и зашел в церковь. Тип в шляпе отметил этот факт, украдкой выглянув из-за перекрывающего обзор Франко.
Через несколько минут двери церкви открылись, и на улицу вышел тощий, долговязый мужчина с вытянутым лицом. Он тоже не хотел, чтобы кто-то его узнал, поэтому, едва выйдя, напялил потасканную двууголку, пряча оттопыренные уши, и поднял ворот сюртука, после чего зашагал с площади.
Едва он скрылся из виду, тип в шляпе поднялся с осколка борта фонтана, кивнул. Франко, Эстебан и их приятель развернулись и пошли прочь. Проходя мимо церкви, братья задержались, обернулись на нее, снова осеняя себя святым пламенем, и быстрым шагом отправились следом за ушедшим.
Тип в шляпе немного постоял в одиночестве, чего-то ожидая. Не дождавшись, он сплюнул на землю и пошел в церковь. На подходе задержался тоже, однако в отличие от братьев не затем, чтобы соблюсти ритуал. Он стоял, подняв голову, и внимательно разглядывал купол с триязыким пламенем. Что-то привлекало его в символе веры. Настолько, что мужчина даже приспустил на кончик носа темные очки, скрывавшие глаза.
Когда ему надоело, поправил очки, прикрыл лицо широкими полями шляпы, поправил что-то на поясе и, скрипнув тяжелой створой дверей, зашел в нартекс церкви.
А спустя минуту со среднего языка пламени, венчавшего купол, спорхнула большая птица. Расправила крылья и полетела над крышами домов на улочке, куда только что свернули Франко с Эстебаном, следовавшие за мужчиной в двууголке.
Поднявшийся вскоре на колокольню звонарь пробил в колокол, созывая немногочисленных прихожан на нону.
Газеты… Гаспар действительно возненавидел газеты. Он бы ни за что к ним не притронулся, если бы не Геллер. Приватный предприниматель откровенно издевался, таская газеты каждый день и помногу. А со вчера — еще и журналы. Никто не просил, а он начал их выписывать. И приносил, с неизменно хитрой ухмылочкой приговаривая «Рroszę, pan Mandа».
Гаспар был вынужден все это читать и очень внимательно. Потому что через раз в анрийских газетах попадалась действительно ценная информация.
Именно газеты привели Гаспара в клуб хефлигхэрров и в «Морской слон», на Тресковую и косвенно поспособствовали знакомству с Лысым и его словоохотливым приятелем. Благодаря газетам Даниэль побывала в «Морской лилии» и встретилась с фрау Фишер.
Из газет они узнали об убийстве Саида ар Курзана. Мелкое издание с непримечательным названием даже вполне здраво рассуждало, намекая на «честную конкуренцию» распоясавшихся и совсем озверевших в последнее время «Вюрт Гевюрце», а не привлекала духов, сектантов и злых демонов, вызванных во время красочно описанной оргии, как это делал главный источник правды — «Анрийский вестник».
В газетах же писали об убийстве ван Геера, делая разной степени сенсационные и шокирующие своей смелостью заявления. Но среди броских заголовков попадались и довольно скромные, под которыми крылись статьи сухих размышлений и голых фактов, сводящихся к тому, что причина убийства кроется в содержании книг и брошюр, печатавшихся в издательстве «Ашфаль цу Ашграу». А одна газета даже провела небольшое расследование и заподозрила издательство в подпольной печати зачитываемых на улицах листовок с революционными лозунгами.
Благодаря прессе Гаспар узнал подробности убийства Хесса и Адлера, правда, пришлось собирать информацию буквально по крупицам. Газеты не видели ничего особенно в подобных происшествиях. Хотя в том же «Анрийском вестнике» имелась целая статья о жизни талантливого педагога, выпускника Королевской Академии Сирэ Жермена де Шабрэ, ошибочно считавшегося погибшим при беспорядках Майского переворота, и составлен красноречивый некролог. И не кем иным, а самим бароном Фернканте, считавшим Шабрэ своим другом. В другой газете цветасто рассказывали о похищении дочерей барона и подробно излагали, какие муки и надругательства претерпели несчастные девушки.
