часть верхней губы и кусок щеки. В кошмарной улыбке Ясмин скалится на меня окровавленными зубами.
– Здравствуй снова, дорогая. Ты уже готова отправиться домой с нами?
Я закрываю глаза и загадываю, чтобы Ясмин исчезла, но проходит пять секунд, а она все там же. Я размышляю, не стоит ли просто не обращать на нее внимания, а потом смотрю ей за спину на Сола, который все еще не движется с места, безмолвный и разгневанный.
– Не ошиблись в чем? – спрашиваю я.
– Мы говорили ему, что вы оба оказались в Элизиуме неспроста. – Ясмин с явным трудом садится, и я слышу хруст позвонка. Кровь стекает из уголка ее рта, когда она подается ближе и жестом велит мне наклониться к ней. Я не собираюсь этого делать, но Ясмин не ждет моей реакции и продолжает: – Мы знаем, как сильно господин ненавидел нашего умничку-зятя.
– Фараона? Чем он не угодил Адаму? Ну, не считая обаятельнейшего характера, конечно.
– Она шутит, – говорит Ясмин, кажется, с одобрением. – Хозяин никогда не шутил. Недостойный – так он говорил. Трус. Слишком слабый, чтобы защитить нашего братца от тех, кто хотел его использовать. Он усыплял нашего братца каждый раз, когда боги его настигали.
– Сол сказал, что только так можно нивелировать его силу, – говорю я.
– Хозяин утверждал, что более могущественный Сон смог бы найти другой способ, который не стопорил бы войну так сильно, – отвечает Ясмин. Лениво ковыряя лицо, она еще больше рвет себе щеку. Мой желудок, кажется, вот-вот вывернется наизнанку, и мне приходится сглотнуть, сдерживая волну тошноты. – Хозяин говорил, что, если умничка-мальчик не будет достоин своей роли, он найдет другого, кто сгодится получше. Наш братец не поверил, решил, что это жалкая, но пустая угроза, что хозяин не посмеет нарушить святость их связи. Он не слушал нас, когда мы твердили иное, но вот ты здесь, верно? Там, где положено находиться только им двоим.
Сол по доброй воле заснул восемнадцать лет назад, но он сказал мне, что усыпили его не в Джорджии. Это Нотт переместил его в Элизиум – сразу после того как усыпил Фараона за то, что тот предпочел Сола войне. Всего за год он нашел во Флориде меня и извилистой тропой привел в Элизиум. Я все это время гадала, зачем он загнал нас в угол у врат, зачем утрудился разрушить Элизиум и похитить Сиару, но даже не попытался спасти меня от Хранителей.
Нотт бросил меня, потому что не собирался оставлять меня себе. Он лишь хотел, чтобы я нашла Сола и заняла место Фараона. В том, что именно отчаянная попытка Фараона разрушить планы Нотта и послужила началом их воплощения, есть некая жестокая ирония. Теперь Фараон уже знает, что не преуспел: наверняка он прослышал, что Сол пробужден и путешествует с чужачкой. Они стремятся навстречу друг другу, зная, что Нотт сделал из меня оружие, чтобы разрушить их связь.
– Я всего этого не хотела, – говорю я, будто это может что-то изменить. – Я ведь не знала. Как мне все исправить?
– Мы не знаем, – отвечает Ясмин.
Я сердито смотрю на нее, и она протягивает мне руки ладонями вверх. На одной лежит замок, на другой ключ. Дрожащими пальцами я беру и то и другое. Ключ легко входит в скважину, но не поворачивается. Я смотрю на Ясмин, и она снова одаривает меня кровавой улыбкой.
– Наш братец – замок, а ключ – это ты. Сейчас ты худо-бедно можешь для него сойти, но не подойти по-настоящему. Как переделать ключ, чтобы в замок он больше не вошел? Может быть, нам стоит изломать тебя так, чтобы ты не смогла протиснуться в скважину.
– А может быть, не стоит, – отвечаю я. – Сол говорит, я нужна ему, чтобы освободиться от власти Адама.
– Да? – Ясмин снова начинает ковырять щеку, и мне очень хочется ударить ее по руке, но я сдерживаюсь. – Какие смелые планы! Любопытно, получится ли у вас. Мы были бы рады встретить своих братьев свободными от его оков. Нет? – спрашивает она, увидев, как я хмурюсь. – Братец не рассказал тебе, как боялся умничка, как не хотел встречаться с нами?
– Он говорил, что Фараон не хотел становиться его парой, – отвечаю я, но тут Сол дергает водительскую дверь. Он рывком садится на кресло, и я замолкаю, но Ясмин явно ничего не намерена скрывать.
– Наш хозяин – кукловод, – говорит Ясмин. Она снова улыбается, но на этот раз улыбка не касается ее глаз, и в голосе ее куда больше яда, чем веселости. – Он вцепился когтями в силу умнички и назвал это защитой, он использовал эту опору, чтобы задушить нашего брата. Мы пытались его предостеречь, но он не понимал. Все хозяева могут управлять своими детьми, так он сказал, но перестал притворяться в первый же раз, когда хозяин заставил их танцевать. Нам не по вкусу яд на языке, если этот яд мы выбрали не сами.
– Иди домой, Ясмин, – говорит Сол, и голос его дрожит от гнева. – Сейчас же.
Она забирает у меня замок и ключ и прячет в останках своего живота.
– Пока что мы пощадим тебя, сестрица-не-наша, и посмотрим, оправдаешь ли ты ожидания. Вера в лучшее не в нашей природе, но все же нам любопытно.
Ясмин растворяется в воздухе, но кровь на обивке исчезает не сразу. Я жду, пока испарятся последние ее следы, и осторожно смотрю на Сола. Наверняка присутствие Ясмин только больше его рассердило, ведь она служит доказательством тому, что связь, которой так желал Нотт, все еще есть между нами. Я жду очередной вспышки гнева и изрядно удивляюсь, когда ее не происходит.
Проходит минута, затем еще одна, и наконец я произношу:
– Поведу я. В таком состоянии за руль тебе лучше не садиться.
Ему хватает ума не спорить. Мы обходим капот, чтобы поменяться местами, но вдруг Сол железной хваткой ловит меня за локоть. Я поднимаю взгляд на него, но Сол смотрит прямо вперед. Я жду, что он что-нибудь скажет – что угодно. Судя по выражению лица Сола, он жаждет излить в слова очень много ненависти. В конце концов он выпускает меня и идет дальше к пассажирской двери. Я наблюдаю за Солом, пока он не захлопывает ее за собой, и гадаю: может быть, это мне стоило попытаться его ободрить, пусть и тщетно. Впрочем, ничего нового сказать я все равно не смогу, поэтому прикусываю язык и иду к водительскому креслу.
Четыре мили спустя я выбираю другой способ его утешить:
– Если бы мне сегодня предстояло встретить Фараона впервые, что бы мне стоило о нем знать? – Сол не отвечает, и я пробую иную тактику: – Что тебе в нем нравится?
– Все.
Я сдерживаюсь, чтобы
