- Это у вас, а у нас по номисме, и торга не будет, - твердо сказал я. – Город должен заплатить нам две тысячи номисм. Только после этого займемся купцами.
Старшине гильдии купцов пришлось согласиться. Платить ведь не им одним. Скидываться будет весь город.
Затем он поговорил без свидетелей с плененными купцами. Уверен, что «псевдосвященник» и так знал, сколько жира можно срезать с каждого из них без большого ущерба для здоровья, как жертвы, так и резчика. Наверное, перетирали, как обхитрить нас. Помогал им старшина гильдии купцов не из цеховой солидарности и не потому, что альтруист. Интерес был чисто шкурный. Помоги коллеге, иначе завтра окажешься на его месте, и с тобой поступят так же. Да и спасенный обязательно отблагодарит прямо или косвенно.
Из Херсона мы уплыли с таким количеством золота, которого все викинги нашего отряда не видели за свою жизнь. Плюс галеры и груз в них. Добыча была не просто богатой, добыча была сказочной. В придачу мы тормознулись у озера Сасык и нагрузились солью, чтобы было, чем оплачивать рабочих, занятых на строительстве укреплений в Самватасе. Чем богаче становишься, тем выше и толще должны быть крепостные стены.
66
Хорошо разработанная операция по нападению на Херсон, мои штурманские способности и старания выбить за пленников как можно больший выкуп вылезли мне боком. Каждый воин нашего отряда четко знал, благодаря кому стал таким богатым. Несколько человек намекнули мне, что Хасколд Леворульный не тянет на роль великого конунга, что пора бы устроить перевыборы, что у меня, как у родственника Рерика Священника и удачливого и опытного командира, больше прав на этот пост. Само собой, доходили вести о таких разговорах и до нынешнего предводителя викингов. Это можно было заметить по Фридру, который в последнее время стал улыбаться мне намного слаще. Значит, что-то задумали, и я никак не мог понять, что именно. Вызывать меня на поединок опасались, потому что прозвище Лин абы кому не дадут. В нашем отряде были воины, которые видели, как я снес башку Халли Бледному, и те, кто знал берсерка до того, как он стал короче. Я предполагал, что расправу отложили до нападения хазар или любого другого сражения. В свалке ткнуть сзади ножом в незащищенное доспехами место не сложно, как и найти желающего заслужить награду от Хасколда Леворульного. В таких случаях скуповатый сэконунг бывал непростительно щедр.
Я решил не рисковать, потому что не знал точно, какой расклад внутри нашего отряда. Предполагал, что почти все поляне будут на моей стороне, но все-таки главной силой являлись викинги, алгоритм поведения которых в подобных ситуациях мне трудно просчитать. Сказывалось, что вырос не среди скандинавов, поэтому не улавливаю некоторые нюансы, иногда очень важные для них. Попробую зайти с другой стороны.
Где-то через месяц после нашего возвращения из похода в Самватас прибыл купеческий караван из Миклагарда, следовавший в Хедебю. Вестей о подготовке хазар к нападению на нас не было. Видимо, никак не найдут дураков, согласных повторить ошибку мадьяр. Мой отъезд не сочтут трусостью, поэтому объявил, что хочу проведать свою семью в Утрехте, отвезти добытое в походе, попировать с друзьями. Для викингов такое в порядке вещей, и ко мне присоединились еще одиннадцать человек. Купцы были не прочь бесплатно обзавестись дополнительной охраной. Обрадовался и Хасколд Леворульный. Отъезд дюжины воинов не сильно ослаблял гарнизон Самватаса и избавлял конунга от конкурента. Как предполагаю, он надеялся за год, а быстрее я не обернусь, укрепить свою власть. Да и всякое со мной может случиться: или погибну, или передумаю возвращаться, несмотря на то, что оставил в Киеве молодую жену на сносях.
