— Я делаю то, что велит Эйлистри.
— Да, но я чувствую, что за этим кроется кое-что другое. То, что в первую очередь подвигло тебя к охоте на демонов. Злость. — Демон склонил голову набок. — Порожденная завистью, быть может? Чему же ты — Рыцарь Темной Песни, великолепная победительница Селветарма — можешь завидовать?
Каватина снова промолчала. Она сосредоточилась на своей ненависти к демонам вообще и к этому демону в частности. Изгнала из сознания все остальное. Запрятала это в самый дальний угол, где Вендонай, возможно, не отыщет его.
— О, да неужели?! — воскликнул демон с деланым изумлением, неуместным на его жестоком, хитром лице. — Все это… лишь из-за того, что ты не возродилась.
Халисстра за его спиной села. Она выжидающе подалась вперед, не сводя глаз с Каватины.
— Я — жрица Эйлистри, — медленно произнесла Каватина. — Как и все жрицы, я принесла клятву на мече…
— Но не так, как они, — вкрадчиво возразил Вендонай. — Они действительно возродились. А ты… только принесла клятву.
Каватина рассвирепела. Демон играет с ней, выковыривает самые глубинные ее страхи и швыряет их к ее ногам. Она не должна поддаваться на это.
— До того как я принесла клятву Эйлистри, у меня не было другого божества. Я была рождена в этой вере. В отличие от других мне не нужно возрождаться. Мне нечего искупать.
— Тебе повезло, — промурлыкал Вендонай. — Ибо, в отличие от других жриц, ты никогда, ни за что не смогла бы возродиться. — Он наклонился еще ближе, из раны в животе заструилась кровь. — И знаешь почему?
Каватина промолчала.
— Ты отличаешься от других жриц — и это гораздо важнее того, где ты родилась и каким богам учили их поклоняться до обращения в веру Эйлистри. — Он фыркнул. — Я чувствую это по твоему запаху.
Халисстра позади него вытаращила глаза.
Каватина видела, что последние слова демона что-то означали для бывшей жрицы. Но Каватина не могла позволить себе отвлекаться на это. Только не теперь.
Она сверкнула глазами на Вендоная:
— Твои фокусы со мной не пройдут, демон.
— Фокусы? — Он тихо рассмеялся, обдав ее зловонием серы. — Это не фокус. Ты… — Он неспешно, тщательно обнюхал ее тело, проведя своей тупой мордой от лодыжек до шеи, задерживаясь то тут, то там. — На тебе мое клеймо.
Каватина рассмеялась:
— Конечно. — Она подняла плечо и потерла им мазок смолы — оставшийся на ее лице след от языка Вендоная. — Но пригоршня святой воды справится с этим.
— Очень забавно, — отозвался демон. — Но я говорил не об этом. — Он уселся на пятки. Из его раны вывалился очередной сгусток крови и новая порция выпирающих внутренностей. Перепачканными пальцами он затолкал их обратно. Рассеянно, словно это было лишь простое неудобство. — Насколько хорошо ты знаешь историю своей расы?
Это застало Каватину врасплох.
— О чем ты?
— О темных эльфах. Ты знаешь, как получилось, что они стали даэрроу!
Он воспользовался старинным словом. Тем, которое на языке наземных эльфов означало «изменник».
— Ты имеешь в виду Пришествие?
Вендонай кивнул:
— Темная магия, обращенная магами и клириками Келтормира, Аривандаара и других эльфийских анклавов против темных эльфов из древнего Илитиира и их союзников.
— Да, но почему?
Каватина хорошо знала свою историю. Она много раз обучала ей новеньких, объясняя им, почему дроу должны вернуться в Верхний Мир.
— Это было возмездие за уничтожение Шантель Отрейр, на который илитиири напали лишь потому, что империя была разорена. Черное Бедствие было отвратительным зверством, и на него следовало ответить тем же.
Глаза Вендоная вспыхнули.
— Слова истинной дроу! — воскликнул он. — Но есть еще часть истории, которую ты не знаешь, — причина, по которой Кореллон Ларетиан согласился на то, чтобы темных эльфов загнали под землю. Обитатели Илитиира, видишь ли, начинали становиться чересчур могущественными. У них был божественный союзник — Ллос.
— О том, что илитиири поклонялись Паучьей Королеве, хорошо известно, демон, — фыркнула Каватина. — Расскажи мне что-нибудь, чего я еще не знаю.
— Я надеялся, что ты попросишь меня об этом, — коварно улыбнулся Вендонай. — Тогда жрица, позволь рассказать тебе вот что. Знаешь ли ты, кого Ллос послала к дроу Илитиира, чтобы развращать их?
Каватина не знала, но могла предположить.
— Ты права. Меня. Потихоньку, тысячелетиями, и до и после Пришествия я был рядом с илитиири. Это было… — он провел черным, изъеденным язвами языком по губам, — восхитительно. И с каждым новым поколением, с каждым новым орущим младенцем даэрроу, рожденным за тринадцать тысячелетий между тогда и теперь, моя скверна распространялась все шире.
Каватина понимала, к чему клонит демон. Вендонай пытался убедить ее, что на ней его клеймо, что в этом причина всех ее неудач. Но это было не так. Странная злость вспыхнула в ней, и немного — упрямство, как он назвал это, — не соглашаться, что на ней скверна демона.
— О, вот как? — ухмыльнулся Вендонай. — В твоем случае это так, к несчастью для тебя. Я чувствую на тебе свой запах, помнишь?
Халисстра все это время внимательно слушала и, словно забыв, к кому обращается, спросила:
— Но на мне ты этого запаха не чувствуешь?
— Нет, — равнодушно бросил Вендонай через плечо. — Не чувствую. Ты мийеритари. В тебе нет ни капли крови илитиири. Ты знаешь, что это означает?
В глазах Халисстры пробудился робкий проблеск надежды. Вендонай убил его одним лишь словом:
— Слабость.
Он расхохотался — оглушительно, захлебываясь от удовольствия. Под этим натиском Халисстра явно пала духом.
Каватина, в свою очередь, должна была согласиться с демоном. Халисстра была слабой. Если бы она не…
— Да, — прошептал Вендонай, вновь внезапно переключаясь на Каватину. — Верно. Если бы она не была такой слабой, дело не дошло бы до… этого. — Он подцепил когтем узы на запястьях воительницы, приподнял немного ее руки и снова отпустил. — Но ты, Каватина, не слабая. Ты сильная. Кровь демона течет в твоих жилах. Прими это.
Каватина замотала головой, отказываясь верить. Демон лжет. Выворачивает все наизнанку и пытается обмануть ее.
— Эйлистри, — прошептала она. — Помоги мне увидеть свет.
Вендонай покачал массивной рогатой головой.
— Ты все еще не сдаешься, да? — Он делано вздохнул. — Но подумай вот о чем. Почему возродиться могут лишь некоторые даэрроу? Ты сама видела это, своими собственными глазами.
Он умолк, и Каватина почувствовала, как мерзкие ментальные пальцы шарят у нее в мозгу. Она попыталась вытолкнуть их оттуда, но безуспешно.
