уже!»
Подойдя к двери, располагающейся где-то на середине длины коридора, мы остановились и Лелей толкнула ее. Дверь не поддалась. Удивленная и раздосадованная девушка попробовала еще раз. Вновь не помогло. Тогда она начала что-то грустно причитать и через плечо смотреть на меня умоляющим взглядом. Пришлось наваливаться вдвоем. И только тогда у нас получилось. Просиявшая тиффалейка сделала жест рукой, приглашая войти. Навстречу из комнат тут же выбежала служанка, в переднике, совсем как у Ингельды.
— Почему ты, дрянь такая, не помогла нам открыть дверь изнутри⁈ — напустилась на нее Лелей, меняя настроение и тон разговора с ловкостью и скоростью талантливой актрисы.
— Вы приказали мне сидеть здесь и дожидаться вас… — пробормотала девушка, опустив глаза в пол и стараясь дышать через раз. То, как тут обращались со слугами меня сперва неприятно удивляло, а теперь начинало медленно бесить. В Империи не принято плохо обращаться с теми, кто на тебя работает. И уж тем более — поднимать голос до крика или бить.
— А у тебя совсем мозгов нет, помочь хозяйке, а Джили? Та суба́н сахкх ишма́рк сыка́х… — и когда Лелей замахнулась, а несчастная бледная Джили уже вся сжалась и зажмурилась, я подскочила сбоку, стараясь аккуратно загородить собой служанку. Широко улыбнулась.
— Лелей, может попьем чаю? — и невинно захлопала ресницами. Немного обалдевшая тиффалейка, тем не менее, успела быстро среагировать, и уже занесенную для удара руку убрала за спину. И вновь моментально переменилась.
— Никакого чая, — фыркнула, плотоядно улыбаясь тиффалейка. — Только крепкий тиффалейский кофе! Джили, подготовь все для церемонии!
— Будет сделано, лиджи, — и с легким поклоном девушка убежала в одну из комнат.
— Проходи, Минати, чувствуй себя как дома! — и взяв меня под руку, Лелей пошла вглубь комнат.
Следует признать, что апартаменты тиффалейской танцовщицы были декорированы на редкость изумительно и диковинно. Каждая деталь, каждая вычурная мелочь располагалась на своем месте, горделиво, под стать хозяйке, сообщая, что они точно прибыли из мест далеких и прекрасных. Можно даже сказать, из лучшего места на земле — с Тиффалейских островов. Стены коридора и гостиной, украшенные холодной яркой глазурованной плиткой, напоминали восхитительные гравюры, что выставляли в галереях Киллана По особенно
