Пока они разобщены. И начать с Клана «Лютого Волка».
— Почему именно с них? — Тильгенмайер был заинтересован. — Насколько мы знаем, у них самое сложное положение по сравнению с остальными Кланами. Их крепость находится в полуразрушенном состоянии, там свирепствуют болезни и лекари сбиваются с ног. Они — самое слабое звено.
— Потому что с Тсахубом Лютым Волком невозможно договориться. Он не сложит оружия, не примет наших условий и будет настаивать на своем «бандитском кодексе», — каждое слово, выплюнутое Аксельродом, было пронизано тонким ядом, будто он уже успел обжечься на общении с главой Клана. — А Исканде́р вполне может быть нам полезен.
— Искандер? Тот самый беспринципный моральный урод и упырь, который считает, что воры не несут и не могут нести никакой ответственности за свои поступки? — в обсуждение вдруг неожиданно вступил Камор. Он вращал пустой бокал за ножку и, казалось, был немного взбешен. Я даже удивилась, почему он решил заговорить именно сейчас, когда речь идет о бандитах, да еще и обвинить их в отсутствии моральности⁈
— А чему вы удивляетесь? Именно таких «моральных уродов и упырей» проще всего переманить на нашу сторону, — Аксельрод криво усмехнулся, впервые за вечер глядя на Камора. — Они во всем ищут только свою выгоду.
— Вот в этом и проблема. Они непредсказуемы и легко могут предать. Ради выгоды, конечно, — Камор ответил такой же кривой усмешкой. — Если уж и начинать военную операцию по зачистке Кланов, то именно с проклятого «Ледяного Змея». А «Лютый Волк» и «Синяя Бездна» вымрут и без нашей помощи.
— Тогда почему же отовсюду поступает информация, что именно Клан Тсахуба виноват в большинстве набегов на караваны, почти всех уничтоженных посевах и разоренных поселениях, которым покровительствует Асмариан? И что это именно разбойники Клана «Лютого Волка» напали на одно из загородных поместий Правителей Улиев и перебили там всех домашних.
— Аксельрод, я буду вынужден вновь задать вам тот же вопрос, что я недавно задал Акшар — вы можете подтвердить ваши слова? Откуда вам это известно? — вступил в беседу явно уставший Тильгенмайер. На его лице уже не светилась привычная добрая, благодушная улыбка, лишь пролегали через весь лоб глубокие морщины. — Потому что мне доносили, что это был именно Клан «Ледяного Змея».
— У меня свои источники, учитель. Вам ли не знать, что конфиденциальность прежде всего, — Аксельрод ухмыльнувшись, сверкнул глазами и, кажется, посмотрел на меня. Ужас. Наверное, это какой-то намек.
— Аксельрод, знаете… — снова встрял Камор. — На эту неделю обсуждений, хватит вам и одной военной операции в Бедняцком районе. Не за чем растрачивать потенциал наших доблестных воинов и разделять их.
— Я согласен с лиджев, — кивнул Тильгенмайер и, хлопнув по коленям, поспешно продолжил. — Предлагаю назначить комиссию по расследованию данного дела, чтобы установить виновных, и на сегодня завершить обсуждения.
— Кажется, Глава Круга пытается защищать бандитов вместо того, чтобы защищать жителей города… То есть, принятым вы считаете только обсуждение обращения к Митаре по поводу Бедняцкого района, планирование операции против Светочей и комиссию по расследованию убийств? — Аксельрод недовольно изогнул бровь.
— Да, друг мой. Остальные предложения пока кажутся мне слишком поспешными или необдуманными. И они могут подождать до следующего Совета, — Глава обернулся в мою сторону и продолжил. — Спасибо вам, прекрасная Минати за то, что придумали как, можно найти выход из нашей непростой ситуации с еретиками. Мы это очень ценим. И, можем ли мы обсудить наши предстоящие занятия?
За его спиной послушалось фырканье Акшар. Недовольно сопя, огненная дама первой покинула гостиную. За ней, подмигнув мне, вышел и Камор. Аксельрод лишь ненадолго задержался у статуи Митары, почтительно склонив голову, и последовал за ушедшими. Тильгенмайер тяжело поднялся со своего дивана, я подскочила, как ужаленная, и приблизилась к нему. Взяв мою холодную ладонь, Друид слегка сжал ее и мягко спросил:
— Минати, я предлагаю нам с вами завтра начать занятия утром в саду. После завтрака. Вы уже освоились на своем месте? Вам все понравилось?
— Да, лиджев, комната прекрасна, — я старалась не смотреть старику в глаза. Мне начинало казаться, что все пожилые Члены Круга обладают каким-то магически-завораживающим взглядом.
— И не ищи сегодня лиджи Тонию, — а эта фраза заставила меня резко поднять голову и удивленно посмотреть в улыбающиеся глаза Тильгенмайера. — Не стоит пытаться разыскать ее сейчас. Она очень занята. Мой тебе совет, Минати, иди спать сейчас. Это поможет восстановить необходимые для занятия силы.
— Мне нужно будет что-то повторить? Какую-нибудь теорию?
— Нет, моя дорогая мо́тра [1: Мо́тра — юный ученик, школьник (мет.)], завтра мы будем заниматься только магией. Спокойной ночи, — и кивнув на прощание старик покинул залу. Я осталась одна. После его ухода моментально погасли все свечи и лампы. Наверное, это прозрачный намек на то, что и мне пора бы идти. Размышляя над значением не подходящего мне по возрасту слова «мотра» и пытаясь постичь причину моего приглашения на эти «веселые посиделки», я, истощенная и уставшая, вернулась к себе в комнату, чтобы последовать мудрому совету нового наставника.
Сегодня у меня точно нет сил думать о произошедшем за день.
Слишком уж много всего…
* * *
22 ку́бат 3360 год Друидского календаря. Асмариан. Дом Круга. Утро
Я легла так рано, я так упорно убеждала себя в том, что нужно незамедлительно уснуть, что впереди сложный день, как не заметила, что отогнала любой сон и даже простую дремоту. Сперва я прислушивалась к мерному урчанию засыпающего Себы, потом к хлопанью дверей и чьим-то гневным крикам. Чуть позже сверху начали раздаваться звуки чарующей тихой мелодии, наигрываемой на каком-то неизвестном инструменте, но и они быстро стихли. Далеко за полночь Дом Круга погрузился в глубокий сон, который все никак не могла поймать я. Все чувства обострились и мне казалось, что я слышу дыхание легкого весеннего мороза, обнимавшего Дом и покрывавшего окна своими холодными поцелуями.
Когда стихли все звуки, пришли они — мысли. Не в силах заснуть, подарить измученному телу долгожданный отдых, я вспомнила свой прошлый сон. Вспомнила ощущение кружения и полета, пьянящего полета в самую Бездну. Как много было в том сне и как мало я помнила. Практически ничего кроме самой бесконечной непреодолимой круговерти и повторов. Весь прошедший день из них и состоял. Блуждания по коридорам, чьи-то крепкие руки, ведущие вперед, не отпускающие,
