еще могут выбраться! А главное, это разрешила Эстрид, за ней сохранялось право старшинства, так что Легиону нечего было им предъявить.
Теперь оставалось лишь выжить, но и это было не так просто, как хотелось бы Виндару. Существо стремилось заполнить собой все вокруг, путей на верхние уровни оставалось все меньше, особенно при том, что Восьмая уничтожила шахту лифта. Это могло стать катастрофой и не стало лишь потому, что Эстрид повела себя как истинный лидер: она приняла основной удар на себя.
Хотя сначала все выглядело так, будто она просто сошла с ума от ужаса. Пятая, сама недавно объяснявшая, что кровь легионеров на существо не действует, смочила своей кровью несколько длинных хилерских игл и метнула в разные стороны, даже не в щупальца, а в тушу существа у их основания. Это было глупо, наивно, нелепо… и это сработало.
У существа не было пасти, оно было лишено голоса – и лишь поэтому оно не взвыло. Однако по тому, как спазматично задергались его щупальца, несложно было догадаться, насколько ему сейчас больно. Оно пыталось отмахнуться, стряхнуть с себя источник этой боли, но источника не было. Оно растерялось, атаки прекратились, путь наверх не был свободен, зато он заметно расчистился…
– Бегите! – крикнула Эстрид. – Я сразу за вами!
Им не нужно было повторять дважды. Саломе рванула наверх, как ошпаренная, она даже не пыталась скрыть, насколько ей сейчас страшно. Она не восхищалась неожиданным успехом Эстрид, все меркло по сравнению с захватившим ее животным ужасом.
Виндар тоже был напуган, этого он отрицать не мог. Но даже так он не позволил страху остановить себя. Через пролом в потолке он поднялся на уровень выше, однако там задержался, чтобы проверить, как дела у Эстрид.
Она по-прежнему справлялась неплохо. Теперь она не просто причиняла существу боль, она серьезно вредила ему! Там, куда попали ее иглы, на биомассе расползались черные, будто гангреной пораженные язвы. Пятая определенно смогла настроиться на природу этого уникального выродка, она разработала то ли бактерию, то ли вирус… Нечто такое, что вредило именно существу.
Если бы противник был поменьше, Эстрид и вовсе справилась бы с ним. Однако грандиозный размер стал для существа спасением: оно отбрасывало от себя зараженную плоть внушительными кусками, на ее место наращивало новую, и Пятой приходилось начинать все заново.
Впрочем, Эстрид не позволила этому остановить себя и не поддалась преждевременной радости успеха. Она была невозмутима, она, призрачно белая, лишенная и тени эмоций, казалась не человеком даже, а потусторонним существом, тем самым проклятьем, которое, умирая, наверняка насылали на существо его жертвы.
Она тоже отступала, но делала это уверенно, почти снисходительно, будто она могла убить уродца, но по королевской прихоти даровала ему жизнь.
Виндар не хотел задерживать ее, он преодолел следующий уровень. Здесь перегородки были покрепче, да и сохранились они великолепно. Это было хорошо: возможно, если получится запереть двери, существо хоть ненадолго отстанет! Виндар чуть замешкался, разбираясь в указателях. Саломе уже не было видно, она явно бежала, не оборачиваясь.
В итоге он понял, куда направиться, да еще и Эстрид почти успела догнать его после этой вынужденной паузы. Виндар задержался возле ближайшей бронированной двери: он видел, что Пятая оторвалась от существа, серьезно покалечив его, и теперь щупальца, полусгнившие от гангрены, не успевали за ней. Тем лучше! Они, ослабевшие, не смогут выбить эту дверь, все должно получиться…
И дверь действительно закрылась, но не за Эстрид, а прямо перед ней, так неожиданно и быстро, что Пятая едва не врезалась в появившееся на ее пути препятствие. Виндар видел растерянность в обычно спокойных глазах – он все еще мог наблюдать за Эстрид через небольшое круглое окно из бронированного стекла. Пятая не ждала подобного – и он тоже не ждал! Она посмотрела на него с негодованием и горечью, она наверняка решила, что это он струсил, он предал ее!
Но Виндар ничего не делал, не касался ни единого рычага, и вывод напрашивался сам собой… Посмотрев назад, он обнаружил Саломе, стоящую у большой компьютерной панели дальше по коридору. От ужаса у Восьмой тряслись руки, но действовала она уверенно, окончательно блокируя замок. Когда Виндар попробовал открыть дверь через основной рычаг, у него, конечно же, ничего не получилось.
– Ты что делаешь, дура?! – не выдержал он. – Она может нас спасти!
Это не было пустым упреком для Саломе, он действительно верил каждому своему слову. Они все оказались в уникальной ситуации и столкнулись с уникальным соперником, который превосходил их во всем… кроме того, что умела Эстрид! Она серьезно навредила существу, даже когда ей пришлось действовать в разгар битвы. Если бы ей предоставили немного времени, она наверняка изобрела бы болезнь, способную убить монстра окончательно!
Поэтому они обязаны были спасти именно ее, во что бы то ни стало – даже ценой своих жизней, если придется. Но Саломе этого не понимала или не хотела понимать. Потому что для Саломе значение всегда имела лишь ее собственная шкура, всем остальным она готова была пожертвовать.
– Она слишком задержалась! – истерично выпалила Восьмая. – Я не виновата!
– Она защищала нас!
– И защитила, она сама сделала так, чтобы мы спаслись!
– Ублюдок еще не добрался до нее, открой эту чертову дверь!
Эстрид, вряд ли слышавшая разговор, все это время билась в бронированную преграду. Кое-что у нее получилось: дверь прогнулась, а стекло треснуло. Но этого все равно было недостаточно, Виндар уже видел щупальца, подползающие к Пятой со стороны пролома.
– Саломе, открой эту дверь или я сломаю тебе хребет! – прорычал Девятый. – Даже если это станет последним, что я сделаю!
– Уже слишком поздно… Она смертница, а если открыть дверь, погибнем еще и мы! Ты поймешь, что я была права, когда успокоишься!
Словно желая подтвердить свои слова, она одним уверенным ударом разбила панель управления, лишая Виндара даже надежды все исправить. Наблюдать за результатом своей слабости Саломе не собиралась, она бросилась прочь и скоро скрылась за поворотом.
Виндар понимал, что тоже должен уйти. Он больше ничего не мог сделать для Эстрид… И все равно он не двинулся с места. На него давили груз вины перед женщиной, которую он не мог спасти, и горечь от того, что их единственное оружие против существа вот-вот будет потеряно так бездарно!
Он даже наивно надеялся на чудо, однако чудес под землей не осталось. Эстрид тоже поняла это… Она сражалась до последнего, а за секунду до своей смерти вдруг перестала биться о дверь. Она выпрямилась, замерла, посмотрела в глаза Виндару. Ее взгляд был странным, жутким, пронизывающим могильным холодом – будто уже остекленевшим!
А потом не осталось ничего. Существо не обладало человеческим разумом, но оно было умно по-своему.
