неудобства, – промямлил парень и запихнул телефон под подушку. – Вам, наверное, пора. Я и без того отнял время…
– Перестань. У меня сын меньше ноет, а он тот еще мозгоклюй, – хмыкнул Вильгельм и посмотрел парню в глаза. Тот сразу же отвел взгляд. – Нет, если хочешь, я уйду.
– Нет! Я не про это! Вы и так человек занятой, да и сын вас ждет. Много времени со мной потратили! – протараторил Егор и с тяжелым и усталым вздохом завалился на спину. В палату зашла медсестра и привезла еду, от которой несло больницей. А вот от медсестры пахло карамелью, которую Вильгельм когда-то любил.
– Да, спасибо, спасибо огромное, девушка, – смутился Егор, когда медсестра настойчиво поставила поднос прямо ему на тумбочку. – Я вам очень-очень благодарен.
– Ой как заерзал! Непутевый… – закряхтела старушка и начала есть гречку, закусывая хлебом. Ложка в руке дрожала в такт челюсти.
Тут-то Вильгельм понял. Егор – правша, и левой рукой пока есть не научился.
От запаха овсянки на молоке у голодного Вильгельма заурчало в животе. Он вспомнил, как хотел съездить в ресторан. Но почему-то, взглянув на бедного Егора, мозг Эльгендорфа выдал странную идею.
– Так, Егор, тебя же на коляске возят, да? Так, давай-ка я пересажу тебя в нее.
– Да это ж не моя! – прошептал Егор и вжался в подушку.
– Теперь твоя. Куплю им новую, если позвонят.
Они выехали в коридор и, к счастью, не наткнулись на медсестер. Откупиться и объясниться не вышло бы: Вильгельма с собой не было столько шоколадок. До самой улицы Егор не проронил ни слова, но, как только Эльгендорф направился к двери, чтобы выпустить их обоих, запротестовал и взвыл, что не понимает, чего от него хочет начальник. Вильгельм отмахнулся, вцепился в ручки коляски и повез парня дальше. Когда они подъехали к машине, Вильгельм пересадил парня на переднее сидение и принялся укладывать коляску в багажник. И тут раздался вскрик.
– Что? Что произошло?! – воскликнул Вильгельм. Он знал, что любое неудачное движение могло стоить Егору второй сломанной ноги. Но причина крика была не в этом. Егор с ужасом смотрел на Нуда и что-то бормотал.
– Госпо… Ой, папа! Пап, а что он так на меня смотрит? – сообразил Нуд и тыкнул кривым пальцем в нос Егора. – Никогда карликов не видел?
– Простите, Бога ради, я просто в темноте его увидел! – прошептал Егор, когда Вильгельм уже включил машину и помог пристегнуться Нуду в детском сидении. – Я не из-за твоего вида, малыш, прости, если напугал… Я совершенно отвратительно себя повел. Ты вполне милый!
– Ой, да не надо врать. Знаю, как выгляжу. Зеркало у меня есть. Вот, даже сейчас посмотрю, а то мог и измениться за день. – Нуд достал из кармашка рюкзака зеркальце. – Не, утром такой же был.
Вильгельм хмыкнул, завел автомобиль и поехал в сторону центра. Тут-то Егор и одумался.
– А куда мы едем? Валерий Константинович, вы меня увозите?!
– А тебе нравится быть в обществе тех, кто тебя смешивают с грязью? – отрешенно пробормотал Вильгельм. – Напомни адрес своего дома. Завтра же переведу в другую клинику.
– Валерий Константинович, но я у меня нет столько денег!
– А они не понадобятся. Считай, это входит в твою страховку.
Они ехали молча. Нуд чем-то гремел у в рюкзачке и постоянно просил Вильгельма переключить радиостанцию, восклицал, что ему не слышно или наоборот, слишком громко. Егор даже поражался терпению начальника, потому что он выполнял просьбы карлика. Егор, осознал, что эту семейную идиллию ему не понять, и уткнулся в стекло.
Шел мелкий дождик, дороги казались черными, но небо еще отдавало синевой. Главный проспект, через который Вильгельм объезжал пробку, был украшен огнями, которые только включили, и выглядел волшебно. Во всяком случае, Егору так казалось.
– Ты никогда не видел фонариков? – поинтересовался Вильгельм, но его лицо все равно не выглядело доброжелательным.
– Я видел, но тут редко бываю. Все у себя сижу, когда время есть, – ответил Егор, разглядывая фонарики над дорогой. – Валерий Константинович, а вам разве не нравится, как украшен город?
– А? Мне? Да мне как-то привычно. Я вижу это каждый день.
– Вы здесь живете?
– Да! Вот, смотри! Мимо дом проезжаем! – заверещал Нуд, которому представилась возможность вставить словцо. Вильгельма передернуло. Теперь Егор знал его адрес.
– У вас старинный дом, Валерий Константинович, красивый.
– Да? А я и не замечал, – ответил Вильгельм и вспомнил слова Ванрава. Он ведь не обращал внимания на фонарики.
На светофоре Егор вспомнил о том, что забыл позвонить сестре, и испугался. Телефон-то на заднем сидении, а Нуда будить Егор боялся.
– Успокойся, позвони с моего, если номер помнишь, – пожал плечами Вильгельм и протянул Егору телефон.
Парень задрожал, но телефон принял.
– Валерий Константинович, вам тут сообщение от какого-то Ванрава…
– Удали.
– Даже не будете читать?
– Просто удали.
Егор «смахнул» сообщение с экрана и набрал номер сестры. Наташа, как всегда, уставшая и заботливая, прочитала лекцию. Вильгельм усмехался каждый раз, когда лицо Егора становилось пунцовым.
Егор быстро объяснил, что и как, а потом пообещал перезвонить.
– Заботливая она у тебя. Старшая?
– Ага, иногда даже слишком заботливая. Думает, что мне все еще девять… Извините, а можно спросить у вас кое-что?
– Ну? – Вильгельм бросил телефон в бардачок. Дорога перед глазами чуть расплывалась.
– А почему вашего сына так странно зовут? Никогда не слышал такого имени.
– Это сокращение. Настоящее имя у него дурацкое, вот и называю сокращенно, – ответил Вильгельм, почти даже не соврав. Эдун и в самом деле имя странное.
– Вы прекрасный отец. Всем бы такого!
Вильгельм не сдержался и захохотал так громко, как грохочет гром, а парень испугался и вжался в сиденье.
На пороге дома Егора встречала сестра. Вильгельм не слышал ни благодарностей, ни радости в голосе девушки. Ему вновь вспоминался друг. Старый друг, умерший молодым.
Квартира Вильгельма покрылась пылью и будто обиделась на хозяина. В потайном ящике стола Почитатель нашел черный браслет, на котором висели два кулона, кисточка и бутылка. Вильгельм надел его, вытащил из глобуса бутылку, сделал глоток и уснул.
Трава казалась ярко-зеленой. Ветер пах сушеными, уже даже чуть подпаленными, папоротниками, а Солнце палило нещадно.
Норрис Херц и Вильгельм Эльгендорф сидели на крыльце за столом, заваленным бутылками лимонной настойки, несколько ящиков которой они взяли, когда сбегали из Академии на Планету, сверкая пятками. Норрис разливал мутную настойку по бокалам. Отрезвляющие таблетки они взять забыли, а никого на Земле, кроме них двоих, не было. Во всяком случае тех, кто знал, что такое алкоголь.