Одна из газетенок, гоняющаяся за сенсациями, объявила об обстоятельствах смерти мэтра де Шабрэ, чем безумно гордилась, ведь донесла до своих читателей скрываемую правду самой первой. Ей как-то стало известно, что мэтра нашли в собственной квартире. Левую его половину. Правую, в чем можно не сомневаться, ибо так заявляют источники, которые мы не вправе разглашать, утащили в Бездну дьяволы. Ведь мэтр де Шабрэ занимался черной магией, о чем давно подозревали все авторитетные и уважаемые люди Анрии. А значит, есть все основания полагать, что он сам и похитил дочерей барона Фернканте, дабы принести их в жертву покровителям с Той Стороны, но что-то пошло не так во время проведения темного кровавого, конечно же, замешанного на извращенном сексе ритуала. А как иначе объяснить, почему барон не дает никаких комментариев? Очевидно, чтобы скрыть позор семьи, замять эту ужасающую историю, жертвами которой стали две искалеченные морально и физически невинные девушки. Но мы добьемся правды, докопаемся до сути, пусть наши читатели не сомневаются. Не просто же так спустя несколько дней в квартире мэтра де Шабрэ случился погром, а очевидцы, чьи имена мы не разглашаем в целях их безопасности и сохранности души, заявляют о демонических огнях и вспышках, сверкавших в окнах. Нет никаких сомнений, что это взбесившиеся бесы и черти устроили дьявольский карнавал. Те самые бесы, которых демонолог, скрывающийся под личиной давно погибшего гувернера, держал запертыми в пентаграмме. А может, он сам был одним из Князей, явившимся на шабаш в обществе говорящего кота, и искал подходящую кандидатуру хозяйки дьявольского бала.
Где-то здесь с газетных страниц и сошел Анрийский призрак. Дух мщения. Дьявол, пришедший с Той Стороны. Спустившийся на землю ангел, карающий алчные души. Вигилант и народный мститель, взявший правосудие в свои руки. Судья, присяжный и палач в одном лице для нечестных коммерсантов, преступников и дельцов, наживающихся на народном горе и нужде. Кровавый убийца, не ведающий жалости. Циничный и беспринципный наемник, работающий на магнатов и устраняющий конкурентов. Группа заговорщиков, замышляющих зло против честных людей. Религиозные фанатики, вознамерившиеся очистить город от скверны, или секта безумцев, желающая призвать в мир давно мертвого бога. Скрытая война, начатая боссами Большой Шестерки. Тайная организация, терроризирующая Анрию на пороге вторжения Кабира или революционной армии цепного пса Клода Ривье. Шпионская сеть иностранных агентов и наемных убийц, ведущая подрывную деятельность в интересах всей Ландрии, ополчившейся против Империи… по какой-то причине.
Хотя почему по «какой-то»? Империя всегда была окружена врагами, всегда окружена врагами и всегда будет окружена врагами! У Империи только два надежных союзника — ее армия и ее флот! И избранный Богом кайзер, который направит их, дабы сокрушить врагов! Надо лишь сплотиться под знаменами Львов и ваарианнской церкви, выступить единым кулаком, забыть о сословных противоречиях и вражде, стать единым обществом, трудящимся ради общего блага…
Гаспар читал и чувствовал, как поднимается патриотический дух, хоть и не был менншином. Из патриотического долга он бы с радостью встретился с каждым из этих писак и чуть-чуть подправил им мозги. Например, внушил бы, что они — овощи на грядке. Потому что ничто так не вредит стране, как дешевые лозунги, доносящиеся со страниц грызущихся за читательское внимание газет.
Если бы пришлось читать все это одному, менталист уже рехнулся бы. Но Даниэль и Эндерн тоже втянулись. Правда, помогало это не сильно, хоть и читали вслух, обмениваясь возникающими мыслями. Иногда даже по делу, а не только ухохатываясь над прессой, добросовестно и предельно честно оповещающей анрийцев о положении дел в городе, Империи и мире.
Все это очень отвлекало и злило Гаспара, пытавшегося сосредоточиться. Если ему удавалось заткнуть Эндерна, начинала Даниэль. Если он приводил к порядку чародейку, вновь начинал полиморф. Если оба затыкались, то подсаживались друг к другу и читали молча, идиотски хихикая. Если же все-таки несколько минут в комнате царила относительная тишина и серьезность, срывался сам Гаспар, не понимая, кому интересно, что ощенилась сука какой-то там баронессы, или зачитывая способ лечения геморроя, обнаруженный в утерянном манускрипте древнего геоманта.
Осложнялось все еще и тем, что Геллер как будто специально перемешивал и сваливал газеты в кучу, не по номерам. Да и сами газетчики слишком часто путали даты, места, события. У менталиста пухла голова, болели глаза, немела спина, отваливалась задница. Дошло до того, что он всерьез уже задумывался воспользоваться древним знанием геомантии. Или выполнить десять несложных упражнений из практик дхартийских монахов, приводящих в гармонию дух и тело. Или же воскурить в комнате специальные благовония, снимающие боль, усталость и повышающие концентрацию внимания. Приобрести их, кстати, можно