Хотя купцы были из Хедебю, то есть подданными Хорика Второго, а мы как бы принадлежали к клану Рерика Священника, отношение к нам было такое же, как и к собственным охранникам. Вдали от дома все мы просто даны, без деления на рода, кланы. Ничто так не роднит людей, как общая угроза. Впрочем, пока следовали по территории славян, опасаться было некого. Аборигены, которые жили небольшими поселениями, способными выставить от силы сотню воинов, практически бездоспешных и не имеющих регулярного боевого опыта, боялись нас сильнее, чем мы их. Зато на Балтике пришлось держать ухо востро. Выйдя из Рижского залива, мы пошли напрямую, открытым морем, потому что для проживающих на берегах, что северных и западных, что южных и восточных, пиратство уже стало образом жизни. Грабануть богатый купеческий караван, следующий из Миклагарда – их голубая мечта.
В Ютландии Рерика Священника не оказалось. Предыдущие годы он воевал с Людовиком, правителем восточно-франкского королевства, отрабатывая помощь, оказанную Лотарем Вторым. Затем племянник поссорился со своим западно-франкским дядей и помирился с восточно-франкским, после чего пропустил войска последнего через свои земли, чтобы родственники смогли сразиться. Более того, обязанные ему даны теперь помогали своим бывшим врагам воевать против Карла Лысого.
Сражаться против франков у меня не было желания. Тем более, что приближалась зима, на время которой военные действия прекращались, и Рерик Священник должен был вернуться в свой феод. К радости жены и трех детей (в мое отсутствие родилась дочка, названная матерью Агас (Хорошая) я остался в Утрехте дожидаться великого конунга. Я тоже был рад. Если постоянно жить с одной женщиной, накапливается взаимная усталость. Расставания, особенно на длительный срок, освежают чувства. Такое впечатление, что познакомился с новым сексуальным партнером, очень похожим на предыдущего.
67
Рерик Священник пробыл в Утрехте всего три дня. Ему больше нравилось сидеть в своем зачуханном хуторе в Ютландии, а не в городе в большом и хорошо благоустроенном по нынешним меркам доме. В детстве приобретаешь дурные привычки, от которых потом трудно избавиться. Все три дня были потрачены не на решения административных вопросов (этим занимался кузен Годфрид), а на подготовку к Валгалле – попойку, обильную и беспощадную. Мне удалось поговорить с великим конунгом по делу в первый день, в самом начале пира. Рерик Священник был не шибко пьян, поэтому выслушал меня внимательно.
Правда, сначала пришлось мне выслушать его жалобы на подлых франков. Оказывается, знать Нейстрии подняла восстание против своего сеньора и позвала на помощь Людовика, пообещав перейти под его руку. Тот прибыл с войском, отогнал брата в Бургундию. Дальше пошли, по мнению великого конунга, непонятки. Нейстрийская знать не отказывалась признать Людовика своим сеньором, но не могла это сделать, потому что епископов, и только их, поразила непонятно откуда взявшаяся хворь. Боясь заразить короля, они не прибыли в Реймс на ассамблею, а без них ни одно важное мероприятие не имеет силы.
- Да не нужен им сеньор, ни Людовик, ни Карл. Они хотят быть независимыми правителями, - объяснил я.
- Вот и я так подумал! – раздраженно произнес Рерик Священник. – Летом вернусь туда, посоветую Людовику казнить всех предателей, а их земли передать мне!
- Чтобы ты стал независимым правителем Нейстрии?! – насмешливо поинтересовался я.
Рерик Священник улыбнулся, прищурив глаза, и произнес небрежно:
- Правил бы получше этих трусливых ничтожеств! У меня бы епископы не болели в нужный момент!
- У тебя есть возможность стать независимым правителем в землях славян. У них нет короля. Власть буквально валяется под ногами. Кто первый нагнется и поднимет ее, тот и будет правителем, - подсказал я.
- Не хочу я туда, - отмахнулся Рерик Священник. – Скучно там!
Я стал рассказывать о том, как захватывали города ромеев и хазар, как воевали с мадьярами, но великий конунг перебил:
- Не уговаривай, не поеду туда. Здесь постоянно всё бурлит, как кипящая вода в котле: все друг друга предают, сегодня враги, завтра союзники – не соскучишься!
Видимо, летописцы, как обычно, выдали желаемое за действительное или попросту наврали. Рюрик (Рёрик), конечно, не мифический, а реальный герой, но вклад его в становление Руси чисто символический.
